Примирить противоборствующие тенденции вряд ли было возможно на практике — тут не помогли бы ни согласительные комиссии, ни труды ученых юристов по приведению валлийских законов в соответствие с требованиями времени. И Эдуард I, и Джон Печем в данном случае имели абсолютно одинаковый взгляд на этот вопрос. Оба они считали обычаи Уэльса варварскими, неразумными и прямо противоречащими библейскому учению.
Известие о восстании застало Эдуарда I в небольшом уилтширском городке Дивайзис. Король спешно отрядил гонцов к Джону Печему архиепископу Кентерберийскому и Уильяму Уикуэйну архиепископу Йоркскому с просьбой отлучить мятежников от церкви за измену. Сам же он немедля начал собирать армию. Король был прекрасно знаком с условиями предстоящих боевых действий, поэтому предпочтение отдавалось профессиональным наемникам-контрактникам, а не феодальному ополчению. В горах Уэльса тяжеловооруженная рыцарская конница доказала свою низкую эффективность. Королю требовались хобелары, лучники и арбалетчики, пехота. А главное, ему были крайне необходимы мастера, дровосеки, возчики и чернорабочие, чтобы строить дороги и форты.
Для содержания армии и ведения строительных работ Эдуард I срочно нуждался в деньгах. Доходов от рент, феодальных сборов и таможенных пошлин на эти цели явно не хватало. Поэтому король послал помощника канцлера Джона Кёрби в объезд английских графств, с тем чтобы просить отдельных магнатов и города о пожертвованиях. Он писал им: «За любезные субсидии, которые вы нам обещали на текущую экспедицию в Уэльс — о чем нас устно уведомил наш клерк Джон Кёрби, которого мы послали к вам по этому поводу с верительными грамотами, — мы вам чрезвычайно благодарны и с помощью Господа возместим их в надлежащее время»[79]. Всего Эдуард I умудрился собрать 16 535 фунтов, причем четыре тысячи фунтов из них он выжал из Лондона. Субсидии плюс щитовой налог плюс займы у итальянских банкиров — все эти меры позволили собрать большое и дисциплинированное войско, в основном наемное.
План вторжения, разработанный королем, по сути повторял прежний, доказавший свою эффективность в 1277 году. Сбор был назначен в Вустере, затем армия маршем прошла в Честер и оттуда вторглась в Флинтшир и Денбишир. Войска и саперы работали в тесном взаимодействии, пробивая дороги через Уэльс и создавая опорные пункты по пути своего следования. До конца июля 1282 года Эдуард I снял осаду с замков Флинт и Ридлан, державшихся против отрядов Ливелина с весны. Пять Портов и Лондон опять предоставили в распоряжение короля 40 кораблей. Лорды марки снова были призваны, чтобы вести операции со своими отрядами на юге.
Основная часть валлийской армии отступила в Сноудонию{83}. Эдуард I послал Реджиналда лорда Грея Уилтонского и Джона де Уоррена графа Саррейского из Ридлана по долине Клуйда в глубокий рейд на Средний Уэльс. Король был настроен решительно и не собирался повторять прежней ошибки. Самое щедрое предложение, которое он мог бы сделать Ливелину ап Грифиту, состояло в обмене Сноудонии на какое-нибудь богатое английское графство — и то лишь потому, что король был уверен в отказе.
Действительно, Ливелин с негодованием отказался даже обсуждать возможность такого обмена, поскольку потерю легендарной Сноудонии нельзя было компенсировать ничем. Валлийский историк XII века Гиральд Камбрийский писал о ней: «Эрари находится в Северном Уэльсе, по-английски ее называют Сноудонией, имея в виду Снежную гору. Она столь обширна и богата пастбищами, что если бы все стада со всего Уэльса собрали в одно, то эти пастбища долгое время давали бы им пропитание»[80]. Кроме того, передача Сноудонии англичанам разрушила бы территориальную целостность Гуинета, являвшегося признанным центром валлийского сопротивления и национальной самобытности.
Пока основные силы английской армии методично пробивались вдоль побережья на запад, часть войска под командованием бывшего сенешаля Гаскони Люка де Тани на нескольких судах была переправлена на Англси. Ему потребовался месяц, чтобы очистить остров от сторонников Ливелина. К середине октября он завершил строительство гигантской переправы через пролив Менаи, отделявший Англси от Уэльса. Понтонный мост покоился на сорока лодках, изготовленных по специальному заказу плотниками Честера. В решающий момент Люк де Тани должен был перейти через него и ударить в тыл врага — по городку Пенмайнмаур.
В Центральном Уэльсе дела также шли на лад. В том же октябре Генри де Лейси граф Линкольнский взял Денби, Реджиналд де Грей захватил Ратин, а Джон де Уоррен граф Саррейский привел под руку короля Бромфилд и коммот Йал. Армия Эдуарда I прошла вдоль северного побережья до Конви, куда король перенес из Ридлана свою резиденцию, желая быть поближе к Сноудонии. Туда к нему в конце октября прибыл архиепископ Джон Печем.
Почтенный прелат собирался выступить посредником между Эдуардом I и Ливелином ап Грифитом, чтобы прекратить войну и уладить дело миром, предоставив валлийцам почетные условия капитуляции. Однако ни Ливелин, ни его брат Давид не желали идти даже на малейшие уступки, возлагая всю вину за вооруженный конфликт исключительно на жестокость английского правления. Тогда разочарованный архиепископ Кентерберийский заявил, что раньше относился к валлийцам как к заблудшим овцам, но теперь видит — они произошли от троянцев, друзей прелюбодея Париса. Именно этим, по его мнению, объяснялась ущербность валлийских законов, особенно когда дело касалось законнорожденности и брака. Высказавшись таким образом в адрес коренных жителей Уэльса, он отлучил от церкви персонально Ливелина и вернулся в свою епархию.
После отъезда архиепископа судьба нанесла Эдуарду I два тяжелых удара. В конце октября умер от болезни самый могущественный лорд Уэльской марки Роджер де Мортимер Уигморский. Король высоко ценил своего соратника, несмотря на то, что тот позволял себе непростительные вольности — частенько превышал свои полномочия, затевал политические интриги с валлийскими вождями и вел себя слишком независимо в управлении приграничными землями.
Второй бедой стало обидное поражение одной из английских армий. В ноябре 1282 года войско под командованием Люка де Тани, не дождавшись королевского приказа, в нетерпении переправилось из Англси по мосту через Менаи и на пути к Бангору было атаковано во фланг превосходящими силами валлийцев. Что там произошло, в точности неизвестно. По самой распространенной версии, беспорядочно отступавшие англичане бросились обратно на мост. Лодки не выдержали тяжести большого количества людей и затонули вместе с теми, кто успел забежать на понтоны. Погиб сам Люк де Тани, а с ним как минимум 16 рыцарей. Избежать гибели удалось только Уильяму Латимеру и Отто де Грандисону, коням которых хватило сил вынести их из воды.
Таких потерь было недостаточно, чтобы заставить английского короля отступиться от цели, и Эдуард I был полон решимости продолжать кампанию до победы. Однако удар все-таки был ощутимым, и король перенес свою штаб-квартиру в Ридлан. Армия испытывала нехватку конницы и пехоты — срок обязательной феодальной службы у ополчения, составлявшего некоторую часть армии, закончился. Эдуард I приказал рекрутировать подкрепления по английским графствам, а также нанять пятнадцать сотен всадников и профессиональных арбалетчиков в Гаскони.
Острее всего чувствовалась стесненность в средствах — для продолжения войны требовались деньги. Король решил созвать две ассамблеи своих подданных, чтобы получить их согласие на введение дополнительных налогов. В ноябре он направил приказ Уильяму де Доинджу, шерифу Норфолка и Саффолка: «Поскольку Ливелин, сын Грифита, и его сообщники, прочие валлийцы, для нас враги и мятежники, которые столь часто в наше время и во времена наших предшественников, королей Англии, нарушали мир в нашем королевстве… мы приказываем и строго предписываем вам собрать в Нортхемптоне на восьмой день после святого Илария{84}… всех из вашего округа, кто годен и может держать оружие из владеющих землей стоимостью 20 фунтов, и кто не участвует с нами в нашей Уэльской экспедиции. Также по четыре рыцаря от каждого указанного графства, наделенных полной властью действовать от лица общин этих графств. Также от каждого города, боро или торгового городка двух человек, уполномоченных своими общинами — чтобы слушать и делать то, что мы со своей стороны считаем необходимым разъяснить им»[81].
Точно такие же приказы, но только с местом встречи в Йорке, получили шерифы остальных английских графств. Оба собрания проголосовали за то, чтобы разрешить королю сбор налога в 13 процентов. От него освобождались только те, кто принимал личное и активное участие в боевых действиях. Благодаря налогу и собранным помощником казначея Джоном Кёрби средствам королевская казна пополнилась на 55 358 фунтов.
В отличие от мирян священнослужители отказались помочь Эдуарду I. Требование о выплате в течение трех лет податей в размере двадцатой части имущества не встретило понимания с их стороны. Кентерберийская епархия выдвинула встречное предложение, в котором настаивала на сокращении срока до двух лет, а Йоркская епархия заявила, что начнет выплаты только в 1286 году. Королю пришлось изыскивать другие источники дохода. От продажи Эдмунду графу Корнуоллскому опекунства над наследником Болдуина Уэйка он выручил семь тысяч марок, а сэр Джон де Боэн Мидхёрстский выложил еще 2500 марок за опекунство над наследником Джона Маршала, маршала Ирландии.
В марте 1283 года Эдуард I распорядился конфисковать хранившуюся в монастырях и церквях десятину, выделенную на планируемый крестовый поход. Это оказалась солидная сумма — около 40 тысяч фунтов. Впрочем, истратить ее король не успел. После яростного протеста прелатов ему пришлось вернуть почти все деньги, так и лежавшие в тех же мешках,