— Почему?
— Скажи: она тебе не понравилась? — не обращая внимания на его вопрос, спросила я.
— Не в этом дело. Просто она совсем чужая. Понимаешь?
— Конечно, — кивнула я. — Она такая несчастная… очень-очень.
— Почему?
— Потому что с ней произошла ужасная вещь, — подумав, ответила я со вздохом. — Она мне не рассказывала, но я все равно знаю. Мне даже кажется иногда, что я все это видела. Они вошли втроем… Нет, сначала один… и ударил ее, и разбилось зеркало, я видела осколки, а потом вошли те двое… Я помню их лица… Как ты думаешь, я все это видела?
— Что, Варя?
— То, что они с ней сделали? Или она мне все-таки рассказала?
— Там в подвале было трое мужчин?
— В подвале? Какой подвал? Вовсе нет, это было давно… разбилось зеркало. Это было в моей квартире. Она жила в ней.
— А ты?
— И я, наверное, тоже. Они ее расспрашивали о каком-то священнике… да-да, священнике, а она так страшно кричала… Я ничем не могла ей помочь… А потом взяла и убежала. Ужасно, да? Я ее бросила, и она за это терпеть меня не может. И запирает в шкаф. Ужасно глупо запирать человека в шкаф, ты не находишь? А вчера она так разозлилась… Она сказала, что видела того парня.
— Кого? — не понял Клим.
— Того, который вошел первым. Она очень испугалась и сказала, что никуда меня не отпустит, потому что они рядом.
Я поднялась с травы и отряхнула подол.
Мы пошли по аллее, тихо и неспешно разговаривая, минут через двадцать я забеспокоилась и сказала:
— Мне пора. Мы увидимся? Мне всегда грустно, когда тебя нет.
Максим, услышав последнюю фразу, ухмыльнулся и даже подмигнул Климу. Но тот этого вовсе не заметил.
— Я люблю тебя, — сказала я и пошла по аллее. А он остался стоять. Правильно, между прочим, сделал: потащись он за мной, и такая классная сцена была бы испорчена.
Рано утром кто-то заскребся в мою дверь.
«Черт», — подумала я, потому что этот кто-то отвлек меня от создания суперсценария для двух актеров. Я пребывала в расслабленном состоянии, более того, даже заплакала, одновременно чувствуя себя и героиней, и зрительницей. Неожиданный визит вызвал во мне волну протеста.
— Да! — без намека на гостеприимство крикнула я, ожидая, что войдет Док. Нет, еще хуже. На пороге стоял Резо и чрезвычайно ласково мне улыбался.
— Ты? — удивилась я. — Уже выздоровел?
— Да, — кивнул он.
— А как нога?
— Отлично.
— Неужели совсем не болит? — Я нахмурилась, а Резо забеспокоился и посмотрел на принтер, но все-таки ответил:
— Совсем.
— Я думала, ты еще хотя бы неделю будешь отлеживаться, — проворчала я. — Ладно, заходи и закрой дверь.
Он прошел, сел в кресло, вздохнул очень жалостливо и начал:
— На самом-то деле я считал, что обязан выйти пораньше.
— Это почему?
— Ну… я думаю, никто не выполнит работу лучше меня. Максим — никудышный охранник.
— Вот оно что.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Отлично. А в чем дело?
Он вздохнул еще жалостливее и стал прятать от меня глаза.
— А… Ты имеешь в виду подвал? Толик сказал, что я теперь вовсе чокнутая? И ты притащился. Лучше б лечил ногу.
— Она не болит.
— Надо же… Выходит, мы опять вместе: ты и я. Не вздумай путаться у меня под ногами. Понял?
Он посмотрел на потолок, потом на свои руки, потом опять на потолок и кивнул.
— Тогда иди.
Он пошел к двери, я его окликнула:
— Эй! На самом деле я очень рада, что ты вернулся. — Резо только-только начал улыбаться, а я добавила:
— Бегать ты сможешь?
— Бегать? — Улыбка сползла с его физиономии.
— Ну… у тебя же нога и все такое…
— Ты говорила, что будешь навещать меня.
— Наверное, забыла. Много дел, знаешь ли…
— Ты сбросила его нарочно.
— Нет, зря ты так думаешь. Иди и береги ногу.
В ближайшие дни в парке я не появлялась, зато встретила Клима возле гастронома. Вне всякого сомнения, он меня поджидал. К Папе в гости запросто не зайдешь, Клим узнал мой обычный распорядок дня и заявился сюда.
В этот раз я не стала делать вид, что не узнала его. Резо при виде Клима сделал физиономию кирпичом, при этом просто горел желанием поскандалить.
— Здравствуй, Варя, — сказал Клим, выходя из машины, и принялся шарить по моему лицу взглядом, пытаясь в нем что-то отыскать.
— Здравствуйте, — потупив глаза, ответила я и кивнула Резо. Он отошел ровно на три шага и замер с очень драчливым видом.
— Ты опять с Резо? — спросил Клим, не зная, что сказать.
— Да. Он поправился. Вы в магазин? Пойдемте вместе.
— Нет. Я жду здесь знакомого.
— Вот оно что…
Пауза. Климу хотелось встряхнуть меня за плечи и крикнуть: «Варя, посмотри, пожалуйста, это ведь я, ты меня узнаешь? Неужели ты совсем ничего не помнишь?» Конечно, я ничего не помнила.
— Мне надо идти, — сказала я виновато.
— Да… — Клим пожал плечами, сел в машину и через пару секунд исчез за углом.
— Ну и чего ты вылупился? — спросила я у Резо.
— Ты притворяешься, — сурово сказал он.
— Тебя не спрашивают. И вообще, не смей вмешиваться в мои дела, а тем более критиковать меня. Ты охранник и только-то.
Я разозлилась не на шутку и стала прикидывать: может, вновь на время лишить Резо трудоспособности. Будто прочитав мои мысли, он насторожился и обиженно засопел.
На следующий день я отправилась в парк, Клим мог приехать, а мог и не явиться, но все равно уже в два часа я сидела на скамейке, отправив Резо под липы на приличное расстояние.
— Только попробуй открыть рот или показаться, когда тебя не просят, — прошипела я и даже топнула ногой. Потом надела шляпу и раскрыла книгу.
Я считала, если Клим и появится, то где-то через час. Однако очень скоро он уже шел по аллее. Увидел меня издали и ускорил шаг.
— Привет, — подняла я голову от книги. — Я нашла свою шляпу (все это время я периодически теряла ее и вновь находила).
— Она тебе очень идет. Ты в ней такая красивая. — Он сел рядом и взял меня за руку. Вещь прямо-таки невероятная, Клим страдал. — Что ты читаешь? — спросил он и взял книгу из моих рук.
— Не знаю. Стихи.
— Ты любишь стихи?
— По-моему, читать стихи довольно скучное занятие. Но мой доктор говорит, я обязательно должна учить стихи. Это укрепляет память. Я не понимаю, что он имеет в виду, он вообще довольно сумасшедший. Но она тоже так считает, и я учу… Знаешь, она опять видела человека, того, который разбил зеркало. Она очень боится, потому что они совсем рядом.
— Ты тоже боишься?
— Я? Не знаю… Я не могу их вспомнить. Иногда я думаю, что вспомнила, но это не так. Они делали с ней ужасные вещи… Она говорит, я была там и поэтому сошла с ума. Чепуха, правда? На самом деле это она сошла с ума, ведь меня они не трогали. Я просто стояла и смотрела. Я знаю, так было, но ничего не помню.
Клим молчал, держа меня за руку и глядя прямо перед собой. Эти дни он провел в поисках, но искал не Монаха, как я надеялась, а пытался побольше разузнать обо мне. Особого труда это не составило. И вчера он уже точно знал: я та самая Варвара Салтыкова, случайная подружка Монаха, к которой он, Клим, три года назад послал своих ребят. Когда сомнений на этот счет не осталось, он почувствовал, что земля уходит из-под ног, и впервые задумался о том, что мир устроен непросто, и судьба — не пустое слово. После этого открытия он сидел в своей машине часа полтора, пялился в темноту за окном и всерьез подумывал застрелиться (вот этого я бы ему не советовала, доброхоты и так найдутся). К утру глупые мысли его оставили, но он был подавлен, растерян и смертельно боялся. Сейчас, сидя на скамейке рядом со мной, он принял решение. И я не сомневалась, что задуманное он выполнит.
— У тебя рука холодная, — сказал Клим. — Ты не озябла?
— Нет. Будет дождь. Сегодня непременно будет дождь.
Мы пошли по аллее, а Резо пристроился сзади и награждал Клима такими мыслями, что я не выдержала и рявкнула:
— Прекрати сейчас же!
Клим удивленно посмотрел на меня, потом на Резо.
— Почему ты рассердилась?
— Пусть не смеет думать о тебе гадости.
— Ты знаешь, что он думает?
— Конечно. Это совсем нетрудно. Он считает, что ты не должен держать меня за руку, потому что я сошла с ума, а виноват в этом ты. Что за глупость, скажи на милость? Он ужасный дурачок и врун, к тому же я ему никогда не верю.
Услышав такое, Резо демонстративно приблизился и заявил:
— Папа велел быть к обеду. Нам еще полчаса добираться домой.
— Слышишь, что болтает этот сумасшедший? — засмеялась я, но пошла за своим охранником.
Клим посадил меня в машину и сказал:
— Смотри больше не теряй свою шляпу. Она мне нравится.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — попросила я, он поцеловал и улыбнулся, а нам вдруг стало горько: и ему, и мне.
Дверца захлопнулась, Резо полетел как сумасшедший, а я заявила:
— Посмей сказать хоть словечко…
Вечером мы с Доком гуляли в саду.
— Чего ты добиваешься? — начал приставать он. С каждым днем Док нервничал все больше и больше и теперь здорово смахивал на психа. Я вздохнула.
— Все-таки странные существа люди, Док. Взять, к примеру, Папу. Отпетый мерзавец, а относится ко мне как к родной дочери. А Клим? Влюбился в сумасшедшую. Боюсь, вокруг нет ни одного нормального человека. А ты еще считаешь меня чокнутой. Иногда мне кажется, только я нормальная и осталась, а остальные — психи. Занятно, да?
— Я пытаюсь найти логическое объяснение твоим поступкам. И не нахожу. Меня это пугает.
— Да пошел ты со своей логикой, Док.
— Я думал, ты хочешь отомстить Климу и его дружкам. А ты играешь с ним в любовь… Или не играешь?
— Дружков Клим укокошит сам, — хмыкнула я. — По крайней мере, он так решил. Боится, что я узнаю…
— Что?
— Господи, Док, почему до тебя так плохо доходит? Думаешь, Климу приятно сознавать, что он виновник своего несчастья? Ведь это благодаря его стараниям любимая женщина стала сумасшедшей. Клим занятный тип, он уже освоил медицинскую энциклопедию и теперь о шизофрении и раздвоении личности знает больше, чем ты. И надеется, что меня можно вылечить. Только очень боится этого. Вылечат, я узнаю правду, и он меня потеряет.