Перед роялистами стояла задача освободить от сторонников баронской оппозиции центральную Англию. Из Нортхемптона армия двинулась на север через Лестершир, опустошая все встречающиеся по пути маноры Симона де Монфора. Когда она показалась в виду Ноттингема, горожане в панике поспешили открыть перед ней ворота.
Эдуард не пошел с основными силами на Ноттингем. Из Лестершира он свернул со своим отрядом на северо-запад в Дербишир. Принц временно отделился от армии, чтобы отдать дань давней феодальной вражде с Робертом де Феррерсом. Он ураганом прошелся по владениям графа Дербийского, основательно разорив его земли и взяв замок Татбери.
Кампанию роялисты вели всерьез, как с настоящим противником. Они нещадно уничтожали имущество врагов, как будто те не были соотечественниками, и требовали денег за то, чтобы оставить их владения в покое. Так, например, Эдуард получил 200 фунтов от Уэрксвотской сотни. Аббат Питербороский выплатил Уорану де Бессингборну 60 фунтов и еще 114 — принцу, королю и Ричарду Корнуоллскому. То, что деньги тут же тратились на содержание армии, вовсе не делало эту практику более законной.
Однако у роялистов не все шло гладко. Джон Гиффард и Анри де Монфор захватили Уильяма Модита графа Уорикского в его собственном замке и отправили вместе с женой под конвоем в главную резиденцию Симона де Монфора — Кенилуорт. Самого графа Лестерского там уже не было. Он торжественно вступил в Лондон, где его с восторгом приветствовали жители, твердо стоявшие на стороне баронской оппозиции — а точнее, последовательно выступавшие против короля и Эдуарда. Пользуясь смутой, охватившей Англию, лондонцы безнаказанно грабили дома богатых роялистов и евреев. Симон де Монфор и не подумал наводить порядок. Напротив, он с энтузиазмом приобщился к грабежам, особенно притесняя несчастных иудеев, чем приобрел еще большую популярность у горожан.
Впрочем, долго разбойничать таким образом у графа Лестерского не было возможности. Перед ним стояла важная задача, требовавшая скорейшего решения. Ему надо было наладить прямое сообщение со своими союзниками в Дувре, куда вела из столицы древняя дорога Уотлинг-стрит. Ровно посередине этого пути стоял мощный Рочестерский замок, в котором засели Джон де Уоррен граф Саррейский и Роджер де Лейборн. Он не только затруднял оппозиции коммуникации с побережьем, но также служил единственным опорным пунктом роялистов на юго-востоке страны.
Это место всегда считалось стратегически важным. Первое укрепление здесь, в излучине реки Медуэй было возведено сразу после Нормандского завоевания и представляло собой простейший «Мотт и бейли»{44}. Замок принадлежал Одо, епископу Байёскому, который во время борьбы за трон Англии между Гийомом Рыжим и Робером Короткие Штаны{45} выбрал не ту сторону. После успешной осады войсками Гийома укрепление было разрушено и заброшено. В конце 80-х годов XI века Гандалф, епископ Рочестерский, приказал возвести на этом месте новый каменный замок. Из-за своего выгодного положения он также дважды подвергался атакам. Во время Первой баронской войны королевские войска осаждали его более семи недель, после чего гарнизон вынужден был сдаться. Второй раз Рочестерский замок был захвачен в 1216 году французским принцем Луи, пытавшимся силой оружия отстоять свои права на английский трон.
Надеясь на то, что Бог троицу любит, Симон де Монфор и Гилберт граф Глостерский с лондонским ополчением захватили город Рочестер и осадили замок. Через некоторое время отрядам баронской оппозиции удалось ворваться во внешний двор, но огромная главная башня оставалась неприступной. В ней затворились граф Саррейский и тяжело раненный во время первого штурма внешних стен Роджер де Лейборн. Гарнизон замка был многочисленным и отважным, продовольствия хватало — незадолго до начала осады Эдуард прислал в замок припасы. Шел Великий пост, в погребах хранилось вдоволь скумбрии, кефали, лосося и мерланга, а также 25 бочек вина.
Принц с королем все еще находились в Ноттингеме — они праздновали Пасху. Получив донесение об опасности, угрожающей замку, Эдуард с отцом поспешили на выручку осажденным. Их армия преодолела 280 километров — расстояние от Ноттингема до Рочестера в обход Лондона — всего за пять дней. Такая молниеносная реакция была совершенно нехарактерна для Генри III, поэтому Симон де Монфор был застигнут врасплох. Он поначалу даже не поверил, когда ему сообщили, что враг стоит в 50 километрах к западу, в Кройдене. Впрочем, граф Лестерский мог бы предвидеть подобное развитие событий, если бы принял во внимание, что при армии находится решительный Эдуард, который был куда более талантливым полководцем, чем его отец.
Симон де Монфор немедленно снял осаду и поспешил вернуться в Лондон, опасаясь вторично попасть в ловушку — теперь между королевскими войсками и северным побережьем Кента. Поторопиться его заставила не только угроза со стороны неприятельской армии, но и дошедшие из столицы тревожные слухи о заговоре, целью которого якобы была сдача города Эдуарду. Третья осада Рочестера, таким образом, в отличие от двух первых успехом не увенчалась.
Отстояв важный опорный пункт на юго-востоке, роялисты перешли к реализации следующего пункта своего стратегического плана. Им крайне важно было привлечь на свою сторону Пять Портов, поддерживавших Симона де Монфора, любым способом — силой или с помощью переговоров. Эти портовые города практически блокировали переправу через Ла-Манш, а между тем королева Элеонора Прованская ждала на побережье Фландрии возможности отплыть в Англию с иностранными наемниками на помощь мужу. Кроме того, Генри III и Эдуард хотели использовать флот Пяти Портов для установления блокады столицы, а может быть, и для атаки на нее.
К побережью Ла-Манша королевская армия двигалась медленно, и Эдуард уже не торопил отца. 30 апреля роялисты взяли замок Тонбридж, принадлежавший графу Глостерскому, захватив в плен гарнизон и жену графа Алис де Лузиньян, которую тут же благородно отпустили на свободу. Оттуда они прошли через Робертбридж в Баттл — городишко, стоявший на месте знаменательной битвы при Хестингсе, где в 1066 году в бою с Гийомом Завоевателем погиб последний англосаксонский король Гарольд Годвинсон. Их марш на всем протяжении сопровождался грабежами, от которых сильно пострадали маноры Западного Кента и Восточного Сассекса.
Принудив 8 мая к капитуляции Уинчелси, Генри III и Эдуард оставались там три дня. Они разослали во все города Пяти Портов гонцов с требованием подчиниться королю и прислать в его распоряжение свои суда. Однако хранитель побережья сэр Ричард Грей Коднорский, занимавший одновременно должность констебля Дуврского замка, и городские власти остальных портов наотрез отказались передавать свои корабли королю. Тогда армия отошла в более безопасное место, каковым король и принц посчитали городок Луис (в русскоязычной литературе его чаще называют Льюисом), где стоял замок их верного вассала Джона де Уоррена графа Саррейского.
Тем временем Симон де Монфор пополнил лондонским ополчением ряды своего войска, поредевшего после неудачной осады и быстрого отступления. Он выступил из столицы на юг, намереваясь окончательно разрешить свой спор с королем на поле боя. 13 мая армия баронской оппозиции разбила лагерь в деревушке Флетчинг, скрытой среди густых дубовых лесов Уилда{46}, в 17 километрах к северу от Луиса.
Граф Лестерский не считал сражение единственным выходом из создавшегося положения и сделал попытку вступить в переговоры. Он отправил в стан врага Уолтера де Кантилупа, епископа Вустерского, следовавшего с баронской армией вопреки распоряжению папы, который недвусмысленно запретил прелатам поддерживать мятежников. Лучшего посла выбрать было бы сложно, учитывая тот факт, что епископ дважды выручал Эдуарда из весьма опасных переделок. Однако прошлые заслуги и признательность принца не помогли заключить перемирие, поскольку предложения баронской оппозиции изначально были неприемлемы для Генри III. Они предусматривали финансовую компенсацию нанесенного королю ущерба, но только в обмен на признание им всех положений Оксфордских и Вестминстерских провизий.
Командиры роялистской армии не снизошли до переговоров с мятежниками. Они намеревались покарать сторонников Симона де Монфора и отомстить ему самому за те унижения, которые благодаря его действиям перенесла корона. Говорят, что Эдуард ответил на примирительную речь епископа Вустерского весьма резко:
Нет, не будет мира им, если с петлями на шеях
К нам не явятся принять приговор без возражений,
Уповая избежать виселиц и волочений[33].
В этот же день Эдуард и его дядя Ричард граф Корнуоллский передали через Уолтера де Кантилупа предводителям мятежных баронов дерзкое письмо:
«Ричард, Божьей милостью августейший король римлян{47}, и Эдуард, старший сын славного короля Англии, а также все прочие бароны и рыцари, твердо хранящие верность вышеупомянутому королю Англии с искренней и доброй верой и всеми своими владениями — Симону де Монфору, Гилберту де Клэру, а также всем и каждому из прочих соучастников их измены. Из ваших писем, которые вы передали нашему лорду славному королю Англии, мы узнали, что вы бросаете нам вызов; впрочем, подобное велеречивое заявление о неповиновении было излишним, поскольку это давно продемонстрировано вашими враждебными действиями и подтверждено поджогами нашей собственности и опустошением наших земель. Поэтому мы даем вам знать, что бросаем вызов всем и каждому из вас, как опасным преступникам, и заявляем вам, что отныне мы приложим все усилия, дабы нанести ущерб как вам лично, так и вашим владениям, где только сможем. Что касается ваших лживых утверждений, что это мы не верны королю и не даем ему добрых советов, то все, что вы говорите, ни в коем случае не является правдой. И если вы, мой лорд