— Что-нибудь случилось? — спросила я.
Он, подумав, ответил:
— Нет. — Но не убедил меня.
Поведение Скобелева вызвало легкое беспокойство, я молчала, погруженная в свои мысли, а Док волновался, поглядывал на меня с сомнением и все-таки был рад, что мы снова вместе.
Три дня прошли в томительном ожидании, даже природа не особенно радовала. Казалось, пока я нахожусь так далеко от места действия, там все пойдет вкривь и вкось. Ко всему прочему я вновь морила себя голодом, к столовой близко не подходила, и в день позволяла себе не больше стакана воды. В результате этого издевательства над самой собой я приобрела вялость движений, затравленный взгляд и потрескавшиеся губы.
— Чего ты добиваешься? — злился Док.
— Я вхожу в образ, — усмехнулась я. — Видишь ли, Док, все должно быть натурально. Скажу тебе по секрету, романтизм — жутко неприятная штука.
Наконец мы вернулись в родной город. Я сразу же позвонила Скобелеву, но дома его не застала. Звонила еще дважды с тем же успехом. Посылать к нему Дока неразумно, значит, следует набраться терпения: когда-нибудь он в своей квартире появится.
— Куда теперь? — нерешительно спросил Док, поджидая меня в «Жигулях».
— На свалку, — ответила я. — Появляться там на машине опасно, придется бросить ее на стоянке, лучше где-нибудь в районе улицы Кирова — оттуда легче добираться. Еще нам понадобится телефон.
— Ты мне объяснишь, что задумала? — он вроде бы даже повысил голос.
Я посмотрела на него и кивнула:
— Обязательно. Только чуть позже.
Машину мы пристроили, телефон присмотрели и по песчаной тропинке направились в сторону Канавки. Здоровенный навесной замок я купила в «Хозтоварах» чуть раньше и теперь вертела его в руках.
Шли мы молча и прислушивались, в середине дня поселок выглядел необитаемым. В одном месте преодолели забор, точнее, то, что от него осталось, и вскоре увидели дом, облюбованный мною в прошлый визит.
— Запоминай место, Док, тебе придется объяснять, где это находится.
— Кому объяснять? — растерялся он.
— Климу, конечно. Для кого я, по-твоему, стараюсь?
— Я ничего не понимаю, — начал злиться он.
— А чего тут не понять? — Я толкнула дверь в подвал и решительно вошла. Дверь закрывать не стала, потому что иначе здесь своих рук не увидишь. — Организуем романтическую встречу с Климом. Он должен найти меня здесь и доставить к Папе.
— А почему он должен найти тебя здесь? — разозлился Док.
— Потому что ты ему позвонишь.
— А он возьмет и позвонит Папе?
— Если ты скажешь про меня — скорее всего позвонит, а вот если ты сообщишь, что здесь прячется Монах…
— Варвара, ты…
— Спятила? — засмеялась я. — Говори, не стесняйся.
— Извини. С какой стати Монаху прятаться в этих развалинах?
— А по-моему, место идеальное. Никому в голову не придет искать его здесь. В любом случае, мы скоро узнаем: клюнет Клим или усомнится, так что дискутировать не стоит.
— И что ты ему расскажешь? Как объяснишь?
— Никак, — хохотнула я. — Ты забыл, я же чокнутая. Стресс и все такое… Я буду молчать. А потом вспомню, что сюда меня привез Монах. Выманил из Папиного дома, и причина у него подходящая: я свидетель совершенного им убийства. В живых он меня пока оставил, потому что надеялся, шантажируя Папу, с ним договориться. Ну, что скажешь?
— Не знаю, Варя… Не понимаю, зачем все это? Ты можешь посадить их в тюрьму, и Монаха и Клима. Что-нибудь на них обязательно найдется. У меня создается впечатление, что тебе все это доставляет удовольствие.
— Нет, — соврала я. — Честно нет. Сам подумай, какое удовольствие сидеть в подвале? Ладно, Док. Не будем тратить время. Мне еще надо настроиться и соответственно выглядеть.
Я взялась обеими руками за подол платья и, рванув со всей силы, разорвала его. Потом, преодолевая отвращение, легла на пол и немного повалялась в мусоре, при этом умудрилась разрезать руку стеклом. Это показалось занятным, и, подобрав осколок, я нанесла себе на ногах и руках незначительные порезы. Док таращил глаза и готовился упасть в обморок. Я поднялась с пола и попросила:
— Док, пожалуйста, ударь меня, только не в челюсть — она многострадальная.
— Ударить? — Он вроде бы даже затрясся.
— Это же понарошку, давай, Док, а?
— Я не могу… Варя, это… это просто ни на что не похоже.
— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Можешь ты хоть раз сделать то, о чем я прошу, без этой твоей дурацкой болтовни?
— Я не могу, — твердо заявил он.
— Хорошо, — зло усмехнулась я и, подойдя к стене, дважды приложилась к ней физиономией. Вроде бы губу разбила, а синяк под глазом себе точно обеспечила.
— Что ты делаешь? — пролепетал Док, рухнув на сундук. — Варя, ты сошла с ума.
— Заткнись! — рявкнула я, ткнув в него пальцем. — Заткнись и проваливай! Я сделаю, что задумала, с тобой или без тебя…
Он потер ладонями лицо, покачал головой и даже прошептал:
— Боже…
— Телефон Клима помнишь?
— Да.
— Тогда свяжи мне руки, заткни рот тряпкой и иди. — Я протянула ему кусок веревки и платок. — Да, не забудь запереть замок.
— А если Клим не приедет?
— Значит, к вечеру за мной вернешься ты. Только не забудь прихватить из машины платье. Все ясно?
— Ясно, — кивнул он и стал связывать мне руки за спиной.
— Покрепче, Док.
— Ты не сказала, что я должен делать, пока ты будешь…
— Жди в своей квартире.
— Ты говорила, что это опасно.
— Придется рискнуть. Если все сойдет гладко, Папа непременно захочет, чтобы ты приехал.
— Господи, но ведь я сам сказал ему, что меня не будет в городе.
— Будем считать, что ты уже вернулся.
Через пять минут он пошел к выходу в твердой уверенности, что я окончательно спятила. Когда дверь за ним закрылась, я устроилась на нарах. Вот что я ненавижу, так это ждать. Даже если повезет и Клим в городе, все равно ему потребуется время. Надеюсь, сотовый он носит с собой постоянно, значит, Док минут через пятнадцать сообщит ему о том, где прячется Монах. Вряд ли он кинется сюда сломя голову. Долго лежать на этих нарах никакого удовольствия. А если явятся бомжи? С какой стати… А если вообще никто не явится, а я в подвале, со связанными руками, заперта на огромный замок, о, черт! Пожалуй, я малость перемудрила. Ладно, о плохом лучше не думать.
Я пялилась в темноту и прислушивалась. Тишина. Вытянула ноги, попробовала устроиться поудобнее и задремала. Кажется, мне что-то снилось… Сон оборвался, а меня точно ударили. Я открыла глаза, приподняла голову. Ни звука. Показалось? Я что-то чувствовала, движение вокруг дома, точно, рядом кто-то есть. Конечно, это не Док, ни к чему Доку бродить кругами. Кто-то очень осторожно подошел к двери.
— Чего там? — крикнули с улицы, и мужской голос совсем рядом ответил:
— Дверь, заперта на замок. Подвал, наверное.
— Сбивай его к чертовой матери.
После третьего удара замок слетел, а дверь открылась. Весьма осторожно, кстати. На мгновение в дверном проеме мелькнул силуэт, потом еще один.
— Притащи фонарь из машины, темнотища…
Входить в подвал ребята не спешили, я лежала не шелохнувшись, опасаясь, как бы они с перепугу не начали палить.
Опять шаги, вспыхнул свет, я отвернулась к стене.
— Черт… а это что?
«Что, что? Это я, придурок».
— Эй, позови Клима.
— Чего там? — разволновался парень у двери.
— Почем я знаю? Девка вроде…
— Какая девка? — Паренек страдал непонятливостью.
— Заткнись и позови Клима.
Парень подошел ко мне, держа фонарь в левой руке, правую протянул с опаской и коснулся моего плеча. Руку сразу же отдернул, посветил мне в лицо. Я сочла нужным простонать и даже слегка шевельнулась. По-моему, вышло неплохо.
— Чего там? — Это появился Клим.
— Вот… — ответил парень с фонарем. Клим подошел ближе и присвистнул.
— Девка…
«Смотри-ка, сообразил».
— Монаха, конечно, нет. И кто ж с нами такие шутки шутит? — Клим повернулся и громко крикнул:
— Валерка, там наверху смотри в оба!
— Чего с ней делать-то? — всполошился парень с фонарем.
— Она живая?
— Вроде… шевелилась. Может, она чего про Монаха знает?
— Может… Давай фонарь и вытащи ее отсюда.
Я напряглась: ну как этот псих потащит меня за ноги… Нет, он приценивался, как половчее меня ухватить. Взял вполне по-человечески, на руки, правда, старался держать меня подальше от груди, жалел рубашку.
«Сорок баксов за пеструю тряпку — это, конечно, деньги. Повезло тебе, придурок, что я на днях похудела».
Меня выволокли на улицу и устроили на земле, привалив спиной к кирпичной кладке. Парень стянул с моего рта платок и развязал руки, в знак признательности я простонала. Клим стоял в трех шагах, поглядывал вокруг и кусал губы. Чудились ему засады, лютый враг Монах и смертельная опасность.
«Брось, парень, все в норме: только ты и я, и никого больше».
Дотошный тип с фонарем присел на корточки и легонько встряхнул меня.
— Эй, живая?
Я открыла глаза, мутно взглянула.
— Живая, — обрадовался он.
Клим наклонился ко мне и спросил:
— Где Монах? Ты меня слышишь? Кто тебя здесь запер? — Последнюю фразу он не договорил, склонился пониже и брякнул:
— О, черт! — потому что наконец узнал. — Черт! — повторил он. — Ну надо же!
— Что? — испугался парень рядом.
Клим не ответил, торопливо оглядел меня, разорванное платье, синяки и распухшая губа ему не понравились. Он грязно выругался, тряхнул головой и сказал:
— Ну, если это Монах, ему крышка.
— Кто это, Клим? — торопил его приятель.
— Папина девчонка… Принеси мою куртку из машины. Ну надо же! Черт! Как она сюда попала? Варя, — позвал он и даже коснулся моего лица. — Ты меня слышишь?
Я вздрогнула, посмотрела в его глаза вполне осмысленно, а потом испугалась, вскрикнула и закрылась рукой. Должно быть, вышло трогательно, потому что Клим сделал попытку меня обнять и даже зашептал немного невпопад: