– Было бы более убедительно, если бы вы сказали это, не показывая пальцами кавычки, но спасибо, мисс Бэйрд.
Она переводит взгляд то на меня, то на Флору. Доктор Макки выглядит совершенно молодо. Ей, наверное, за тридцать. Может, здесь учился ее брат, бойфренд или еще кто-нибудь. Может, она тоже мечтала приехать сюда.
У меня появились теплые чувства к ней. Она заключает:
– В качестве наказания обе работаете в прачечной весь следующий месяц.
– Что? – переспрашиваю я. – Но я ничего не…
– Вы солгали, – поясняет доктор Макки и снова перекладывает листы. – Я понимаю, что вы хотели защитить подругу, но это все равно неприемлемо. А теперь идите.
– Но… – пытается возразить Флора. Директор подняла палец.
– Идите. Или к прачечной добавится уборка туалетов.
Мы так шустро выскочили из кабинета, что, наверное, пыль за нами поднялась столбом.
Мы с Флорой встречаемся взглядами, но поблагодарить ее за правильное решение мне не удалось, она выпалила:
– На математику опоздаю. Увидимся позже, Квинт.
И ушла. Стоило ей повернуть за угол, как ко мне подлетает Сакши с Перри на хвосте.
– Они тебя исключили? – спросила она. Я качаю головой.
– Что, ее исключили? – подключается Перри.
Я снова качаю головой:
– Нет, никого не исключили. Работа в прачечной, что бы это ни было.
Они морщатся.
– Да уж, довольно противно, – говорит Перри. – Меня так наказывали в прошлом году за курение на территории школы. Узнаешь… много интересного об одноклассниках, стирая их бельишко.
– Прекрасно, – отвечаю я. – Жду с нетерпением.
Мы поднимаемся по лестнице. Перри уходит в свою комнату, а я поворачиваюсь к Сакс:
– Она назвала нас подругами. Доктор Макки.
– Вас с доктором Макки? – уточняет Сакс, поворачивая голову так, что ее темные волосы падают на плечо.
Я закатываю глаза и легонько толкаю ее плечом.
– Нет. Нас с Флорой.
– О, – засветилась Сакс. – Ну, может, вы с ней наконец подружитесь.
Сама не знаю, что я по этому поводу думаю.
Ближе к вечеру я возвращаюсь в комнату. Флора не смотрит на меня. Она улыбается, наклонившись, чтобы вытереть волосы полотенцем. Я смотрю на нее, стоя посреди комнаты, разделенной пополам скотчем вплоть до верхушки шкафа.
– Мы что, теперь подруги? – восклицаю я.
Флора удивленно поднимает брови. Полотенце падает на кровать.
– Полагаю, что да, – говорит она. – Мы вместе прошли через кошмарный стресс. Такое обычно сближает.
– И этот кошмарный стресс из-за тебя, – напоминаю я. Она элегантно пожимает плечами. Узнаю привычную Флору в этом жесте.
– Происхождение стресса не релевантно, – беззаботно сообщает она.
Я не могу сдержать смешок:
– Происхождение не релевантно? Серьезно, кто так говорит вообще?
Да, глупый вопрос. Кто так говорит? Принцесса, конечно. Королевская особа. Именно ей Флора и является, даже если она сидит в пижаме и выглядит так… непринужденно.
Она встает с кровати, подходит к шкафу и дергает за скотч, разделяющий мою коллекцию камней от ее милых свечек.
– Вот, – заявляет она, сматывая скотч и кидая его в мусорку. – Начнем все сначала.
Не уверена, что прекрасная дружба может начинаться с отдирания скотча, но все равно киваю:
– Да. Начнем.
Глава 22
Наказание началось. могло быть куда хуже.
Не знаю, имели ли они право отправлять нас на склад или еще куда – меня может быть, а вот Флору точно нет. Но кто знает, каких еще странностей они тут в горах напридумают. Может, отправили бы нас пасти овец или убирать каменные завалы с горных троп. Идея с камнями мне даже нравится, но все же…
Так что работа в прачечной кажется не такой уж большой ценой за то, что случилось во время «Вызова».
Флора так не думает.
– Дикость какая! – восклицает она, морща свой идеальный носик, достав охапку мокрых простыней из стиральной машины. – Мы что, в Средневековье?
Прачечная находится в помещении, которое раньше было, я думаю, чем-то вроде погреба. А может, в былые времена здесь держали провинившихся женщин. Под ногами неровный каменный пол. Через окна проникает тусклый свет. И снова дождь.
– История у меня на втором месте среди любимых предметов, – сообщаю я, добавляя сильно пахнущий стиральный порошок в машинку, – и что-то я не помню, чтобы в Средневековье были стиралки. Как думаешь, я могу ошибаться?
Флора бросает на меня взгляд. Ее волосы собраны в хвост, несколько прядей вокруг лица выпущены и завиваются от влажности прачечной. На ее лбу появляются крошечные капельки пота. Поражаюсь тому, что даже здесь, в подвале, занимаясь таким изматывающим делом, она все равно остается принцессой.
– Никому не нравятся заучки, Квинт, – заявляет она, но я замечаю едва заметную улыбку.
Кажется, я тоже улыбнулась, но ответила:
– Знаешь, когда ты называешь меня по фамилии, я чувствую себя твоей служанкой. Дурацкая привычка.
Она ухмыляется, захлопывает дверцу сушильной машины и включает ее.
– Боже правый, да ты была бы кошмарной служанкой, – заявляет она. Сушилка затряслась и загрохотала. – Да ты бы на меня чай вылила ради своего извращенного удовольствия.
Моя очередь улыбаться. Я пробираюсь к длинному низкому столику в центре комнаты, где стоят корзины с колючими полотенцами, которые нужно разложить.
– Как закончу школу, подам резюме на эту должность. Представь – всю жизнь смогу мстить за то, что ты учудила на «Вызове».
Конечно, это шутка, но Флора улыбается уже не так радостно. Она подходит ко мне и протягивает руку, чтобы взять полотенце. Я замечаю, что у нее сломаны некоторые ногти, а другие выглядят так, будто она их грызла.
Принцесса Флора грызет ногти? Кто бы мог подумать.
– Я очень сожалею об этом, – наконец произносит она и поднимает на меня взгляд. – Правда.
Я прокашливаюсь и пожимаю плечами. Мне не нравится искренняя Флора. С дерзкой занозой в заднице как-то проще.
– Знаю. Ну, мы явно не умерли. Уже хорошо.
– Может, и умерли. Потому что это очень похоже на ад. Как минимум, на чистилище, – возражает Флора, пытаясь сложить полотенце, но получается плохо. Я, вздохнув, забираю его.
– Может, ты и права. Миссия «Научи принцессу стирать» действительно похожа на наказание от богов.
Флора закатывает глаза.
– Ой, бедная несчастная Квинт, – говорит она.
Я поднимаю палец:
– А теперь смотри, как это делается.
Беру полотенце, встряхиваю и нахожу два уголка:
– Для начала берем его вот так. Потом соединяет вот эти уголки.
Она берет другое полотенце и повторяет за мной. Интересно, она правда не знает, как складывать полотенца или просто хочет таким образом отвлечься от стирки? В любом случае, она покорно повторяет за мной, пока перед нами не оказываются сложенные квадратиком полотенца.
– Вуаля! – расцветаю я, беру еще одно полотенце из кучи и кидаю ей: – Ну, проверим, чему ты научилась.
Злобно взглянув на меня, Флора берет полотенце и встряхивает:
– Это же не высшая математика, Квинт.
И снова полный провал. Я даже описать не могу, что она делает с полотенцем. Это противоречит любым законам мироздания и полотенцескладывания. Я смеюсь, качаю головой и, поддразнивая, подхожу к ней:
– Боже мой, Ваше королевское Высочество. Это просто катастрофа.
Я поднимаю полотенце со стола и снова вкладываю ей в руки. Я встаю позади нее и управляю ее руками.
– Уголки соединить… – повторяю я, соединяя ее руки.
Я только сейчас осознаю, насколько близко к ней стою. Ее золотые волосы оказываются чуть ли не у меня во рту.
Прокашлявшись, я отхожу от нее так резко, что полотенце падает на пол.
– Ну, ты справишься, – бурчу я, отходя к своей куче.
Флора наблюдает за мной. Она слегка покраснела.
Из-за промышленных стиральных машин и сушилок в подвале жарче и душнее, чем можно себе представить.
Мы заканчиваем с полотенцами в полной тишине. Я тянусь к корзине с простынями, и тут замечаю что-то под дальней корзиной на углу стола. Это старый смятый журнал, выцветший от сырости. Интересно, его читал кто-то, кто в последний раз отбывал здесь наказание? Я вытаскиваю его из любопытства, и только когда достаю полностью, вижу на обложке Флору.
Над ее головой красуются большие желтые буквы: ВЗБАЛМОШНАЯ ФЛОРА СНОВА В УДАРЕ! На фотографии она в больших солнечных очках, идет по мощеной улочке, одной рукой обняв себя, а другой закрываясь от фотографов.
Упс.
Я пытаюсь запихнуть журнал обратно под корзину. Надеюсь, Флора слишком увлечена стиркой и не заметит, но она, конечно, замечает. Я не успеваю спрятать журнал – она подходит сзади и выхватывает его у меня из рук.
– Оу, – говорит она. – Кому-то захотелось про меня прочитать. Это лестно.
– Это не мое, – оправдываюсь я, заправляя волосы за уши. – Я нашла его…
– Я даже не подумала, что твое, – Флора изучает свое фото, расправив плечи и слегка приподняв подбородок. Ее привычная поза. – Думаю, это кого-то из наших одноклассников. Хорошая фотка. Прическа у меня тогда потрясная была.
Я уставилась на нее. Она заметила только это? За ней следили всю дорогу, назвали горячей штучкой или как-то так, а она радуется, что волосы хорошо лежат?
Она отходит к своему столу с кучей грязного белья. Журнал лежит между нами, как ядовитая змея. Я с опаской наблюдаю за ним.
Поворачиваюсь к Флоре. Она по второму разу складывает уже сложенные полотенца. Движения натянуты.
– О чем это они? – не выдерживаю я. – «Снова в ударе»?
Хмыкнув, она швыряет сложенное полотенце в пустую корзину, сведя на нет собственные усилия.
– Сказать по правде, я и не помню. Тем летом я много чего натворила.
Она улыбается:
– Слава богу, про меня слишком много пишут, чтобы я могла все упомнить.
Она проносит корзину мимо меня, отпускает одну руку и скидывает журнал на пол. Он падает в лужу, натекшую от влажных простынь.
– О боже, – радостно восклицает она, не останавливаясь. – Я такая неуклюжая.