14
Обычно Сванте Карльгрен выходил из дома около семи утра. Если он не отправлялся в командировку, то и домой возвращался около семи вечера. У него была напряженная жизнь, полная поездок, встреч, совещаний, важных дел — во всяком случае, именно таким он хотел выглядеть перед другими. Но на самом деле все обстояло как раз наоборот. Его самого удивляло, как редко он испытывал стресс, как мало работал. Он просто жил своей работой, своей карьерой, своими завоеваниями. Но задачи ему доверяли простые, даже слишком простые. Его работа заключалась не в том, чтобы идти вперед, создавать что-то новое, а лишь в том, чтобы быть в курсе того, что происходит в недрах гигантского концерна «Эрикссон». Хотя на самом деле Сванте знал далеко не все, но это и не имело особого значения. Он достиг уровня, на котором чувствовал себя хорошо и где ему хотелось бы остаться, — все остальное его мало интересовало.
В тот вечер, уже заезжая на дорожку перед своей виллой, он увидел машину, которая приехала с противоположной стороны и последовала за ним. Сванте посмотрел в зеркало заднего вида. Машина была незнакомая, за рулем сидел мужчина.
Припарковавшись, Сванте вышел из машины и, нахмурив брови, посмотрел на нежданного гостя, который поставил свою машину в нескольких метрах позади него. Дверь открылась, из машины вышел мужчина — черноволосый, стройный, с резкими чертами лица, в костюме без галстука.
— Чем могу служить?
— Сванте Карльгрен?
Сванте кивнул. Арон решительным шагом направился к нему, достал из кармана фотографию, остановился, посмотрел на нее и протянул Сванте. Тот взял ее и взглянул — на снимке был он сам с выпученными глазами.
Сванте словно остолбенел — хотел что-то сказать, как-то отреагировать, хоть как-нибудь, но вместо этого стоял, как будто его заморозили, не в силах пошевелиться. Возможно, его парализовало от того, что его обманули, — или от осознания собственной беспомощности. Или же дело в том, что ему никогда еще не доводилось переживать такого чудовищного унижения.
Арон показал ему еще одну фотографию, на которой Сванте в одних трусах с серебряной трубочкой в носу вдыхает кокаин со стеклянного столика. Сванте не стал брать снимок в руки, только взглянул на него. Затем повернулся и пошел в дом. Арон последовал за ним.
Стоя возле мойки спиной к посетителю, Сванте налил себе бокал вина, не предложив тому. Арон уселся на стул, скрестив ноги, положил одну руку себе на колено.
— Все очень просто, — начал он. — Мы небольшая заинтересованная группа, которая желает получать от тебя информацию о положении дел в компании перед каждым квартальным отчетом, перед каждым заседанием инвесторов… Каждый раз, когда намечается нечто важное. Мы хотим знать, как идут дела компании, каковы убытки и какова прибыль, мы желаем быть в курсе каждой важной новости до того, как она станет общеизвестной. Мы хотим знать все, что ты видишь и слышишь, о чем говорят вполголоса.
Арон говорил тихо, но четко.
Сванте попытался рассмеяться, но смеха не получилось.
— Вы пытаетесь меня шантажировать, чтобы нажиться на «Эрикссоне»? — Он отпил глоток из бокала. — Мне очень жаль, но я не тот, кто вам нужен. Я не располагаю той информацией, которая вам нужна. — Карльгрен отпил еще глоток и продолжал говорить: — У вас несколько упрощенная картина. Я не знаю, откуда вы ее взяли, но в реальности все происходит немного не так, как в кино.
Арон промолчал.
— На самом деле все обстоит немного не так, — повторил Сванте и отпил еще полглотка, но тут ему в голову пришла мысль. — Кроме того, на каждом крупном предприятии существует целая организация, призванная защищать руководство от таких вещей. Думаю, у тебя будут большие неприятности, мой друг.
Сванте позволил себе улыбнуться.
Арон оглядел кухню — дешевая, хотя и с претензией, обстановка, никак не вязавшаяся с внешним видом виллы. Тарелки и бокалы в освещенных стеклянных полках — новодел, выдаваемый за старину. Картины на стенах — репродукции, изображающие цветы в вазах или охотников в красных камзолах, скачущих на рассвете среди типично английского пейзажа. На окне стояли засохшие цветы. А стол со стульями представляли собой плохую копию викторианской мебели. Арон мысленно задался вопросом, кого это природа настолько обделила вкусом — самого Сванте или его бедную жену.
— Ты можешь выбрать, кто первым увидит эти снимки — твоя жена, твои дети или твои коллеги.
Арон продолжал рассматривать фотографии. Остановился на одной из них, повертел в руках, словно показывая, что ему не до конца понятен сюжет. Затем показал ее Сванте — тот кинул на нее быстрый взгляд.
— Все это есть еще на видео — со звуком.
Самоуверенность Сванте улетучилась, теперь у него был обреченный, убитый вид.
— Кого ты выбираешь? — спросил Арон.
Сванте посмотрел на него, не понимая.
Арон помахал в воздухе пачкой фотографий.
— Жена? Дети? Друзья? Сотрудники? Кому в первую очередь показать эти фотографии?
— Я могу заплатить вам за эти фотографии, но не в моих силах сделать то, о чем вы просите. У меня просто нет для этого возможностей.
Голос Сванте теперь звучал по-другому, звонче и с некоторым надрывом.
— Просто ответь мне на вопрос.
Сванте провел рукой по волосам.
— Какой вопрос?
Он был совершенно выведен из равновесия.
— Кого ты выбираешь?
— Никого… я никого не выбираю! Я хочу, чтобы мы решили этот вопрос иным способом. Должен же существовать другой способ!
— Я пришел не для того, чтобы торговаться. Ответь на вопрос, и я уйду.
Сванте тяжело дышал, его мозг работал с удвоенной нагрузкой — кто поможет ему выкрутиться из этой ситуации?
— Почему ты привязался именно ко мне? Я ведь не сделал ничего плохого. Я честный человек…
Арон перелистал фотографии.
— Если ты захочешь показать, что принимаешь правила игры, свяжись со мной перед очередным отчетом или иным событием, серьезно влияющим на работу компании. Если я не получу от тебя сигнала, то перешлю снимки твоим сотрудникам — в первую очередь твоим подчиненным.
Арон поднялся и положил пачку фотографий на кухонный стол, перевернул верхнюю и показал номер телефона, записанный на обороте. Затем он вышел из кухни и покинул виллу.
Сванте допил вино из своего бокала, наблюдая в окно, как Арон сел в машину и уехал прочь. Затем взял телефон и стал набирать номер, который знал наизусть, — он был предназначен именно для таких непредвиденных ситуаций. Служба безопасности предприятия имела выработанный алгоритм действий на любой случай, от кражи и шпионажа до шантажа и похищения людей, который активизировался после звонка на этот номер.
Однако последнюю цифру он так и не набрал.
Андерс сидел в своей машине «Хонда Цивик» с трубкой у уха.
— Его имя Сванте Карльгрен. Один из руководителей среднего звена в компании «Эрикссон», женат, имеет дочь и сына, которые живут отдельно, — это все, что мне удалось узнать.
Некоторое время в трубке молчали.
— Следуй за Карльгреном, узнай, по какому делу к нему приезжал Арон, — приказала Гунилла.
Из номера гостиницы Йенс позвонил Ристо. Естественно, русские хотели поторговаться с ним. Он в этом не сомневался.
— Они не приедут… они требуют гранатометы, — проговорил Ристо.
— Что ты сказал?
— Они требуют три гранатомета в качестве пени за задержку.
— Три гранатомета?
— Да.
— Ты шутишь?
Ристо не ответил.
— Попроси их убираться к черту, — буркнул Йенс.
— Боюсь, это не самая лучшая идея.
Йенс почувствовал, что смертельно устал. Его бесило, что все словно сговорились против него. Он прикрыл глаза ладонью.
— А я тебе говорю — пусть идут ко всем чертям.
— В другом случае я именно так и поступил бы. Но тут речь идет об этом Дмитрии. Он человек… как бы это помягче… импульсивный, и с каждым днем зуб у него на тебя все больше. Они говорят, что ты слишком высокомерен, считаешь себя лучше их.
— Но я и есть лучше их.
— Само собой. Они дают тебе неделю, а затем хотят получить свои гранатометы.
— Но они не могут не понимать, что это невозможно! Гранатометы — это просто бред! Ты сам знаешь, и все знают.
— К сожалению, это уже не имеет значения.
Левая рука Йенса массировала лоб.
— Забудем об этом. Я привез оружие, которое они заказывали, — пусть приезжают и забирают.
— Они не примут такие условия.
— Да мне плевать!
Ристо молчал. Йенс вздохнул:
— Как бы ты поступил на моем месте, Ристо?
— Постарайся найти решение. Дай им оружие, отдай обратно деньги. Ты потеряешь на сделке, но зато выкрутишься из этой истории.
— С какой стати я должен так поступать?
— Дело в том, что эти ребята — банда головорезов, способных на все. Я совершил ошибку, предложив тебе эту работу. Я сожалею…
Мысль о Дмитрии еще больше вывела Йенса из равновесия.
— Нет уж, передай им, что у нас договоренность, что я готов снизить цену из-за задержки. Но это все. Я буду стоять на этой позиции — все прочее меня не интересует.
— Хорошо, — ответил Ристо и положил трубку.
Йенс сел на кровать. Его взгляд упал на картину, призванную изображать собой образчик современного искусства. На ней был нарисован черный треугольник, парящий в воздухе над голубым кубом. Даже эта картина сейчас действовала ему на нервы.
Улегшись на спину, он уставился в потолок. В последнее время все шло не так, как ему хотелось, усталость стала запредельной, воля начала отказывать. Йенс сделал выдох и закрыл глаза. Он проснулся рывком через пятнадцать минут — во всяком случае, ему так показалось. Однако эти пятнадцать минут продолжались, как выяснилось, много часов.
Приняв душ, Йенс наскоро позавтракал и двинулся в обратный путь. Прошла целая вечность, прежде чем он переехал мост Эресундсбрун.[22]