— Неприятности! Что за дурацкое выражение!
— Сейчас она рискует, и по-крупному.
— Мне кажется, у нее все под контролем, — проговорил Хассе, откинувшись на стуле и проводя языком по зубам.
Андерс пожал плечами:
— Само собой — но ты понимаешь, чем мы занимаемся?
— В смысле?
— Группа, которую она создала, не имеет четких очертаний — как тень в недрах большой организации. Ей этого хотелось, так и получилось. Наша работа не совсем обычная. Мы балансируем на грани юридической анархии. Ради результата она готова пойти на все — в этом ее стиль работы. В один прекрасный день кто-то там, наверху, устанет от этого. Я просто хотел сказать — если ты увидишь или услышишь что-то странное, сообщи мне. А я обещаю тебе то же самое. Идет?
Хассе подавил икоту.
— Я старый патрульный полицейский, отправленный в аэропорт. Это то же самое, что оказаться в бюро находок. Моя карьера рухнула, мне предстояло гнить там до пенсии, а потом спиться и умереть в одиночестве в какой-нибудь засраной квартире. Но один-единственный телефонный звонок в корне изменил мою жизнь. У меня не было шансов — и вдруг я вытянул счастливый билет! Так что я намерен делать, что мне скажут, и всячески угождать начальству. — Хассе оглядел зал, тихонько рыгнул в кулак. — Ну, ты меня понял, — добавил он.
Алкаши добрались до иммиграционной политики — никто из них не считал себя расистом, но… Рыжая женщина даже знавала некоторых иммигрантов, и они вроде были вполне — но чтобы они приезжали и отнимали работу у честных шведов… это ей было совсем не по нраву. Хассе потянулся.
— Когда нам надо быть на месте? — спросил он.
— Через три часа…
— Ну что, побухаем немного?
Андерс не нашел причин отказаться. Они заказали еще. Хассе сразу опорожнил свой бокал, Андерс выпил половину, а Берглунд уже помахал официантке, чтобы им принесли еще.
— И два «Егеря»![25] — крикнул он.
На некоторое время разговор увял, они озирали помещение пустым взглядом. Алкаши продолжали трепаться, из динамиков под потолком полилась мелодия «I just called to say I love you». Андерс делал влажным донышком бокала олимпийские кольца на крышке стола.
— Что за запасной выход, о котором ты говорил?
Перед ними поставили пиво и по стопочке «Егеря». Они выпили залпом.
— Еще две! — снова крикнул Хассе, даже не успев поставить пустую стопку. Официантка в черной футболке была уже далеко.
— Она слышала?
— Думаю, нам надо продумать стратегию.
— Да не гони ты, Андерс… Анд…
Ханс рыгнул в середине предложения и широко улыбнулся.
— Андерс Анд! — радостно воскликнул он.
Андерс вопросительно посмотрел на Хассе, который бормотал дальше:
— Дональд Дак по-норвежски называется Андерс Анд. Это ты и есть!
Андерс не ответил, Хассе рассмеялся странноватым смехом:
— Отличное имя для героя мультика. Андерс Анд…
Андерс посмотрел на Берглунда, удивленный таким неожиданным проявлением чувства юмора.
— Так как тебя называть? Дональд Дак или Андерс Анд?
Андерс допил остатки из своего бокала.
— Андерс Анд, — покорно произнес он.
— Пусть так и будет. Продолжай!
— Мы должны подумать о том, чтобы прикрыть себе задницу.
— А как этого добиться?
— Мы будем все отрицать, если что, но мы должны делать это вместе.
— Ну что ж, давай отрицать, — кивнул Хассе и поднял свой бокал.
Покинув пиццерию «Колизей», они закупили на заправке связку из шести банок пива и покатили в сторону центра.
— Люблю водить тачку, когда я под мухой, — проговорил Хассе.
Андерс высунулся в окно, подставил лицо теплому ветру.
— Послушай, а этот самый Ларс — что он за фигура? — спросил Берглунд.
Ветер трепал Андерсу волосы.
— Да так, ничтожество. Наплюй.
Они пытались убить время, катаясь по центру, попивая пиво, наблюдая за ночной жизнью и слушая старую пластинку Рэнди Кроуфорд.
Хассе выехал на площадь Сергеля и, вдавив до основания педаль газа, сделал три круга вокруг монумента. Центробежная сила стала выдавливать обоих мужчин вправо. Кроуфорд пела, Андерс допил очередную банку пива и швырнул ее через открытое окно в фонтан. Хассе, не желая отставать, дал правой рукой длинный гудок и громко рыгнул.
Дождавшись двух часов ночи, полицейские отправились в Стоксунд.
Сидя в машине в двух кварталах от дома Софии, они по беспроводной связи подключились к прослушивающему оборудованию, которое Ларс установил в машине, припаркованной в леске неподалеку. Андерс сидел в наушниках и слушал.
— Ну вот, вроде все мирно посапывают. Пошли?
Они вышли из машины и двинулись вперед по дороге — Андерс с коробкой под мышкой, Хассе с бутылкой пива в руке. Где-то за горизонтом притаилось солнце. В это время года по ночам по-настоящему не темнело.
— Ненавижу лето, — буркнул Андерс.
Они натянули черные вязаные шапочки. Аск глянул на Ханса:
— Армейская?
Тот кивнул.
— А ты где служил?
— В школе переводчиков. А ты?
— В Арвидсъяуре, — ответил Хассе.
— Понятное дело…
Они тихонько прокрались на гравиевую дорожку, где стоял припаркованный «Лендкрузер», и замерли, дожидаясь полной тишины.
Андерс зажег карманный фонарик, направил луч внутрь машины. Внутри все было чисто и прибрано.
Он открыл коробку из технической службы, достал электронный прибор, нажал на кнопку, и стрелка начала двигаться в определенном спектре, в то время как Андерс держал прибор направленным на машину. Стрелка двигалась в спектре низкой частоты, затем стала подниматься выше. Соседская машина открылась и замигала фарами в тридцати метрах от них. Мужчины приглушенно рассмеялись.
Электронный прибор нашел то, что нужно — машина Софии открылась. Андерс засунул электронную отмычку в сумку и осторожно открыл заднюю дверцу. Достал из коробки ультрафиолетовую лампу, в ее свете обыскал сиденья, не увидел ничего примечательного, хотя внимательно смотрел везде — на полу, на стыках, на самих сиденьях, на потолке, обследовал всю машину. Нигде ни пятнышка крови, все вымыто и вычищено.
Закрыв дверцу, Андерс открыл багажник, заглянул внутрь, осветил лампой все его внутренности. Там тоже ничего интересного. Загасив фонарик, он принюхался, анализируя запахи, уловил слабый запах хлора, еще чего-то химического… а потом какой-то другой, хорошо знакомый запах. Похоже на клей. Он оглядел коврик, которым был покрыт пол в багажном отделении. Кажется, чуть-чуть маловат. Приподняв один краешек, он засунул под него нос. Конечно же, клей, черт побери!
— Хассе! — шепотом позвал он.
Берглунд усталым шагом подошел ближе.
— Понюхай!
Тот наклонился, принюхался:
— Клей?
Аск кивнул.
— Взгляни на коврик — он слишком маленький. Его меняли.
Хассе пожал плечами, отхлебнул пива из банки. В пьяном виде ему все было до лампочки. Андерс взял пробу клея и отрезал кусочек коврика, положил пробы в крошечные полиэтиленовые пакетики и запечатал. Затем тщательно сфотографировал все детали машины, закрыл ее при помощи электронной отмычки — соседская машина тоже закрылась. Мир и порядок восстановлены.
Гунилла позвонила Ларсу, попросила прервать наблюдение в восемь вечера и переместиться в город к ресторану «Трастен». Такого она ему никогда ранее не поручала. Там ничего особенного не происходило. Через некоторое время он догадался, что что-то затевается, и снова вернулся в Стоксунд.
Ларс держался в стороне от виллы, спрятавшись в кустах в соседском саду. Он видел их, когда они шли по дороге, полупьяные, бесстрашные, слышал, как они посмеивались над чем-то, надевая шапки. Какого дьявола они сюда приперлись?
Телеобъектив позволил ему сделать отличные снимки — беззвучный спуск обеспечил несколько крупных планов Андерса Аска и громадного Хассе Берглунда. Дождавшись, когда они уйдут, он еще некоторое время сидел неподвижно, чтобы удостовериться, что он один. Затем вырвал из своего блокнота листок бумаги и написал угловатыми буквами: «Будь осторожна».
Эту записку Ларс опустил в почтовый ящик Софии.
У себя в квартире Ларс перебросил в компьютер фотографии Андерса Аска и Ханса Берглунда, распечатал две из них и также укрепил на стене. Затем уселся на стул, стоявший у письменного стола, развернулся к стене и оглядел свое творение. Стена разрослась, словно жила собственной жизнью.
В дверях появилась Сара. Заспанная, она начала, прищурившись, разглядывать стену. Вся стена была покрыта бумажками с указанием имен и времени, фотографиями, стрелочками, линиями, вопросительными знаками. Полный хаос, признак сумасшествия. Ее взгляд перешел на Ларса, который сидел, уставившись на стену. Пустые глаза, бледное лицо, жирные волосы — вид у него был нездоровый.
— Тебе нужна помощь, — проговорила она.
Он обернулся к ней:
— А тебе нужно съехать отсюда.
— Обязательно, только мне пока некуда деваться. Я поговорю с Терезой — может быть, она мне что-нибудь посоветует.
Он посмотрел на нее:
— Ты думаешь, меня это волнует?
Вид у нее сделался несчастный, она снова посмотрела на стену.
— Ларс, что это такое?
— Жизнь на стене… На одной стене — вся трижды проклятая жизнь!
Она ничего не поняла. Ларс поднялся, нетвердым шагом двинулся к ней. Он выглядел довольным, и Сара неуверенно улыбнулась — может быть, он собирается ее обнять?
Бах! Тяжелый удар пришелся ей прямо в лицо. От неожиданности ноги у нее подкосились, она упала на пол, не понимая, что происходит. Внезапно он сел на нее верхом, начал кричать, брызгая слюной, чтобы она никогда больше не смела входить в его кабинет. Еще хоть раз переступит порог — он ее убьет.
Часть третья
16
— В ночь с субботы на воскресенье в травматологическое отделение обратился Карлос Фуэнтес.
Гунилла остановилась, обдумала услышанное, прежде чем снять с себя плащ.