Таш не обращала внимания на такие мелочи. Ей хотелось почувствовать прикосновение кожи к коже. Прямо сейчас!
С рычанием она задрала его рубашку и провела руками по животу и груди. Митч застонал, его мышцы ходили под ее пальцами. В приглушенном освещении его кожа почти мерцала. Таш снова погладила его тело ладонями. Он вздрогнул под ее прикосновением, глаза его блестели.
Это она довела его до такого? Она вызвала такое желание, такое возбуждение?
Таш провела руками ниже, ныряя пальцами под пояс шорт, соблазнительно низкий, и Митч выгнулся всем телом. Таш широко ухмыльнулась, села прямо и откинула волосы за спину.
– Таш, – предупреждающим тоном сказал он.
– Сними рубашку, – потребовала она.
Митч приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее. От движения его возбужденный член сильнее прижался между ее разведенных бедер.
– О. – Она покачнулась.
Митч одарил ее ухмылкой, и пульс у нее участился.
– Значит, ты такие игры предпочитаешь?
Таш подозревала, что с другим мужчиной ее уже сковала бы неуверенность в себе, но это был Митч. Огонь в его глазах не допускал даже мысли о такой ерунде.
Может, нужно ему сказать…
Она вздернула подбородок:
– Тебе не нравится?
Одним движением он стащил через голову рубашку и отбросил в сторону. Таш смотрела на широкий разлет его плеч и крепкую грудь, на то, как напрягались мускулы и кубики пресса. И позволила рукам последовать за взглядом – медленно и внимательно.
Ладони Митча скользнули ей под футболку, отвлекая, и Таш шлепнула его по рукам:
– Не трогай!
От его улыбки у нее вскипела кровь.
– Сними хотя бы футболку. – Его голос был похож на теплый мед, окутывавший ее обещанием еще большей сладости. – Так будет честно.
Таш неторопливо обдумала его требование. На честность ей было плевать. Она хотела довести Митча до исступления, как он доводил ее с самого первого дня знакомства. Поэтому все-таки стянула с себя футболку. И поэтому расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. И поэтому она начала двигаться на Митче, надеясь, что это выглядит соблазнительно, демонстрируя грудь с твердыми сосками. Улыбка сошла с его лица, и он облизнулся.
– Ты прекрасна, – хриплым стоном выдохнул он.
Сейчас, с ним, Таш действительно чувствовала себя прекрасной.
Митч снова потянулся к ней, но она обвила его запястья пальцами и прижала к полу у него над головой.
– Всю свою жизнь я была хорошей девочкой.
Она не ждала, что Митч ей поверит. Она не ждала, что ей вообще кто-нибудь поверит. Она всегда вела себя так, словно уже много раз это делала, но это была неправда. Сбежит ли Митч, если узнает, что она девственница? Она не хотела рисковать. Может, он не заметит.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Когда-то мне хотелось нарушать все правила, быть… неисправимой.
– Мне достать наручники?
– Попробуй, и получишь ими по голове, – пообещала она, но фраза прозвучала едва слышным выдохом. И судя по тихому рычанию Митча, он ей не поверил.
Подняв голову, он обвел влажным языком ее сосок. Таш словно пронзило электрическим током, все нервные окончания вспыхнули огнем.
– Я же сказала, никаких прикосновений…
Митч втянул ее сосок в рот целиком. Таш выгнулась со вздохом, больше похожим на стон. Дыхание у нее сбилось. Она извивалась под его губами. Раскачивалась на его бедрах. У обоих тела блестели от выступившего пота.
– Знаешь, что я думаю? – Митч целовал ее шею, а его пальцы расстегивали молнию на ее штанах так ловко, словно он делал это тысячу раз.
– Что? – выдохнула она.
– Я знаю, что тебе на самом деле нужно.
Таш отодвинулась, чтобы видеть его глаза. Митч отвел прядку волос с ее лица.
– Что тебе на самом деле нужно, Наташа Бакли… – от того, как звучало ее полное имя, произнесенное полным желания шепотом, она задрожала, – так это потерять контроль. Ты слишком многое подавляешь, хочешь все контролировать. Сегодня будет не так.
– Я не…
Его губы снова накрыли ее сосок. Таш застонала, когда его ловкие пальцы стали делать то, что с ней еще никто никогда не делал.
– Что ты там говорила? – лениво поинтересовался Митч.
А потом перевернул их обоих.
– Когда я в семнадцать лет фантазировала, как занимаюсь с тобой любовью, я это представляла совсем не так.
– Нет? – Митч смотрел на нее сверху вниз, пока Таш пыталась вытянуть из-под себя свои длинные волосы.
– Все было бы безупречно, изящно и просто. Никакого пота, никаких столкновений носами и…
Митч сжал ее грудь и стал гладить сосок большим пальцем.
– А что-нибудь из этого там было?
Она сглотнула.
– Конечно.
Но тогда она не думала о таких сильных и грубых ощущениях, которые испытывали сейчас. Даже не мечтала.
– Митч, пожалуйста! Я завтра буду вся в синяках.
– Завтра ты будешь очень, очень довольна, – пообещал он. Поднялся, подхватил Таш на руки и отправился в спальню.
Митч смотрел в потолок, лениво водя пальцами по спине Таш. Ему нравилось ощущать ее обнаженную кожу под руками, ее теплое дыхание на своей груди.
Они молчали.
Пока что.
Он не произносил ни слова, потому что оказалось, что заниматься любовью с Таш – это потрясающе настолько, что его мир перевернулся. Но Митч не знал, почувствовала ли она то же самое. Он знал, что доставил ей удовольствие, но…
Осторожно выдохнув, он на секунду прикрыл глаза.
– Почему ты мне не сказала? – спросил он негромко.
Таш замерла. Митч крепче прижал ее к себе, чтобы она не отодвинулась.
– Ты догадался, да?
– Да.
Она отдала ему свою девственность. Это что-то значит? Митч нахмурился, глядя в потолок.
– Тебе стоило мне сказать.
– Зачем?
Он немного отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Тогда я был бы нежнее. Осторожнее.
– Я не жалуюсь.
Это не отвечало на его вопрос.
– И я не хотела давать тебе повод остановиться.
– Не уверен, что смог бы остановиться, – честно признался Митч.
Таш отдала ему свою девственность и, хотя он не мог это объяснить, огненными буквами вписала себя в его душу. Наверное, это должно было его пугать, но не пугало.
– Ты бы мне поверил?
Он замер, а потом понял, что в ее голосе не было обвинения.
– Я бы удивился, – признался Митч, – но поверил.
Таш улыбнулась, и у него что-то сжалось в груди.
– Отдыхай. – Он уложил ее голову на свое плечо, надежно обняв за плечи. Она отдала ему свою девственность. Это должно было что-то значить.
Когда Митч проснулся следующим утром, он точно знал, что означала предыдущая ночь. Она означала, что они с Таш должны быть вместе. И ему нужно было убедиться, что Таш считает так же.
Таш не было в постели, но запах кофе подсказал ему, что она недалеко.
Он широко улыбнулся, полный энергии, как никогда; казалось, что он может завоевать весь мир. Митч вышел в основную комнату коттеджа, натянул свободные штаны и выглянул в открытую наружную дверь. Таш была на пляже. Он налил во флягу чай, взял пакет печенья и отправился к ней.
Она с улыбкой обернулась еще до того, как он ступил на песок. Пока он шел, Таш медленно и внимательно оценивала его тело, и ей нравилось то, что она видела. Заметив выразительный блеск в ее глазах, Митч едва не споткнулся. Он был рад – очень рад, – что решил не искать футболку. Хорошо бы, чтобы и Таш поступила так же. Ну да ладно. Он исправит этот недосмотр при первой же возможности.
– Доброе утро. В ее голосе было придыхание, которое в одно мгновение его возбудило.
Митч поцеловал ее в губы – быстро, легко, игриво – и опустился рядом.
– Я принес завтрак.
Она посмотрела на печенье и выгнула бровь.
– Мне понадобится гораздо больше, чтобы продержаться день.
Он едва не отбросил флягу и печенье, чтобы взять ее здесь и сейчас прямо под солнцем на песке. Но одернул себя. Наверняка она еще ощущает последствия прошлой ночи. И у них было много времени. У них была целая жизнь впереди.
– Я приготовлю что-нибудь посущественнее немного позже, – пообещал он. – Я хотел поговорить.
Таш провела пальцами по внутренней стороне его бедра.
– У меня были другие планы.
Митч поймал ее руку и поцеловал пальцы. Голод в ее взгляде, радостное и теплое выражение лица говорили ему, что она чувствует то же, что и он.
– Мы здесь всего три дня – четыре, если считать сегодняшний, – но у меня ощущение, что вся моя жизнь перевернулась.
Таш посмотрела на него и кивнула.
– Я испытываю то же самое.
Он снова поцеловал ее пальцы, а потом отпустил, чтобы налить им по кружке чая. Открыл пакет с печеньем, подчиняясь приступу голода. Таш взяла одно и откусила краешек.
– Я не могу отделаться от ощущения, что все происходит быстрее, чем должно.
– Или, возможно, все происходит так быстро, как нужно.
Она подарила ему свою девственность. Он знал, что это означает: Таш принадлежала ему, и Митч будет ее любить и защищать до конца жизни. Однажды он подвел ее. Больше этого не повторится.
– Я долго вчера лежал без сна и думал. – Он чувствовал себя таким спокойным и в то же время полным жизни, как никогда. Когда его отец убил мать, в Митче что-то сломалось. Прошлой ночью Таш исцелила эту рану. – Мы подходим друг другу, ты и я.
Ее рука с печеньем застыла на полпути ко рту. Она смотрела на него с приоткрытым ртом. Он не винил ее за удивление. Вчерашнее понимание шокировало и его самого.
– Я долго думал! И у меня есть план. Рассказать?
– Давай… – Таш облизнула губы.
Митч набрал воздуха в грудь.
– Мы должны поступить так. Когда вернемся в Сидней, тебе стоит переехать ко мне. – Его пригород был лучше, чем тот, где жила Таш. – Ты сможешь уйти с работы.
Ему совершенно не нравилось то, как она трудилась без отдыха в «Королевском дубе».
– Паб находится в неблагоприятном районе, и я не хочу думать, какой опасности ты там подвергаешься. Ты можешь вернуться к учебе, если хочешь.