Доктор Макки встает в другом конце комнаты, рядом с доспехами, прямо под окном из толстого стекла, сквозь которое едва пробивается солнечный свет.
– Леди, – она тепло и искренне улыбается, – не могу передать, с каким трепетом я приветствую вас в Грегорстоуне. Я ждала целых шесть лет и, наконец, могу обращаться к студентам «леди».
Сакс наклоняется ко мне и поясняет:
– Доктора Макки наняли, чтобы вытащить Грегорстоун из Средневековья. Она сразу же выдвинула идею принимать сюда девушек, но это заняло кучу лет. Патриархат и все такое.
Я киваю. Это все объясняет.
Доктор Макки все говорит, но, честно говоря, смена часовых поясов одолевает меня. Я пытаюсь не терять нить ее рассказа и вдруг слышу слово «Вызов».
Я встрепенулась.
– «Вызов» – визитная карточка Грегорстоуна. Раньше он давал возможность проявить мужественность, что, конечно, сегодня несколько устарело. Времена меняются, а вместе с ними и наши представления о том, какой должна быть наша школа. Мы решили, что и «Вызов» изменится. Начнем с того, что вы будете проходить его не в группах, а в парах.
Для меня это ерунда, уровень начальной школы, но когда доктор Макки сказала «в парах», сердце мое сжалось. Сакши классная, и я бы хотела быть в паре с ней, но у нее наверняка есть кто-то, кого она знает больше часа и с кем бы сама хотела объединиться.
А если нас разобьют на пары вразброс? Это бы спасло меня от унижения, если никто не захочет идти со мной, но все равно это не лучший вариант.
Потом директор улыбается и разрушает мою жизнь:
– Для эффекта полного погружения, вашим партнером будет ваша соседка по комнате.
Я не удержалась и посмотрела на Флору. Она тоже смотрит на меня без энтузиазма и, кажется, с раздражением.
Мы с Верукой Солт вдвоем в лесной глуши?
– Конечно, «Вызов» еще не так скоро, у вас впереди масса времени для того, чтобы распланировать стратегию. И, конечно, учебную деятельность.
Остаток собрания был посвящен правилам, советам о том, как эффективнее соблюдать баланс между «академической жизнью и общественной деятельностью». Наконец, нас распустили по комнатам, отдохнуть перед завтрашним началом занятий.
Я прощаюсь с Сакши и поднимаюсь по лестнице. Конечности тяжелеют, глаза слипаются. Я мечтаю только о том, чтобы плюхнуться на кровать и уснуть, хотя еще даже нет пяти часов.
Я зашла в комнату. Флора уже там. Стоит у кровати и смотрит в окно. Она говорит по телефону, хотя нам только что прочитали целую лекцию о том, что мы должны сдать телефоны в кабинет директора. Мы можем забирать их на выходные, но на неделе их иметь при себе нельзя, о чем я собираюсь сообщить папе.
Но на Флору, кажется, правила не распространяются.
– Что ж, ей придется с этим смириться, – говорит Флора, обняв живот свободной рукой. Она продолжает, глядя в окно. – Я предупреждала, что поступлю в эту школу только при таком условии.
Она замолчала, затем обернулась через плечо, посмотрела на меня и скривила губы. Потом снова повернулась к окну.
– Не смеши меня. Здесь я в полной безопасности. Тебе не нужна была дополнительная охрана, и Себу тоже. Чем я от них отличаюсь? И только попробуй сказать, что это из-за того, что я девушка, – и в газеты случайно просочится информация о том, что ты спал под своим любимым детским одеяльцем до одиннадцати лет.
Я не хочу подслушивать, но это сложно, когда ты находишься в той же комнате, а любопытство заставило меня подойти чуть ближе к окну, чтобы увидеть, на что она смотрит.
Это тот самый краснолицый мужчина в костюме. Он складывает чемоданы в багажник черного внедорожника и тоже прижимает к уху телефон. Он кладет последний чемодан и машет рукой, глядя на школу. И, похоже, на Флору. Она тоже машет ему, даже слегка улыбнувшись, но он уже отвернулся.
Вздохнув, Флора отворачивается от окна и плюхается на кровать. У нее такие же безликие белые простыни и зеленое покрывало, как у меня, но она добавила еще пару подушек. А кроме того, она заняла верхние полки шкафа. Я хмурюсь при взгляде на фотографии Флоры и нескольких таких же прекрасных девушек в больших шляпах и шикарных платьях, дорогие ароматические свечи и… фарфоровую руку?
Ах да, держатель для украшений. Все пальцы руки украшены разнообразными сияющими камнями.
Флора продолжает болтать по телефону. Я догадываюсь, что она говорит с принцем, который однажды станет королем, а она его сестра и принцесса. Настоящая принцесса.
Я открываю сумку и достаю оттуда контейнер с любимыми образцами горных пород.
Да, возможно, иметь любимые камни глупо, ну и что? Некоторые я нашла, пока ходила в походы с папой, а другие с выставок минералов, на которые я затаскивала их с Анной. Они напоминают мне о доме.
– Алекс, я тебе перезвоню. У меня тут война за территорию.
Здорово.
Я не обращаю на нее внимания, сосредоточившись на том, чтобы поставить свой любимый гематит в нескольких сантиметрах от ее уродливой фарфоровой руки.
Облокотившись на шкафчик, Флора изучающе оглядывает меня:
– Ты что, ведьма? – наконец спрашивает она. – Волшебные камни, кристаллы и прочее.
– Нет, – отвечаю я, расположив цитрин слева от гематита, – я геолог. По крайней мере, собираюсь им стать.
– Я бы предпочла ведьму, – говорит она, – это было бы и то интереснее. Как зовут-то тебя, моя дорогая соседка?
– Милли, – отвечаю я, наконец подняв на нее взгляд. Интересно, я когда-нибудь привыкну смотреть на кого-то настолько красивого? Она, конечно, заноза в заднице, но я в жизни не видела таких глаз – светло-карих, почти такого же медового цвета, как и волосы.
И теперь эти глаза смотрят на меня:
– Просто Милли?
Что за расспросы?
– Милли Квинт. Извини, но это все. Ни госпожа, ни миледи. Никаких приписок.
Презрительно усмехнувшись, она отходит к кровати:
– Еще и из Америки.
– Не просто из Америки – я из Техаса.
– Это все сюрпризы на сегодня? – бормочет она и вытаскивает из стоящей на полу сумки журнал.
Я наблюдаю за ней, а потом возвращаюсь к своей коллекции минералов. Провожу рукой по любимому гематиту, который нашла в прошлом году в Аризоне. Я заставляю себя сказать:
– Слушай, извини, что я назвала тебя Верукой Солт. Я очень устала, а ты… и правда громко себя вела.
Я думала, что принцессы не фыркают, но именно такой звук Флора и издала из-за раскрытого журнала.
– Как мило, что ты думаешь, что такая, как ты, может меня обидеть, Квинт.
Я стискиваю гематит:
– Милли.
– Вообще-то, – говорит она, бросая журнал на кровать и одаривая меня ядовитой улыбкой, – мне без разницы, я даже не хочу запоминать, потому что ты недолго будешь моей соседкой, обещаю тебе.
Глава 11
Вообще-то я не против физкультуры.
Это полезно, важно для здоровья, хорошего настроения и все такое. Спорт – это жизнь! Но есть большая разница между занятиями йогой в субботу утром и тем, что под физкультурой понимают в Грегорстоуне.
Во-первых, она начинается в безбожную рань – в шесть утра.
Во-вторых, это бег.
Мы наматывали круги и в Пекосе, особенно когда наш учитель по физкультуре больше ничего не мог придумать. Мне это никогда особенно не нравилось, но по крайней мере мы были в зале, где зимой тепло, летом прохладно, и вероятность наступить в овечьи экскременты намного меньше.
А именно это сейчас и произошло.
Мое пятое утро в Грегорстоуне. Идет дождь, но бег никто не отменяет.
Доктор Макки считает, что это не дождь, а изморось, что-то среднее между мелким дождиком и туманом. Конечно, не льет как из ведра, но я промокла уже через пять минут. А еще на дороге скользко, поэтому у меня нога и соскользнула в экскременты во время поворота.
– Фу, какая гадость, – ворчу я посреди горной тропы, сердце выскакивает, тело липкое, а кроссовок, возможно, придется выбросить.
Сакши останавливается рядом, но все еще бежит на месте. Ее длинный хвост раскачивается между лопатками.
– Проблемы, Милли? – спрашивает она. Я показываю на грязный кроссовок.
Она морщится, но затем пожимает плечами:
– Что ж, профессиональный риск.
Она ободряюще улыбается и бежит дальше.
Я уже не так уверена, что мне нравится Сакши.
Перри точно понимает мои чувства: он остановился рядом со мной, пытаясь отдышаться и положив руку на худую грудь.
– Они точно хотят нас убить, – прохрипел он. – Вот оно – истинное лицо этого места, а я говорил! Пыточная школа.
Я оглянулась на Грегорстоун, стоящий на холме. Стоит признать – выглядит зловеще. Готическое каменное здание, окутанное туманом. Лишь в нескольких окнах горит свет, а в остальных – темнота. Так здание выглядит еще более устрашающе.
Я поежилась и прокомментировала:
– Да уж, в брошюрах такого не покажут.
Он хмыкает. По крайней мере, пытается. Кажется, у него для этого слишком сбилось дыхание.
– А мне интересно было, как рекламируют это место иностранцам.
– Больше похожим на сказочный замок, чем на смертоносную крепость.
Он кивает:
– Даже не сомневался. Ну чего, побежали?
Я смотрю на убежавших далеко вперед одноклассников, делаю глубокий вдох, убираю волосы с лица и киваю:
– Тебе нас не сломить, пыточная школа.
– Да, минус две жертвы в их списке, – соглашается он, и мы стартуем.
Тяжело осознать, что я здесь уже почти неделю. А еще тяжелее поверить в то, как быстро я почувствовала себя здесь как дома.
Ну, не совсем как дома. Но я наконец почувствовала, что нашла место, где чувствую себя настоящей. Самая настоящая Милли. Мне нравится учиться в комнатах, которым сотни лет. И хоть бегать я и не люблю (мне гораздо ближе позиция «зачем бежать, если за тобой не бежит медведь?»), стоит признать, что вид возвышающегося на холме Грегорстоуна даст сто очков вперед старшей школе в Пекосе.
Остановившись на тропинке, я кладу руки на поясницу и глубоко вздыхаю. В груди щемит от бега и красоты вокруг. От камней под ногами и запаха дождя. От…