– Ты только смотри не заплачь.
Я оборачиваюсь и вижу плетущуюся в мою сторону Флору с сигаретой в руке. На ней та же кофта и те же спортивные штаны, что нам выдали перед тренировкой, но ее выглядят намного лучше моих.
– Не беспокойся, – отвечаю я, хотя и правда что-то расчувствовалась.
– Что, даже песни петь не будешь? – спрашивает она, подняв брови.
– Я буду стоять здесь и делать то, что посчитаю нужным, – говорю я и возвращаюсь к красотам. Оказаться бы в джинсах и походных ботинках, с компасом в руке. Бродить бы часами по этим холмам. За этим я и приехала в Шотландию.
Флора вздыхает за моей спиной. Захрустел гравий. Наверное, она потушила сигарету – не знаю, я не собираюсь оборачиваться. Делаю вид, что ее здесь нет. Здесь только я, в Шотландии, на лоне…
– Серьезно, не будешь петь? Ты уверена?
Сжав губы, я поворачиваюсь и смотрю на нее. Она подходит ко мне.
– Да, уверена. Вообще-то я тут пытаюсь наслаждаться тишиной.
Стараюсь выделить последнее слово, надеясь, что она поймет намек, но она скрещивает руки и снова делает скучающий вид.
– Да это вообще не лучший вид Шотландии. Гленко[14], Скай[15]… вот где можно дара речи лишиться.
– Обязательно постараюсь туда съездить, – делаю над собой усилие и разжимаю зубы, – но и здесь тоже неплохо.
Флора фыркает:
– Откуда ты, говоришь?
– Из Техаса.
– Ааа, ну да, тогда понятно.
– И что это значит? – спрашиваю я, а Флора смахивает пух со спортивной формы.
– Что ты, видимо, не привыкла к таким видам.
Ну… да, это правда, только прозвучало это подозрительно грубо, так что я отвернулась.
Может, если я буду ее игнорировать, она уйдет? Общаться с кем-то, кто не обращает на нее внимания, – точно самый большой ее страх.
Я молча смотрю вдаль, а она – на меня, и я прямо чувствую, как в ее мозгу крутятся шестеренки, пока она пытается придумать какой-нибудь язвительный комментарий. Всю эту неделю мы друг друга, можно сказать, избегали, но все же атмосфера в нашей комнате была напряженной. Я так и не поняла, что она имела в виду под «ты недолго будешь моей соседкой», но спрашивать не стала.
Наконец она закатила глаза и без энтузиазма побежала дальше.
– Я уже предвкушаю просто шикарный семестр, – выкрикнула она, чуть не подавившись сарказмом.
Итак, утренняя пытка закончена, я сходила в душ и переоделась в форму. Я иду на первый урок – европейскую историю. Ее ведет доктор Флайт. На вид ему лет девятьсот. По крайней мере хотя бы понятно, почему он так хорошо знает историю – воочию застал все эти эпохи.
Только к концу недели я начала понимать его акцент. Он не шотландец, а англичанин, но говорит, не разжимая челюсти, а каждую гласную растягивает намного дольше, чем нужно. Сейчас он стоит перед нами, соединив руки за спиной, а брови словно собираются улететь. Я смотрю в тетрадь, зачеркиваю знаки вопроса после «Вильгельм» и подписываю «Завоеватель».
Доктор Флайт продолжает что-то бубнить, я вслушиваюсь как могу, но это нелегко – мне же нужно еще осмотреть класс.
Кажется, здесь когда-то был рабочий кабинет. Окна выходят на внутренний дворик, так что внутрь проникает не очень много света. В классе горят лишь несколько лампочек, отчего здесь еще мрачнее. Столы совершенно обычные, но в классе нет ни доски, ни проектора, у двери не висит флаг, а на стенах нет плакатов с важными историческими датами. Как будто они ничего не поменяли – столы поставили и хватит с нас.
Мне это нравится.
Урок заканчивается. В моем конспекте сегодня не так много вопросительных знаков – это, определенно, прогресс. Я выхожу в холл, и меня окружают супермодели.
Ну, «окружают» – не совсем правильно, потому что их всего две, но очень уж они высокие, с необычайно сияющими волосами. Я поднимаю голову и узнаю их – это девушки, которые обычно ходят вместе с Флорой.
– Привет. Позвольте протиснуться между вами.
Но брюнетка подвигается к блондинке и перекрывает мне путь.
– Кэролайн, – говорит блондинка, – эта не та несчастная маленькая американка, которая заняла место Розы?
– Хмм, – мычит брюнетка, притворившись, что задумалась. – А знаешь, что, Ильзе? Думаю, что это она.
Мимо нас проходят люди, и я оглядываюсь, надеясь увидеть среди них Сакши или Перри. Или хоть кого-нибудь, кто не похож на супермодель и не собирается задирать меня.
Но никто даже не смотрит в нашу сторону, так что я сама по себе.
– Совершенно уверена, что не занимала ничьего места, – говорю я, не оставляя попыток протиснуться между ними.
– Здесь есть только одно место с полной стипендией, ты это знала? – спрашивает Кэролайн. Вблизи черты слишком острые, и красавицей ее не назовешь, но что-то есть в ее ровной осанке и приподнятом подбородке – благодаря им она выглядит более эффектно.
– Нет, не знала, – говорю я, высматривая пути обхода. Новая Милли Скандалистка пока доставляла мне одни неприятности, так что я вернулась к амплуа Милли Скромняги.
Я не удержалась и добавила:
– Я заслужила эту стипендию, но мне жаль, что…
Усмехнувшись, Ильзе подошла ко мне:
– Заслужила. Семья Розы отправляла в Грегорстоун студентов с самого его основания. Это первый год, когда здесь не учится никто из семьи Хэддон-Уэверли.
– Благодаря тебе, – добавила Кэролайн. – Ее просто потрясла новость о том, что они решили дать стипендию какой-то выскочке из низов непонятно откуда.
Я уставилась на них. Я же не виновата! Выскочка из низов? Мы вообще в каком веке живем? Они думают, что я была уличной торговкой цветами?
– А зачем кому-то из ваших подруг стипендия? Разве у вас не целая куча денег? У вас же есть… крепостные крестьяне.
Кэролайн сжала губы, скрестила руки на груди и уставилась на меня:
– Ты что, совсем не понимаешь, как здесь все устроено?
Тяжело вздохнув, я перевесила сумку на другое плечо:
– Нет, поверь. А теперь, пожалуйста, дайте пройти.
Ильзе не унимается:
– Господь милосердный, Флора была права насчет тебя.
Замечательно. Она перешла к тактике «а кто-то там про тебя плохо говорил». Я собираюсь ответить, что мне все равно, что там говорит Флора, и вдруг слышу громкий и четкий голос Сакши:
– Эй, вы двое. Закончили?
Кэролайн и Ильзе повернулись, посмотрели куда-то вверх и увидели Сакши. Ее длинные темные волосы падают на плечи, на лице презрительное скучающее выражение – такое крутое, что я даже взяла его на заметку, начну тренироваться перед зеркалом сегодня же. Что-то мне подсказывает, что оно еще пригодится.
К моему удивлению, это сработало. Подруги Флоры злобно посмотрели на меня, но сдались. Сакс отряхнула руки, словно завершила что-то неприятное, но неизбежное.
– М-да уж, что с них взять – говорит она, качая головой. Она подходит ко мне и обеспокоенно кладет руку мне на плечо:
– Ты в порядке?
– Ага, – отвечаю я, – я же училась в Техасе, так что эти девочки меня не испугают. И их попытка унизить меня такая… оригинальная?
Сакс улыбнулась. Мы идем по коридору, она берет меня под руку:
– Поверить не могу – они все еще переживают из-за Роуз Хэддон-Уэверли. Все уже, двигайтесь дальше, живите настоящим, Боже ты мой!
Она говорит, взмахивая рукой. Я поднимаю голову и смотрю на нее:
– Ты, значит, подслушивала?
Сакши качает головой:
– Неа, ну а о чем еще они могли говорить? В наших кругах тогда такой шум поднялся: как же так, Роуз не поступила, – она снова преувеличенно вздыхает. – Пару лет назад ее отец потерял целое состояние. Лошадиное фиаско.
Даже знать не хочу, что такое «лошадиное фиаско». Я спрашиваю:
– Значит, есть не только богатые богачи, но и бедные богачи?
Сакс кивает:
– И вторых больше, чем ты думаешь. Это не я, конечно: папе принадлежит половина Белгравии. И не Кэролайн с Ильзе. И не Перри. Поэтому он, наверное, женится на поп-звезде или вроде того, несмотря на всю свою… – она снова взмахнула рукой. Похоже, это означало сейчас «вообще все, что есть в Перри».
Она хлопает меня по руке:
– А, не переживай. Скоро во всем разберешься.
Она улыбается, и я заставляю себя улыбнуться в ответ, но в голове промелькнула мысль: «Это вряд ли». Остаток дня прошел как обычно – уроки, чудное чаепитие в четыре часа – никак к нему не привыкну. Но часов в шесть я уже в комнате, читаю «Мельницу на Флоссе[16]» и изо всех сил стараюсь не замечать щелканья пальцев Флоры по клавиатуре.
Это, можно сказать, подвиг – она стучит по ним изо всех сил. Наверное, представляет мое лицо.
Мой ноутбук тоже включен и стоит у меня на кровати – я жду звонка от Ли. Булькает оповещение, я откладываю и книгу и с улыбкой беру ноутбук.
Сообщение.
И это не Ли.
Это Джуд.
Всего одного слово:
– Привет?
От этого знака вопроса я поморщилась. Пальцы зависли над клавиатурой. Ответить или нет? Почему она пишет сейчас? Она…
– Тук-тук, – доносится голос.
Я поднимаю взгляд и… ничего себе! У нас в дверях стоит безумно горячий парень. Темно-каштановые волосы, сияющие голубые глаза. На нем зеленый свитер и крутейшие джинсы из всех существующих. Непонимающе моргаю, пытаясь понять, откуда взялся такой красавец.
Тут меня осенило.
Это, наверное, парень Флоры. Они идеально подходят друг другу. Наверное, он сын герцога или виконта, или еще кого.
Как я и думала, Флора хлопает крышкой ноутбука и вскакивает с кровати, воскликнув:
– Себ!
Наблюдаю, как она пробегает через комнату и кидается ему в объятия. На их лицах появляется прелестное выражение.
Они, конечно, оба сногсшибательны, но улыбаются друг другу совершенно не влюбленно. Между ними нет искры. Они выглядят почти как…
– А это кто? – спрашивает Себ, глядя на меня через плечо Флоры. Она отстраняется и одаривает меня оценивающим пренебрежительным взглядом.