– Кто окрутил – я? – взвизгнула Маша. – Да ты, блин, совсем того? Да я бы за миллион с ним спать не стала! В отличие от некоторых! Да какое там спать – он с одной Евгенией сладить не мог, хоть пачками свою виагру лопай! Потому она от него и бегала по всем окрестным кобелям… Очень он мне нужен! – оскорблено прибавила Маша.
– Да как ты смеешь порочить память моего покойного супруга! – взвилась Илона Альбертовна. – Он писатель был! Знаменитый! Светлая личность! Он…
– Память не память, а старик есть старик! – парировала Маша. – И никакие заслуги в постели не считаются!
– Может быть, мы прекратим пререкания на время? – вмешался Кошкин. – Здесь находится убитый, которого вы все знали. Предлагаю хотя бы из уважения к его памяти перенести дискуссии в другое место. – Он повернулся к Маше. – Ты что-нибудь здесь трогала?
– Ну, дверную ручку, – хлюпая носом, сказала девушка. – Да откуда я знала, что он там лежит! Знала бы – в жизнь не полезла.
– Вы все люди грамотные и наверняка смотрите детективы, – продолжал Кошкин, оборачиваясь к присутствующим. – Тем не менее у меня большая просьба – ничего здесь не трогать до приезда наших людей. Дверь кладовки не запирается, и поэтому я рассчитываю на вашу помощь. Договорились?
– Капитан, – несмело спросила Илона Альбертовна, – а когда их увезут отсюда? Я имею в виду, моего мужа и… – Она указала глазами на нелепо обмякшее тело.
– Через несколько часов, – успокоил ее Кошкин. – Мне нужно несколько часов, только и всего.
– Вы-то чего так переживаете? – презрительно спросила Маша у Илоны Альбертовны. – Все равно я здесь буду хозяйкой, а не вы.
Старушка затравленно сжалась, словно ее ударили. Почему-то, хотя среди присутствующих не было никого, кто бы принимал близко к сердцу судьбу Илоны Альбертовны, эта сцена произвела на всех очень неприятное впечатление.
– Сначала, девушка, вам надо вступить в права наследства, – солидно сказал Дмитрий. – Это во-первых. А во-вторых, любое завещание можно опротестовать, если уж на то пошло. Особенно если имеются прямые наследники, чьими интересами пренебрегли.
– А наследники пускай идут работать, – парировала неугомонная Маша. – Полы подметать или там фрукты на югах собирать. В метро, кстати, кассирам неплохо платят. Потрудятся лет этак с тысячу, и можно уже будет квартирку на Тверской купить. А?
– Поскорее бы, в самом деле, приехали ваши люди, – сказала Илона Альбертовна бессильно.
И тут все присутствующие услышали громкий стук в дверь.
«Однако, они быстро», – подумал Макс, спеша к лестнице.
Прыгая через две ступеньки, он слетел вниз и скрылся в холле.
– Зря он так торопится, – пробурчал критик, который спускался одним из последних вместе с Илоной Альбертовной. – Надо бы ему сказать, чтобы он был осторожнее. В детективах, когда открываешь дверь не понять кому, это может плохо кончиться.
Макс распахнул дверь – и застыл на месте.
– Ты? – пролепетал он, не веря своим глазам.
На пороге стояла Виктория, и вид у нее был такой, что даже Макс (не самый трусливый, в общем-то, человек) до смерти перепугался.
– А где остальные? – вырвалось у Макса. – Почему ты вернулась? Где Ира, где все?
– Они сейчас придут, – прошептала Виктория. – Они ведут Филиппа. Он ранен. Понимаешь, – она слабо усмехнулась, – мы не смогли далеко уехать.
И, вымолвив эти слова, знаменитая авторша детективов самым позорным образом грохнулась в обморок.
Глава 14Нож и ружье
Со всех сторон машину облепляет снег, дорога теряется в метели и мгле, редкие фонарные столбы стоят как часовые.
– Ничего, – говорит Филипп, чтобы приободрить женщин, – вот сейчас выедем на шоссе…
Бах!
Надя истошно завизжала. Машина вильнула, ее стало заносить вбок.
– В чем дело? – крикнула Лиза. – Что происходит?
– Сам не понимаю! – кричит Филипп. – Колесо, что ли, лопнуло…
– Только не это! – стонет Ира, вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки пальцев. – Только не это!
Машина остановилась, и Филипп вышел посмотреть, что случилось. Не утерпев, Виктория вылезла следом.
– Куда ты? – прошептала Надя. Глаза у нее сделались вполлица – испуганные и несчастные. – Вика, не ходи!
– Филипп, – начала Виктория, подходя к водителю, – мы что, не сможем ехать дальше?
– Я не могу понять, – сдавленно отвечает тот, обращая к ней затравленное лицо. – Почему колесо лопнуло? На что, черт возьми, мы могли наткнуться?
И тут Виктория увидела прямо напротив, между деревьев, вспышку, и через мгновение до нее докатился сухой треск выстрела.
– Сволочь! – заорал Филипп. – Стреляет по колесам!
Второй раз стрелок, похоже, промахнулся, но от третьего выстрела еще одно колесо сразу же просело. Женщины с визгом выскочили из машины. Ира побежала куда-то, но тотчас же вернулась и вцепилась в Надю, как будто только та могла ее защитить. Никто не понимал, что надо делать: бежать? оставаться на месте? прятаться?
Четвертый выстрел разнес вдребезги смотровое стекло. Похоже, тот, кто сидел в засаде за деревьями, не собирался размениваться на мелочи.
– Сволочь! – не выдержал Филипп. – Гад! Ну я тебе покажу…
И он бросился к лесу, в котором засел невидимый стрелок.
– Филипп, не надо! – пронзительно закричала Лиза. – У него оружие!
Последний выстрел попал в ветровое стекло, которое жалобно всхлипнуло. Филипп потерял шапку, дыхание со свистом вырывалось из его рта. Внезапно он вскрикнул и упал.
– Он его убил! – обезумев, закричала Лиза. – Он убил его! Боже мой!
…Виктория открыла глаза.
В нос ей сразу же ударил ни с чем не сравнимый аромат хорошего коньяка, а рокочущий баритон Макса где-то в вышине уронил:
– …Вместо нашатыря.
– По-моему, она пришла в себя, – сказал голос, кажется, Кирилла.
Виктория повертела головой, оттолкнула рюмку, которую держал Макс, и хрипло спросила:
– Где они?
– Вернулись, уже вернулись, все в порядке, – успокоил ее Кирилл.
– Если так можно сказать, – скептически хмыкнул Лев, примостившийся у изголовья дивана, на котором она лежала.
– А Филипп? – Виктория никак не могла собраться с мыслями.
– Подвернул ногу, – сказал Макс, залпом приканчивая коньяк. – Похоже, его геройство вышло ему боком.
Критик задумчиво сощурился.
– Жаль, – сказал он сквозь зубы. – Я бы дорого дал, чтобы он добрался до этого ублюдка.
– А я бы дал вдвое дороже, – не остался в долгу Кирилл. – Как ты?
Он протянул руку и помог Виктории сесть. Теперь, когда все кончилось, ей было немного стыдно за свою слабость.
– Мы не смогли даже выехать на шоссе, – тихо сказала она. – Нам пришлось вернуться.
– Чего, судя по всему, стрелок и добивался, – усмехнулся Подгорный. – Знакомый сюжет, да, Виктория? Группа людей находится в месте, отрезанном от всего мира, и лишена всякой связи. В жизни, честно говоря, такое никогда не должно происходить. Уж в наш век – однозначно.
Виктория потерла рукой лоб.
– Тебе налить коньяка? – спросил Макс. – Или чего-нибудь еще?
– Я бы выпила кофе, – сказала Виктория, и Кирилл, опережая плейбоя, тотчас же рванул на кухню.
– А где остальные? – спросила писательница.
– Лиза с Филом, вся в слезах, но вроде держится, – ответил Макс. – У Фила нога распухла, он еле двигается. Там же этот, как его, Кошкин, расспрашивает свидетелей, что произошло. – Он поколебался. – Кстати, капитан обнаружил, что со стены в охотничьей комнате на первом этаже пропало одно из ружей.
– Возможно, то самое, из которого стреляли по вашей машине, – вставил критик.
– И кто мог его взять? – спросила Виктория.
Макс смущенно почесал нос.
– Э… вот с этим как раз большая проблема. Мы все были в доме и ходили из комнаты в комнату, а потом нашли труп.
– Чей труп? – Виктория уставилась на него во все глаза.
– Профессора Свечникова.
– Зарезан подарочным клинком, который Адрианов купил в Сан-Марино на память о посещении сей замечательной страны, – смакуя каждое слово, объявил Лев. – Клинок взят с этажерки в кабинете покойного. В оном же кабинете, кстати сказать, было обнаружено весьма любопытное завещание, по которому – фанфары, господа! – все должно отойти неотесанной девице, дочке здешней прислуги. По этому поводу у Илоны Альбертовны чуть не случился сердечный приступ, но старушка благоразумно решила отложить его до другого раза.
Тут отворилась дверь, и вернулся Кирилл, который осторожно нес чашку горячего дымящегося кофе.
– Кхм, – сказал Макс, блестя глазами. – Я надеюсь, ты продегустировал его на предмет яда, старик?
– Пошел к черту, – последовал ответ.
– А ведь есть еще медленные яды, – подлил масла в огонь критик. – Очень, очень медленные.
– А есть еще смерть от удушения, – парировал нахальный Кирилл. – Будешь много лезть, устрою тебе аф… асфиксию по всем правилам жанра.
Он заметил, что Виктория улыбнулась, и приободрился. Однако молодая женщина почти сразу же перестала улыбаться и о чем-то задумалась.
– Что? – спросил Макс, зорко наблюдая за ней.
– Мне не дает покоя этот стрелок, – призналась Виктория. – Уверена, это кто-то из дома, раз ружье пропало.
– Душа моя, – вздохнул Кирилл, – уверяю тебя, все были здесь. Мы пытались найти профессора, Илона Альбертовна шерстила в кабинете, искала завещание – сама понимаешь, дело поважнее, чем палить по машине. Дочка домработницы нашла тело, ее мы тоже видели. А сама домработница…
– Между прочим, – внезапно сказал Макс, – как раз Наталью мы и не видели. По словам Маши, мать была на кухне, но это только слова. А что, если на самом деле домработница находилась в совсем другом месте?
– Ну, наконец хоть что-то прояснилось, – проворчал критик. – Главная злодейка найдена! Сняв со стены ружье, она мчится в спринтерском темпе по лесу, чтобы перехватить машину с уезжающими. Затем стреляет, обратите внимание, в ночных условиях, причем чертовски метко – четыре выстрела из пяти попали в цель. Затем…