Три года потребовалось Эдуарду I, чтобы привести армию на континент для возврата своих гасконских владений, но единственными результатами этой долгой эпопеи стали потеря Шотландии и раздоры в собственной стране. Деньги, с таким трудом собранные с подданных, не помогли сохранить коалицию. Даже союз с Фландрией, на который король возлагал большие надежды, не принес ничего, кроме катастрофы для фламандцев, чьи города захватил Филипп IV Красивый. Пожалуй, французская экспедиция 1297 года стала одним из самых неудачных предприятий английского короля, знавшего до сих пор единственное поражение в те времена, когда он был еще принцем.
Свой отъезд из Франции Эдуард I стремился ускорить максимально, поскольку во Фландрии его жизни угрожала смертельная опасность. В начале февраля 1298 года в Генте составился заговор с целью захвата английского короля и выдачи его французам. Заговорщики из числа горожан, возмущенных разнузданным поведением иноземцев, тщательно подготовились и назначили день, когда их план должен был осуществиться. На рассвете они заперли городские ворота, так что войска, расквартированные в укрепленном лагере около города, не могли прийти на помощь Эдуарду I. На счастье короля, внутри городских стен оказалось достаточно англичан. Они сплотились вокруг своего повелителя и, неся большие потери, отбивали атаки до тех пор, пока остальные воины не взломали ворота и не разогнали мятежников.
5 февраля король отправил Уильяма Гейнсборо и Джона Ловела Тичмаршского в Англию с приказом немедленно выслать деньги для выплат бургундцам, а также прислать в Слейс флот из ста кораблей для перевозки армии. В начале марта основная часть финансовых обязательств была погашена, хотя окончательного расчета бургундцам пришлось ждать до 1306 года.
Эдуард I сошел с корабля на английскую землю в Сандвиче 14 марта 1298 года. Рано утром следующего дня состоялась церемония возвращения ему малой печати, которой пользовался его сын во время регентства. Одновременно большая королевская печать, путешествовавшая с Эдуардом во Фландрию, перешла в руки лорд-канцлера Джона Лэнгтона, официально исполнявшего функции ее хранителя.
Король немедленно направился в Йорк, горя желанием отомстить за разгром на Стерлингском мосту. Туда же он приказал в срочном порядке переехать двору, казначейству и Суду королевской скамьи. Все они должны были оставаться в Йорке до полной победы над шотландцами. Не успели приближенные Эдуарда I как следует обустроиться на новом месте, как получили приказ прибыть на совет. Король желал обсудить стратегию предстоящей кампании. Он хотел принудить шотландцев к решающему сражению и разгромить их основные силы. Эдуард объявил, что земли его врагов в Шотландии будут конфискованы и пожалованы тем лордам, которые отличатся на войне.
На майский парламент, который собрался на Троицу 25 мая в том же Йорке, Эдуард I призвал всех шотландских лордов как своих вассалов. Королевская канцелярия отправила всем им приглашения, составленные по всей форме. Они ожидаемо не явились сами и не прислали своих представителей. Это было расценено как очередное свидетельство их измены и нарушение ими оммажа. Король приказал собрать к 25 июня армию в Роксборо.
Пока войска стекались к месту сбора, Эдуард I постарался максимально укрепить лояльность своих подданных. Он сумел помириться с констеблем Хамфри де Боэном и маршалом Роджером Бигодом, не уступив им в самых важных для себя пунктах, но пойдя навстречу в вопросах, которые они считали первостепенными. Мятежные графы пошли на компромисс далеко не сразу и потребовали гарантий, что король впоследствии не забудет о сделанных им уступках. Они согласились принять участие в кампании только тогда, когда Эдуард поклялся в этом, а его клятву засвидетельствовали Энтони Бек князь-епископ Даремский, а также графы Саррейский и Глостерский.
Король обещал формально утвердить новую редакцию Великой хартии вольностей, которую прошедшей осенью одобрили его сын принц Эдуард Карнарвонский и регентский совет. В нее были добавлены положения об отмене высокой пошлины на шерсть и о запрете на введение новых налогов без общего на то согласия подданных.
Эдуард I также пообещал расследовать злоупотребления своих слуг за время его отсутствия в стране. Решение провести очередное расследование в преддверии крупной военной операции диктовалось тем, что народ всегда радовало выявление и предание суду высокопоставленных преступников: вымогательство продолжало оставаться бичом общества. До королевских ушей дошла жалоба на то, что Роджер де Суиннертон, уполномоченный по сбору налога в одну десятую, прикарманил кругленькую сумму, пользуясь хитрым приемом. В качестве меры при определении полновесности денег он использовал собственные, очень тяжелые монеты и таким образом наживал без хлопот и проблем по два шиллинга с каждого фунта, отправленного в казну. Норфолкский бейлиф Томас из Эстона забрал две с половиной четверти пшеницы у викария Бёрли, но в казну передал только две, оставив полчетверти себе. Другой бейлиф Джон Эверард взял четыре четверти солода у Генри из Уичфорда и отказался дать ему расписку. И подобных случаев было предостаточно.
Казначейство выделило средства, достаточные для оплаты самой большой армии, которая когда-либо вступала на территорию Шотландии с времен римского владычества. К назначенному сроку в Роксборо прибыли графы и лорды со своими свитами, составив конное войско в 1100 латников, еще 1300 латников поступили на службу под знамена короля за плату. Хотя Гасконь все еще находилась в руках Филиппа IV, заключенный между Англией и Францией мир позволил набрать на той территории, которая оставалась под контролем Эдуарда, сильный воинский отряд. Командовали им представители самых знатных аквитанских родов — Аманье VII сир д’Альбре и Пьер-Аманье де Бордо капталь де Бюш. Пехота численностью 12 тысяч человек состояла почти полностью из валлийцев и жителей Уэльской марки.
В конце июня, когда все приготовления к кампании были завершены, Эдуард I отправился в паломничество к мощам святого Иоанна Беверлейского — особо почитаемого им святого, могила которого находилась в соборе города Беверли в 50 километрах к востоку от Йорка. Заступничество высших сил было не лишним для похода, в который он отправлялся.
6 июля 1298 года армия покинула Роксборо и пересекла границу Шотландии. Ее сопровождали многочисленные ремесленники, а также огромный обоз из телег с продовольствием и снаряжением. Вразумлять шотландских изменников с королем шли восемь графов: лорд верховный констебль Хамфри де Боэн граф Херефордский, лорд маршал Роджер Бигод граф Норфолкский, наместник Шотландии Джон де Уоррен граф Саррейский, сэр Ральф де Монтермер, именовавшийся графом Глостерским{114}, Ричард Фицалан граф Эранделский, а также недавно вступившие в права наследования Гай де Бошан граф Уорикский и двадцатилетний королевский племянник Томас граф Ланкастерский. В армии также находился один шотландский лорд — Гилберт де Амфревилл граф Ангусский.
Своих рыцарей вели на врага воинственный Энтони Бек князь-епископ Даремский, Генри де Перси, Эмер де Валанс, Реджиналд лорд Грей Уилтонский, Уильям Фелтон. Тысячи баннеров и пеннонов трепетали на ветру, сверкали на солнце кольчуги и оружие. Посредине всего этого варварского великолепия ехал в окружении своих полководцев и рыцарей седовласый король, на голову возвышавшийся над своими спутниками и даже в свои 60 лет сохранявший молодецкую стать.
Эдуард I не очень высоко ставил мятежных шотландских лордов, каждый из которых заботился больше о собственном благе, чем о нуждах страны. А вот к Уильяму Уоллесу он относился серьезно, как к опасному врагу, несмотря на низкое происхождение победителя в битве на Стерлингском мосту. Уоллес занимал высокий пост хранителя Шотландии, был несомненным патриотом и располагал определенными ресурсами для организации сопротивления, хотя большинство аристократов по своему обыкновению держались осторожно и не принимали открыто его сторону.
Уоллес использовал тактику выжженной земли — отступая вглубь страны, он уничтожал посевы, амбары и запасы продовольствия. Сначала армия Эдуарда I двигалась по полностью опустошенной местности. Затем две недели она стояла в десяти километрах к западу от Эдинбурга в деревушке Темпл-Листон (которая ныне зовется Кёрклистон) — король был вынужден дожидаться, пока епископ Даремский возьмет Дирлтон и еще два замка в Восточном Лотиане, чтобы не оставлять вражеских опорных пунктов в тылу.
Однако вместо гонца с известием о победе к королю прибыл даремский рыцарь сэр Джон Фицмармадьюк, женатый, между прочим, на Изабели — сестре Роберта Брюса лорда Аннандейлского и тетке графа Каррикского. Он сообщил, что епископ Даремский испытывает крайнюю нужду в припасах и поэтому никак не может выполнить приказ и взять указанные замки. Бессмысленно проводящий время в ожидании Эдуард I разгневался, забыв свое обычное расположение к верному Энтони Беку. Он заявил гонцу: «Возвращайся и передай епископу, что епископ — слишком уж набожный человек. Но, однако, при всей его набожности дело это делать необходимо». И добавил, обращаясь непосредственно к сэру Джону Фицмармадьюку с явным одобрением: «Ты человек жестокий, и за чрезмерную жестокость твою не раз тебя я корил, ибо ты наслаждаешься смертью твоих врагов. Ныне же отправляйся и прояви все свое тиранство, никоим образом не порицаю тебя, но хвалю тебя. И опасайся предстать пред нашим взором, покуда он [епископ] не предаст огню эти три замка»[132].
Помимо этого напутствия король не дал Фицмармадьюку ничего — ни еды, ни питья. Того спасло чудесное стечение обстоятельств — три корабля отбились от флота снабжения и вышли прямиком к расположению войск епископа Даремского. Получив припасы, солдаты взбодрились и взяли, наконец, замки.
Когда королевское войско смогло выступить на Линлитгоу, то выяснилось, что даже огромного обоза не хватает для снабжения армии, идущей по разоренной стране. Между тем основная часть флота с провиантом задерживалась в Берике из-за неблагоприятных ветров. Констебль Эдинбурга получил 24 июля только 100 четвертей пшеницы, десять бочонков вина и три — соли. В начале августа в армию прибыли лишь 200 бочек вина. Таким образом, у солдат Эдуарда I оказалось вина больше, чем еды. Это чуть было не привело к катастрофе. Валлийские лучники, боевой дух которых и так был не на высоте, как-то перебрали вина, начали бунтовать и угрожали дезертировать. Пришлось задействовать английскую кавалерию, чтобы подавить мятеж. Латники действовали крайне жестко, так что погибло около 80 валлийцев.