Король что-то пробормотал, зарылся головой в подушки и зажмурился.
А Францимор старался устроиться поудобней в королевском желудке. Хотел было зажечь электрический фонарик, да оказалось, что батарейка израсходована. Но Францимор всегда отличался предусмотрительностью: и тут у него на всякий случай была приготовлена свечка.
Он зажёг её и поставил на ночной столик. Дав свечке разгореться, он осмотрел своё новое жилище и остался очень им недоволен: повсюду валялись остатки пищи.
— Хорош порядочек! — возмутился он.
Вдруг комната так закачалась, что Францимор чуть не упал.
Дело в том, что король почувствовал у себя в желудке жжение от горящей свечи. Он соскочил с постели и забегал по комнате, держась за живот и жалобно причитая.
Королева опять проснулась.
— Ну, знаешь, это бог знает что такое! — возмутилась она. — Таких мучений не вынесет ни одна королева на свете. Только глаза закрою — он опять будит. Что за жизнь с этим человеком!
— O-o-o! — ещё пуще стонал король. — Точно у меня в животе огонь!
Королева нажала кнопку звонка, и тотчас явился королевский камердинер.
— Цердалеофрон, — плаксиво промолвила королева, — сбегай в аптеку напротив за желудочными каплями. Его величеству плохо. Наверно, объелся какой-нибудь дрянью.
Цердалеофрон с поклоном вышел.
Тем временем Францимор решил навести в своём жилище порядок: ему не хотелось ложиться, пока всё не будет как следует прибрано. Он вынул из чемоданчика щётку и начал скрести пол. Мусор он собирал в совок и сваливал в угол.
«Утром уборщица вынесет, — думал он. — А хозяина гостиницы я отчитаю за беспорядок».
Францимор усердно скрёб щёткой пол, а король метался по комнате, вопя благим матом.
— Словно кто скребёт меня по желудку! — стонал он. — Такие рези — ну просто передать невозможно!
Вид мечущегося по комнате супруга встревожил королеву.
— Уж не заболел ли ты какой-нибудь заразной болезнью? — забеспокоилась она. — Только этого нам не хватало…
Потом стала браниться:
— И где застрял этот Цердалеофрон со своим лекарством?! Уши оборву негодяю!
Францимор не мог понять, отчего его комната дрожит и качается, словно каюта. Но всё-таки довёл уборку до конца, лёг на свою раскладушку и взял было какую-то книжонку, чтобы, как всегда, почитать на сон грядущий. Но тут вернулся слуга Цердалеофрон с целым ушатом желудочных капель.
— Где ты пропадал, паршивец? — набросилась на него королева. — Я тут умираю со страху, мне дурно, сама боюсь заболеть. Его королевская Лучезарность выкидывает всякие номера, а он, бесстыдник, изволит где-то шататься!
— Всемилостивая госпожа, ваше королевское Великолепие, — стал оправдываться камердинер, — я не виноват: все аптеки были закрыты, пришлось бежать на другой конец города в дежурную аптеку.
— Замолчи и давай сюда капли! — приказала королева.
Слуга подал королеве ушат с целебным напитком.
— Муж, открой рот! — скомандовала она супругу.
— Ой! Ой! — простонал в ответ король.
— Ваше величество, соизвольте открыть свой королевский рот, — деликатно попросил страдающего короля преданный слуга. — Мы вольём туда лекарство, и вашему высочайшему желудку сразу полегчает.
Король послушался, открыл рот, и королева с помощью камердинера влила туда микстуру.
Король, проглотив, заявил, что ему стало немного легче.
В это время Францимор, лёжа в постели, читал книжку. Вдруг его окатили сверху какой-то жидкостью, погасившей свечку. Францимор очутился в темноте.
— Нечего сказать, славная гостиница! — негодовал Францимор. — Крыша дырявая, дождь хлещет прямо в комнаты. Я в газеты напишу про здешнее гостеприимство.
Он выбрался, чертыхаясь, из постели и стал шарить в потёмках, ища брюки, чтобы достать спички из кармана. Найдя коробок, он снова зажёг свечку.
Король, уже начавший было засыпать, вскочил с постели как ужаленный.
— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Опять жжёт! — закричал он. — Я этого не выдержу, с ума сойду!
— Это я сойду с ума, а не ты! — возопила его супруга. — Где ещё на свете найдётся такая несчастная королева?.. Готова биться об заклад, что ни одна на моём месте не вытерпела бы этого.
— Ой! Ай! Ай-ай! — надрывался король.
Королева, нажав кнопку, снова вызвала Цердалеофрона.
И приказала ему:
— Разбуди доктора Кесубима! Тоже называется королевский врач! Спит себе спокойно, когда рядом разыгрывается такая трагедия. Жалованье получать — об этом его просить не надо, а когда он нужен, так посылай за ним. Скажи ему, чтоб сию минуту был здесь, а то я велю выдать ему вместо жалованья сто ударов бамбуковой тростью!
Камердинер побежал исполнять распоряжение и вскоре вернулся с доктором Кесубимом, который на ходу застёгивал и поправлял на себе сюртук.
Доктор Кесубим был важный и учёный муж. Король поставил его над всеми врачами в королевстве, и слово доктора Кесубима имело силу закона. Он пользовался благоволением государя и в знак особого отличия имел право носить на шее золотые клещи на шёлковой ленте.
Прославленный врач велел королю высунуть язык, вдумчиво прощупал королевский пульс.
Потом сказал:
— Согласно всем прогнозам и гороскопам, это не что иное, как кулинариум желудкарум минор — болезнь, часто встречающаяся в наших климатических условиях. Можете быть спокойны. Моё врачебное искусство быстро избавит вас от неприятных ощущений.
Он надел пенсне и написал рецепт, а камердинер Цердалеофрон помчался с этим рецептом в аптеку.
Король сидел на постели и жалобно вздыхал, держась за объёмистый живот.
— Ай, ой!.. Никогда больше не буду есть жирного мяса. Это вредно для моего высочайшего желудка…
Королева и лекарь утешали больного как могли, и все нетерпеливо ожидали возвращения камердинера с лекарством.
Глава 21Последствия любопытства ученика Шимандла
Гордый корабль «Принцесса Бесси» величественно плыл по синему морю, направляясь к неведомой гавани. Дети стояли на палубе, опершись о перила, и наблюдали, как лёгкая зыбь рябит поверхность воды, как вслед за кораблём скользят в волнах рыбы, ожидающие, когда с палубы упадёт что-нибудь съедобное.
Белые чайки танцевали и резвились вокруг мачт. Эдудант сидел поодаль и всё думал о брате Франциморе: где-то он сейчас, какова его судьба? Эдудант не замечал, что среди детей нет Войтеха Шимандла из 4-го класса «Б».
Где же был Войтех Шимандл? Этот школьник не мог всё смотреть да смотреть на море, как остальные. Одна мысль засела у него в голове, не давая покоя. Он ходил по пятам за матросами, следил, как они управляются с парусами, приглядывался к работе рулевого, на некоторое время пристал к драившим палубу. Потом спустился в камбуз, где кок готовил обед. Несколько раз пытался он завязать с матросами разговор: так хотелось спросить у них о содержимом таинственного ларца и значении загадочной надписи, выгравированной на крышке!
Но матросы хмуро занимались своим делом и на вопросы школьника Войтеха Шимандла не отвечали.
Ученик Шимандл выждал минуту, когда внимание всех путешественников было чем-то отвлечено, и незаметно юркнул в трюм. Таинственный ларец властно притягивал его к себе.
В тусклом свете восковых свечей он подкрался к ларцу, взял его в руки и стал разглядывать со всех сторон. Но, помня о предостережении капитана, открыть всё не решался.
Он хотел уже вернуться, как вдруг услыхал вблизи тоненький голосок:
— Отомкни! Отомкни!
Войтех Шимандл огляделся: вокруг — никого. Он подумал, что ему просто почудилось, и сделал несколько шагов к дверям, ведущим наверх.
Но тоненький голосок послышался снова:
— Отомкни! Отомкни!
Шимандл оглянулся и похолодел: крышка одного гроба приоткрылась и оттуда выглядывал безобразный череп. Череп шевелил челюстями, и это из его зубастого рта исходил голос, предлагавший Шимандлу открыть ларец.
— Не бойся, отомкни! — подзуживал скелет. Шимандл хотел было пуститься наутёк, но скелет удержал его:
— Не глупи: ведь я ничего не могу тебе сделать — я мёртвый. Отомкни ларец!
— Нельзя! — нерешительно возразил Шимандл.
— Я тебе позволяю, — сказал скелет. — Отомкни ларец — и увидишь, какая будет потеха.
Шимандл не устоял. Он подошёл к ларцу и поднял крышку.
Вдруг — что это? — из ларца взвилась тонкая струйка пара.
Пар растёкся по трюму и стал потихоньку улетучиваться через иллюминатор. Очутившись на воле, он стал подыматься вверх, образуя серое облачко на чистом синем небе.
Капитан Мёртвый Билл заметил облачко и принялся недоверчиво изучать его в подзорную трубу.
А из ларца всё вился пар, восходя к небесам. Ученик Шимандл увидел, что гробы пришли в движение и из них стали вылезать скелеты.
Во всех углах трюма слышался стук костей.
Наконец скелеты покинули свои убежища, взялись за руки и пустились в пляс вокруг перепуганного Шимандла.
Облако на небе всё росло и наконец стало тучей. Поднялся ветер. Мачты заскрипели, как сосны в лесу во время непогоды.
В трюме всё ходило ходуном. Скелеты подскакивали, высоко вскидывая руки и ноги.
Услышав шум в трюме, капитан воскликнул:
— Господи! Кто-то выпустил бурю на свободу!
Вместе со встревоженным Эдудантом он поспешно сбежал вниз по винтовой лестнице, ведущей в трюм. Там он увидел жуткое зрелище: одни скелеты, держа друг друга за талию, танцевали парами фокстрот, блюз и танго, а другие играли им на саксофоне, гобое, кларнете и других инструментах. На полу сидел ученик Шимандл, горько плача и дрожа от страха перед тем, что натворил.
Скелеты смеялись и гикали:
— Гоп! Гоп! Мы мертвы, но через минуту будут мертвы и остальные!
Капитан, ломая руки, вскричал:
— Мы погибли!
Чёрная туча закрыла весь небосклон. Ветер превратился в настоящую бурю, которая швыряла корабль, как скорлупку.
Дети вцепились в перила, боясь быть смытыми в море. Взглянув на небо, они увидели, что у чёрной тучи огненные глаза и огненный рот, извергающий молнии.