Будучи фигурой исторически недостоверной, Артур тем не менее уже к началу XII века стал важной частью европейской литературной и социальной традиции. Он представлялся благочестивым христианским королем, который доблестно сражался против язычников — саксов и римлян, изгоняя захватчиков с родных земель. Артур стремился к объединению британского королевства. Его двор представлял собой настоящий рыцарский рай, где царили романтика и куртуазность. Артурианство возбуждало, вдохновляло и завлекало не только мужчин, но и женщин по всей Европе — от Сицилии до Шотландии.
Однако в атмосферу повсеместного почитания рыцарственного короля некоторый диссонанс вносила маленькая загвоздка. Прямые кровные потомки Артура — британские кельты, обосновавшиеся в Уэльсе и Корнуолле — смотрели на предания и современный им мир несколько под другим углом. Для них Эдуард I, как и все его предшественники, был королем тех самых саксов, с которыми сражался их героический предок. Следовательно, английских монархов они считали не продолжателями дела короля Артура, а вражьим семенем. Вражда с англичанами, таким образом, была для валлийцев благородным и законным предприятием, освященным традициями праотцов. От их яростных набегов Англию спасали только нормандские бароны, захватившие вскоре после Завоевания южные и восточные долины Уэльса. От Поуиса на юг до устья Северна, а затем вдоль Бристольского залива — по-валлийски Мор-Хаврена — до самого Кельтского моря через древние княжества Дехейбарт и Морганног тянулись владения англо-нормандских лордов марки. Правили там Мортимеры, Клэры, Боэны, Фицаланы, Браозы, Чеуорты и Гиффарды, гордые своей силой и властью. А за пределами их земель, как и сотни лет назад, неизменным порядком текла жизнь горной Камбрии, направляемая своими законами и древними порядками.
На войну с Уэльсом требовались немалые деньги, и налог в одну пятнадцатую не мог окупить всех затрат. Эдуард I сделал большие займы у текстильных мануфактур Риккарди из Лукки и Фрескобальди из Флоренции — сначала 22 476 фунтов, а позднее еще 18 233 фунта — взамен они получили существенные льготы на закупку шерсти. В Глостершире было заказано 200 тысяч арбалетных болтов. Купленных ранее во Франции боевых коней не хватило для снаряжения армии, поэтому в адрес бальи французского порта Виссан был направлен запрос на разрешение вывезти дополнительно 75 коней. Но и этого оказалось мало. Во Францию отрядили королевского сержанта Мэтью де Коламберса сначала с приказом приобрести еще 20 верховых лошадей для нужд короля, а затем вторично — с заданием привезти еще 40 коней.
Пшеница и овес поступали от юстициария Ирландии. Повозки и другой транспорт реквизировались по всей Англии, и не только у частных владельцев: телеги для перевозки палаток и павильонов из Лондона в Уэльс предоставляли аббатства и монастыри, в количестве девятнадцати штук. Королевские монетные дворы спешно чеканили серебряные пенни, чтобы платить тысячам воинов, призванных сражаться во славу Англии.
Капитаном в Чешир король назначил Уильяма де Бошана графа Уорикского, в Монтгомеришир — Роджера де Мортимера, в Кармартеншир — Пейна де Чеуорта. Джону де Бошану Хэтчскому король поручил защиту замков Кардиган и Кармартен. Генри де Лейси граф Линкольнский готовился выступить со своими отрядами из Освестри.
Активные действия английских командиров незамедлительно принесли результат. Граф Линкольнский захватил городок Баусли в Монтгомеришире, а Питер Корбет — Гортаур. При появлении Мортимера с воинским отрядом жители захваченной Ливелином части марки, простиравшейся от истоков реки Ди до истоков Аска, Таффа и Тиви, немедленно сбросили ярмо власти нового хозяина и поклялись в верности своему старому господину. Джон Гиффард вернулся в Ландовери, а Хамфри де Боэн граф Херефордский — в Брекон. Грифит ап Гвенвинвин был восстановлен в своих владениях в Южном Поуисе, отнятых Ливелином. Отряды Чеуорта завоевали весь Кардиганшир, на его сторону перешел капитулировавший Грифит ап Маредит ап Оуэн. Рис ап Маредит хоть и потерял замок Диневор, но остался господином Дрислуина под рукой Эдуарда I. Бого де Новилл добился, чтобы трое самых влиятельных вождей в Арвистли подчинились Англии при условии, что король гарантирует их права. Таким образом, окраинные вассальные территории отпали от Ливелина ап Грифита при первой же атаке.
Основной силе английского войска, феодальному ополчению, было приказано собраться в Вустере к 1 июля 1277 года. Отрядами командовали бывшие крестоносцы Роджер де Клиффорд, Отто де Грандисон и Джон де Весси, а также ветераны Второй баронской войны, вроде Уильяма де Бошана графа Уорикского. Эдуард I приехал в Вустер 3 июля и возглавил войско. Не дожидаясь, пока соберется вся армия, он двинулся на север с 800 латниками и 2500 пехотинцами, приказав основным силам следовать за ним, как только они будут готовы. Так началась Первая война за независимость Уэльса.
В сопровождении лорда констебля Хамфри де Боэна графа Херефордского и Эссексского, лорда маршала Роджера Бигода графа Норфолкского, а также Давида, брата Ливелина, король проследовал до Стаффорда, а затем свернул на северо-запад в Чешир, откуда вторгся в Уэльс. Кампания была в высшей степени хорошо организована. С армией шли мастера и рабочие, прокладывавшие для нее путь сквозь густые леса. Под защитой арбалетчиков и рыцарей они строили грандиозную дорогу, достигавшую порой 30-метровой ширины и лишавшую валлийцев возможности использовать традиционную партизанскую тактику и засады.
К 26 июля Эдуард I дошел до Флинта. Здесь, в лесах Эуло, в 1157 году едва не встретил свою смерть его прадед Генри II Короткая Мантия. Тогда небольшой отряд во главе с ним отделился от основных сил, предпринял обходной фланговый маневр, попал в устроенную Оуэном ап Грифитом королем Гуинета ловушку и был практически полностью уничтожен. Неподалеку от Флинта Эдуард I приказал соорудить большую деревянную крепость в качестве передовой базы и окружить ее глубоким рвом. Его армия по численности значительно уступала войскам, которые Генри II вел на Ридлан, но ее успех был обеспечен великолепным планированием и инженерной поддержкой.
Эдуард I продолжал медленно, но методично продвигаться вглубь территории, контролируемой Ливелином. За три следующие недели он прошел от Флинта до Ридлана, где 20 августа также началось строительство крепости. На середине пути король оставил своих солдат и с небольшим эскортом вернулся в Чешир. Он хотел присутствовать 13 августа на торжественной церемонии, посвященной основанию Вэйлского королевского аббатства. Обет основать этот монастырь Эдуард принес еще перед тем, как отправиться в крестовый поход, чтобы Святая Дева хранила его в пути. И вот пришла пора исполнить обещание. Короля сопровождали его супруга Элеонора, Эйнион II епископ Сент-Асафский, канцлер Роберт Бёрнелл, а также графы Глостерский, Корнуоллский, Саррейский и Уорикский.
На левом обрывистом берегу реки Уивер, среди густых чеширских лесов, в 5 километрах к юго-западу от Нортуича был заложен фундамент собора длиной 116 метров. Эдуард желал, чтобы построенное им аббатство превосходило по масштабам и красоте все другие цистерцианские обители Англии и стало даже более грандиозным, чем знаменитый монастырь в Бьюли. Для руководства строительными работами он нанял известного английского зодчего Уолтера из Херефорда. Король пожаловал аббатству свою самую ценную реликвию — обломок Истинного Креста, привезенный им из похода в Святую землю.
Когда Эдуард I вернулся в Ридлан, туда уже подтянулись основные силы его армии. Теперь она насчитывала 15 тысяч человек, причем 9 тысяч из них были валлийскими наемниками из Раднора и Брекона — несомненное свидетельство пошатнувшегося авторитета Ливелина ап Грифита. Остальные пехотинцы были мобилизованы королевскими уполномоченными или наняты по контракту преимущественно в шести западных английских графствах. К ним добавилось небольшое число профессиональных арбалетчиков-гасконцев и лучников-чеширцев из Маклсфилдского леса.
Войско двинулось дальше на запад. Рыцари, солдаты и обоз старались сильно не удаляться от побережья. Параллельно им вдоль северного берега Уэльса двигался флот из 27 больших кораблей под командованием Стивена де Пенстера, хранителя Пяти Портов, который отвечал главным образом за снабжение армии.
Ливелин ап Грифит не боялся англичан. Он был уверен, что всегда сможет укрыться в неприступных горах. Князь Уэльса полагался на тактику засад, собираясь в неожиданных вылазках громить врага, с трудом пробирающегося в тумане по лесным или горным тропам. На землю Гуинета никогда еще не ступала нога неприятеля, и Ливелин отвергал такую возможность в будущем. Более того, в своих мечтах он заносился очень высоко и всерьез собирался выдворить англичан не только из Уэльса, но и из всей Британии, а затем единолично править всем островом. Грезы, уносившие его далеко от реальности, подпитывались пророчествами волшебника Мерлина, советника легендарного короля Артура: «Кадваладр призовет Конана и возьмет в союз Альбанию. Тогда будет избиение иноземцев; тогда реки потекут кровью. Тогда забьют ключи Арморики, и они будут увенчаны диадемой Брута. Камбрия преисполнится радости, зацветут дубы Корнуолла. Остров станет называться именем Брута; а имя, данное иноземцами, будет отменено»[63].
Пророчества всегда были темными и путаными, не стало исключением и прорицание Мерлина, сбивающее с толку обилием намеков. Ведь Кадваладр — древний король Гуинета, Конан — бриттский король Корнуолла, Альбания или Альба — гэльское название Шотландии, Арморика — историческая область французской Бретани. При большом желании в этом тексте действительно можно отыскать предсказание, что все потомки бриттов, проживавшие в Уэльсе, Корнуолле, Шотландии и Бретани, объединятся против пришлых англосаксов и нормандцев и уничтожат их. Само имя «Англия» уйдет в небытие, королевство снова станет называться Британией в честь легендарного прародителя бриттов Брута.