Анжело чувствовал ломоту во всем теле. Кроме того его допекало какое-то неприятное, доселе ему незнакомое ощущение в анальном отверстии. Боже милостивый! Он медленно и осторожно сел. Черт побери, что это с ним случилось?
Он хорошо помнил, как поехал к Рио на ее квартиру. Помнил, как она его приняла и обласкала, как они курили гашиш, пили коктейли. Что же было потом — этого Анжело не мог восстановить в памяти — сплошной провал, зияющая пустота.
По-прежнему ощущая какую-то скверную перемену в своем теле, он поднялся. Постепенно в его сознании стали всплывать фрагменты происшедшего минувшей ночью, но он еще наделся, что многие из них ему просто приснились.
Анжело захотел в туалет и пошел в ванную. Первое, что он увидел там, были наклеенные на зеркало цветные фотографии, которые до конца рассеяли все его сомнения. Для пущей убедительности фоторепортажа Рио, как и в прошлый раз, оставила надпись, сделанную губной помадой на зеркале: «Продолжай в том же духе! Я сразу поняла, что ты гомик!»
Анжело уставился на фотографии. На них он увидел себя с полноватым, черноволосым мужчиной и очаровательной блондинкой. Только… Да, сомнений не было — это была не девушка, потому что груди у этого создания не было вовсе, зато имелся пенис.
Анжело всегда испытывал отвращение при одном только приближении к нему мужчин, о которых поговаривали, что они «голубые». У него все внутри противилось, когда до него лишь просто дотрагивались, пусть даже дружески хлопая по плечу. И он всегда избегал любых ситуаций, которые могли свести его с гомосексуалистами. И вот случилось непоправимое. На одном из фото он, изогнувшись в неестественной позе, даже улыбался — по-видимому, проделываемое с ним доставляло ему большое удовольствие.
Что будет, если эти фотографии попадут в руки его знакомым, если их увидит его отец!
Он поспешно сорвал их с зеркала, разорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз.
Сделав это, Анжело вздохнул с некоторым облегчением. Без этих доказательств его грехопадения он почувствовал себя намного лучше.
Почему, собственно, он так испугался? Он ведь не был «голубым», и это может подтвердить чуть ли не половина женщин Лондона!
Все это, конечно, подстроила Рио. Куда она, черт ее побери, запропастилась? Он осмотрел остальные комнаты и убедился, что никого в квартире нет. Без сомнения, она все это подстроила специально. Ну ничего, она за все ответит. Он придумает, как ей отомстить. Настанет и его черед посмеяться над ней.
Ник ушел. Лару охватило беспокойство. Она нервничала. Все шло в принципе так, как она запланировала, и все-таки итог был для нее безрадостным.
Что, если Эйприл простит его и снова вернет себе? Лара считала это маловероятным, но все-таки? Тогда все, что она сделала ради осуществления их плана, потеряет смысл.
Как обидно! Она впервые встретила человека, который пробудил в ней чувства, не зависевшие ни от его счета в банке, ни от его положения! Она наконец-то получила удовольствие от секса. По-настоящему влюбилась!
Но теперь все кончено, и Лара приняла для себя решение. Что бы ни говорили ее сестры и подруги — она сделала все что могла и не станет больше продолжать эту игру. Ни под каким предлогом она уже не встретится с Ником Бассалино. Сейчас она позвонит Касс и скажет ей об этом. Затем свяжется с принцем Альфой в Риме и скажет ему, чтобы он ее поскорее отсюда забрал.
Выполняя волю отца. Ник направился к Фрэнку. Дети старшего брата, как никогда, раскапризничались и вели себя шумно.
— Где воспитательница? — спросил Ник.
— Ее больше нет, — заплетающимся языком ответил Фрэнк. Надломленный, с опущенными плечами, с покрасневшими глазами Фрэнк сидел в кресле и пил неразведенное виски. Он полностью потерял над собой контроль.
— Мне очень жаль, Фрэнк, что все так произошло… — начал Ник. Это было сказано почти искрение, хотя он никогда не испытывал особо теплых чувств к брату. В детстве Фрэнк частенько лупил его, потому что был сильнее. Вдобавок использовал любой повод, чтобы выставить его перед отцом не в лучшем свете, боясь, видимо, что Энцио перенесет на Ника свою особую привязанность, которую он питал к своему первенцу.
Ник перешел в соседнюю комнату; там у окна сидели Голли и Сегал. Этот дом, в котором вечно околачивалась охрана, производил на Ника тягостное впечатление, к тому же был старым и запущенным. Ник с тоской вспоминал свой собственный дом в Лос-Анжелесе, такой белый, большой и просторный, выстроенный по самому современному проекту. Тем более логово всесильного мафиози не шло ни в какое сравнение с роскошным домом Эйприл с озером в саду и бассейном. Да пропади он пропадом, это Нью-Йорк с его грязными улицами и нервными жителями. Они все здесь какие-то бледнолицые, куда-то вечно спешащие. Нет, Ника сюда больше и калачом не заманишь. Он поднялся на второй этаж и попытался еще раз дозвониться до Эйприл. Результат был тот же. Он сообщил Хатти, что с вылетом задержится, и объяснил причину.
— Обязательно скажи ей, почему я задерживаюсь, это очень важно, — внушал он служанке. «Черт побери, Эйприл чего доброго подумает, будто он торчит здесь из-за Лары».
Вспомнив о Ларе, он признался себе, что все было удивительно хорошо. Какая восхитительная девушка! Но красивых девушек в Лос-Анжелесе тоже хоть пруд пруди, куда ни пойдешь, обязательно на них наткнешься. Их много, а Эйприл Крофорд — одна. Она вне сравнения, это настоящая звезда! Ник почему-то был уверен, что она его простит. Он заверит ее, что все это пустые газетные сплетни, которым не стоит придавать значения. Лара оказалась с ним в одном самолете по чистой случайности. Приглашение потанцевать тоже ни о чем не говорит. Ведь танцевал же он с Ларой при Эйприл в Лос-Анжелесе. Во всяком случае, опытная Эйприл сама хорошо знает, как рождаются подобные сплетни, которым безоговорочно верят только идиоты.
Да, Ник был уверен, что все уладится.
Интересно, что сейчас делает Лара? Не бросит ли она трубку, если он ей сейчас позвонит? Он попробовал это сделать, но на другом конце провода никто не отвечал. Будет лучше, если он забудет о ней. Он ее пожелал — и он ее получил! Черт побери, какая же скука торчать здесь, в доме Фрэнка!
— Как здесь насчет картишек? Если ли вообще в этом мавзолее завалящая колода карт? — спросил Ник, обращаясь к Сегалу…
30
Мэри-Энн проснулась в Лос-Анжелесе. Она не могла сразу понять, как она там очутилась. После того, как ввалившийся без стука Алио Маркузи всю ее обслюнявил, к ней неожиданно заявилась другая визитерша, по имени Клэр, и сказала, что ее послали забрать Мэри-Энн из гостиницы.
Она вспомнила далее, что испугалась ослушаться Энцио, приказавшего ждать его здесь, и поделилась своим опасением с Клэр. Но та рассмеялась, назвав ее при этом «золотко».
— Не волнуйся, Энцио в курсе дела. Он хочет, чтобы ты совершила со мной небольшое путешествие.
После этого Клэр ловко воткнула ей в локтевой сгиб иглу — и Мэри-Энн куда-то поплыла, сделавшись совершенно послушной. Она оделась и вышла с Клэр из гостиницы. Они ехали куда-то на машине, затем летели на самолете, потом снова ехали на машине, пока не добрались до какого-то дома. И вот теперь — этот дом, комната и глубокий сон, от которого она только что пробудилась.
Мэри-Энн встала и осмотрелась. Она находилась в спальне, оклеенной обоями оливкового цвета. Ставни на окнах были закрыты, причем ни ставни, ни дверь не открывались.
Она взяла со стола зеркало: ее высоко зачесываемые обычно волосы свисали теперь печальными прядями и спутались, а косметика размазалась.
Сейчас Мэри-Энн могла позволить себе плохо выглядеть, пока вокруг ни души. Но ведь кто-то Может рано или поздно войти. Она поискала свою сумочку и нашла ее на полу. Затем достала косметический набор, тщательно нанесла макияж и поправила прическу. Затем она снова спросила себя, как она здесь вообще оказалась и что все это, черт побери, значит?
За шесть месяцев, что она прожила вместе с Энцио, Мэри-Энн накопила целое состояние. Это были украшения, дамские костюмы, платья, норковое пальто и — самое главное ее достояние — длинная шиншиловая шуба.
Теперь она вспомнила обо всех этих вещах. Эти накопления дадут ей возможность прилично жить в ближайшем будущем — ей не нужно будет нагишом танцевать на сцене, чтобы заработать на пропитание.
Вошла женщина, назвавшаяся Клэр. На вид ей было лет сорок, стройная, хотя несколько мужиковатая.
— Я ничего не понимаю, — сказал Мэри-Энн, — где Энцио? Почему он меня здесь держит?
Клэр улыбнулась.
— Он считает, что тебе нужно развлечься и что Калифорния пошла бы тебе на пользу. Он знает, что у меня здесь куча приятных друзей, с которыми и тебе было бы неплохо познакомиться.
— Почему он сам мне ничего не сказал об этом?
Клэр обняла ее за плечи.
— Энцио говорил мне, что самое лучшее твое качество — что ты не задаешь много вопросов. Ты очень милая, симпатичная девочка, но эту прическу мы лучше сменим.
— Но Энцио нравится именно такая прическа.
— Энцио здесь не появится…
— А что будет с моими вещами? С моей одеждой, украшениями, шубами?
— Не думай об этом, Энцио тебе их перешлет. Будь хорошей девочкой и не усложняй мне работу, тогда все будет хорошо.
При всей своей глупости Мэри-Энн начала потихоньку понимать, что здесь не все ладно.
31
Охранник Шифти Фляй доставил Анжело прямо на борт самолета, отлетавшего в Нью-Йорк.
— Не думай, что мне доставляет большое удовольствие ни на шаг не отходить от тебя, — проворчал он.
— Послушай, старик, — заметил ему Анжело, — поменьше кипятись. Это твоя работа, но я должен сказать тебе, что делаешь ты ее плохо!
Шифти Фляй со злостью посмотрел на него. Он получил от Эдди Феррантино сильную нахлобучку за то, что упустил Анжело.
— Можешь не торчать здесь из-за меня, я не сбегу, — добавил Анжело. Он откинул спинку кресла, вытянулся и закрыл глаза. Может, этот бульдог исчезнет, пока у него глаза закрыты? Когда он их открыл, Шифти Фляя действительно не было.