На следующий день я позвонила Орлову. Судя по голосу, он был счастлив.
— Это опять я, — сообщила незамысловато и полюбопытствовала:
— Как дела у вас?
— Хорошо. А у вас?
— Отлично. У меня есть еще кое-что интересное.
— А почему бы нам не встретиться и не поговорить? — предложил Орлов. Я ничего не имела против. Чем раньше мы сведем знакомство, тем лучше. Опять же не мешало пошарить в его голове, делать это по телефону я, к сожалению, не умею, так что настала нужда в личном контакте.
Мы договорились о встрече, точнее, я просто дала ему свой адрес и сказала, что жду его вечером в любое удобное для него время.
Док, узнав об этом, пошел пятнами.
— Ты сошла с ума, — качал он головой, нарезая круги по комнате. — Ты что, не понимаешь, насколько это опасно?
— С ментом встречаться? — удивилась я. — Дядька он еще молодой, соседи решат — любовник.
— Я вовсе не об этом… если кто-то узнает…
— Ну, Док… Кто меня свяжет с Тепловым? Я чуть больше часа посидела напротив него за столом и дважды обменялась томным взором. Кому придет в голову, что его арестовали за это?
— А мент? Ведь он узнает, а что знают двое, знает и свинья.
— Кто ж ему скажет? Я не хочу опять в психушку, а если человеку сказать «я умею читать мысли», он скорее всего посоветует мне малость подлечиться. Нет, посвящать Орлова в свои секреты я не собираюсь, а вот договор о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях нам бы очень не помешал.
— Какую выгоду ты имеешь в виду? — удивился Док, а я пожала плечами:
— Ну, наперед никогда не знаешь. Может, и мент на что-нибудь сгодится.
— Ты рискуешь, — хмуро повторил Док. — Он не дурак и захочет узнать, откуда у тебя сведения.
— Дурак или нет, скоро выясним, а наша задача такая: желание сотрудничества должно перевесить в умном менте любопытство. А с дураком — и вовсе без проблем.
— Напрасно ты так легко к этому относишься. — Мысленно Док добавил еще кое-что, мол, короткая у людей память, а очень жаль…
— Послушай, — решила я немного утешить его. — Орлову я ничего объяснять не собираюсь, если кто-то в органах заинтересуется его источником информации, выкручиваться придется ему самому, иначе источник мгновенно иссякнет, ну а если заинтересуются ребятки…
— А почему бы и нет? — разозлился Док. — Продажных ментов полно, конечно, ты об этом узнаешь, но что толку, раз и они про тебя уже будут знать?
— Если у мальчиков имеются в голове извилины, они не купятся на байку мента: я месяц как в городе, знакомств в их среде у меня нет. Просто вечерами люблю просаживать в казино свои денежки, но какое это имеет отношение к беде, приключившейся с господином Тепловым? — Правда, в прошлый раз ребята на логику не напирали, а меня так и не выслушали — в этом Док, конечно, прав. Но два года назад я была чрезвычайно далека от таких дел, а сейчас у меня опыт, точнее, не опыт, а знания… Даст Бог, пригодятся. — В любом случае обсуждать все это поздно, — вздохнула я. — Я уже позвонила, уже назвалась, и он уже собрался в гости.
— Будем надеяться, что Орлов — человек порядочный, — проронил Док с таким видом, точно сильно в этом сомневался. Иногда он бывает прав.
Я сидела в кресле у окна и пыталась читать, взгляд то и дело возвращался к стрелкам часов. Хотя о точном времени с Орловым мы не договаривались, я начала нервничать. Док возился в кухне, готовил ужин, утверждая, что физическая работа его успокаивает. Я предложила ему уйти, в ответ он так посмотрел на меня и наградил такими мыслями, что я юркнула в свою комнату, замурлыкав невпопад: «Лютики-цветочки у меня в садочке…»
Док успел приготовить ужин, и мы успели его съесть, а мент все не шел.
— Может, не явится? — усомнился Док, а я удивилась:
— Шутишь? Он же должен быть любопытным… хоть немного. Работа у него тяжелая, график ненормированный, придется подождать.
Только-только я закончила лить слезы по поводу нелегкой ментовской доли, как в дверь позвонили.
— Я открою, — заявил Док почему-то шепотом. Я осталась в кресле. Док распахнул входную дверь, я прислушалась: судя по тишине, в прихожей случилась небольшая заминка. Видимо, Орлов никак не ожидал увидеть импозантного мужчину в хорошем костюме и решил, что попал не туда или того хуже: его попросту разыграли.
— Проходите, Евгений Петрович, — крикнула я, чтобы его успокоить.
— Как вы догадались, что это я? — спросил он, входя в комнату. — Даром предвидения обладаете?
— Все проще. — Я улыбнулась как можно душевнее. — К нам никто не заглядывает, а вас я ждала. Садитесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома. Если желаете, можно организовать выпивку.
— Спасибо, — слабо усмехнулся он и сел в кресло напротив.
Док, войдя в комнату следом, немного поскучал у порога и исчез в кухне.
— Признаться, Варвара Сергеевна, вы меня заинтриговали. А теперь и лицо ваше мне кажется знакомым. Мы часом раньше не встречались?
— Встречались, — кивнула я, улыбаясь еще шире. — Больше двух лет назад.
Он внимательно смотрел на меня, молчал и даже хмурился. Где-то через пару минут сказал:
— Не может быть…
— Может, — хмыкнула я.
— Вы вроде бы уехали из города? А теперь вернулись?
— Да, начала скучать.
— Замуж вышли, супруг за границей, а вы к российским березам?
— Точно. Просто у меня какое-то стойкое неприятие заграницы, боюсь с тоски умереть, не годный я для эмиграции человек.
— Вы здорово изменились, — покачал он головой вроде бы с досадой. — Не узнать. Замужество на пользу пошло?
— Еще как. Ничто не красит женщину больше, чем настоящая любовь.
— Как же вы с такой любовью да врозь?
— Работа у мужчин всегда на первом месте, приходится проявлять понимание.
Мы внимательно смотрели друг на друга. Не знаю, что высмотрел он, а вот я — все, что хотела. И порадовалась. Боязнь, что с Орловым придется говорить долго, убеждать да уговаривать, разом исчезла. Заготовленная речь показалась смехотворной. Орлов был циником, причем убежденным, в законность верил, как я в обещания рекламы, а слово «справедливость» вызывало у него веселое фырканье. Бандитов он ненавидел зло и упорно по давней ментовской привычке и считал вполне искренне, что их следует вешать на фонарных столбах. Например, вдоль проспекта. Ночью взяли, утром повесили, а рядом их адвокатов, чтоб всякую сволочь не защищали. Висели бы они на фонарях на радость честным людям и для острастки всякой швали.
Таких дельных идей в его голове отыскалось много. Людей с убеждениями я всегда уважала, может, потому, что своих не имела. Помимо этих мыслей, его занимало еще кое-что, а именно карьера. Орлов перешагнул сорокалетний рубеж, звезд с неба не хватал, ментовская зарплата вгоняла в тоску, а постоянные нагоняи от начальства раздражали. Все чаще он с отчаянием думал, что большие чины не предвидятся, знакомств нужных нет, а талантами не блещет, значит, вскорости выйдет он на пенсию, унизительную в силу мизерности суммы, и пойдет куда-нибудь охранником или, того хуже, сторожем. И будет до конца жизни считать копейки, ходить под начальством да слушать упреки жены.
Как видно, мои пристальные взгляды его немного смутили, Орлов криво усмехнулся, устроился поудобнее в кресле и сказал:
— Что ж, я весь внимание…
— Не надеетесь ли вы услышать захватывающий рассказ? — в ответ усмехнулась я. — Я ведь просто хотела возобновить знакомство… справиться о здоровье вашем, ну и поблагодарить за то, что два года назад вы отнеслись ко мне с душевной теплотой.
— И только-то? — усомнился он, а я засмеялась.
— Нет, конечно. У меня есть предложение: давайте объединим усилия, будем бороться с преступностью и одновременно делать вашу карьеру. Выйдете на пенсию генералом. Как вам такая перспектива? Вдохновляет?
— Перспектива радужная, ничего не скажешь, — развеселился он. — Но генералов за просто так не дают.
— А вам не за просто так, вам дадут за доблесть в борьбе с организованной преступностью. Три-четыре удачных дельца каждый месяц, таких, например, как вчерашнее, — и на очередную звездочку можно рассчитывать. Или у вас тоже бардак и звездочки за доблесть не положено?
— Бог миловал, — вздохнул он, посверлил меня взглядом и спросил:
— Вы это серьезно? Я не звездочки имею в виду, а вашу осведомленность.
— Вы сами могли убедиться в моей осведомленности, разве нет?
— Смог, Варвара…
— Можно без отчества, — перебила я. — Девушка я молодая, так что не обидите.
— Варя… надеюсь, вы отдаете себе отчет…
— Конечно, — опять перебила я. — Вы ж знаете, я ученая, по-глупому на рожон не полезу…
— Думаете в одиночку осилить бандитов?
— Почему в одиночку? — обиделась я. — А вы? А прокуратура? Нет, в одиночку я бы не стала…
— И как вы надеетесь получать сведения, ведь речь идет именно об этом, да?
— Это, извините, мое дело. Ваше — бандитов и жуликов арестовывать.
— Арестовать я всегда рад, если повод есть. Ну и засадить надолго тоже, было бы за что… Много у нас в городе всякой дряни развелось. Но…
— Евгений Петрович, — развела я руками. — Опять вы за свое? Я подставляться не собираюсь, а вы человек умный, придумаете, что своим рассказать… по непроверенным данным, и все такое. Может, я выражаюсь не правильно, извините. Знания у меня о вашей работе исключительно книжные, да вот беда: детективы не люблю, так что даже с этими знаниями туго. Но вчера на вашу работу смотреть было приятно, хоть и не дали полюбоваться вдоволь: прогнали. А жаль, очень впечатляло.
— Значит, вы еще и проверить решили, как мы сработаем? — покачал он головой.
— И вовсе не проверить. Любопытство одолело.
— Черта извинительная… — Орлов поразмышлял и вновь принялся меня увещевать, но уже больше для вида:
— Вы стали женщиной редкой красоты и к чужим секретам доступ имеете, из этого я делаю вывод: есть у вас друг, который любит делиться с вами секретами. По опыту знаю, такие долго не живут. У преступников контрразведка отлажена будь здоров, вашего мальчика, каким бы хитрецом он ни был, в конце концов вычислят, а он и вас за собой потянет. Что дальше, вы сами хорошо знаете. Могу только добавить: второй раз вам вряд ли повезет. В том смысле, чтобы выжить.