С Ником все происходило по-другому, все было гак естественно…
Интересно, придет ли он? Она взглянула на часы возле кровати. Было уже поздно, и она очень надеялась, что он не придет. Как глупо, что она отдала ему запасной ключ. Какой ничтожный акт мести!
Принц Альфа сильно храпел, и она никак не могла уснуть. Наконец ей эго все-таки удалось.
Проснулась Лара лишь после того, как вошедший в комнату Ник включил свет и грубо сорвал с них одеяло. Она посмотрела на него заспанными глазами и слабо улыбнулась.
— Хелло, Ник.
— Кто этот человек? — вскричал принц Альфа вне себя от гнева и потянулся за своими шелковыми плавками, брошенными на стул рядом с кроватью.
— Так это и есть твоя подруга? Ну и пташку же ты подцепила, — сказал Ник, качая головой и сверкая взглядом, — хороша птичка!..
Лара не сделала даже попытки прикрыться, а лишь довольно выразительно посмотрела на него вместо ответа.
Принц Альфа накинул на себя халат.
— Что вам здесь нужно? — высоким, срывающимся на фальцет голосом вскричал он.
— Мне здесь ничего не нужно, — ответил Ник и швырнул Ларе ее запасной ключ, — Мне здесь уже ничего не нужно, она даже недостойна того, чтобы ей заплатили.
— Прикройся, — вконец выходя из себя, крикнул принц Альфа Ларе.
— Я и так уже все у нее видел, — холодно сказал Ник, — я исследовал каждый миллиметр тела этой первоклассной шлюхи.
— Что все это значит?! — завопил Альфа.
— Я тоже хотел бы знать, друг мой, я тоже ничего не понимаю. — Ник резко повернулся и хотел уйти, но принц Альфа схватил его за локоть. Ник стряхнул с себя его руку.
— Вы с ней спали? — спросил принц Альфа и снова схватил его за рукав.
— Отстань, приятель, пока у меня не лопнуло терпение, — медленно сказал Ник.
— Нет, вы мне ответьте!
Быстрым движением Ник ударил его коленом в промежность и одновременно нанес удар кулаком в лицо. Принц мешком свалился на пол.
Лара продолжала лежать ни жива, ни мертва. Ник повернулся к ней, хотел что-то сказать, но передумал и вышел…
Фрэнк начисто потерял сон. Сколько ни пытались его унести, он отказывался идти спать и вместо этого опять усаживался на кухне, то и дело прикладываясь к бутылке с виски. Время от времени он засыпал прямо на стуле. После всего случившегося у него в душе что-то надломилось…
Никто с ним больше не заговаривал, его оставили на время в покое. Энцио попытался было вызвать его на разговор о делах, но через короткое время оставил эту затею.
— После похорон тебе нужно взять себя в руки, — проворчал он, — съездишь со мной на пару дней в Майами, повидаешь мать.
«Ни в какой Майами я не поеду, — думал про себя Фрэнк. — Не стронусь с места, покуда не найду Бет».
Как и ожидалось, приехали мать и сестра Анны-Марии. Какое счастье, что они не умели говорить по-английски! После короткого приветствия они оставили Фрэнка в покое, а это было именно то, чего он хотел. Дела фирмы его тоже больше не интересовали — пусть ими занимается Энцио, если ему хочется.
Он подумал о том, что неплохо бы вообще взять отпуск и уехать куда-нибудь на Гавайи или в Акапулько, куда-нибудь, где он мог бы каждую ночь оставаться наедине с Бет. После похорон он ее обязательно разыщет, в этом он не сомневался.
Кипя праведным гневом, Ник покинул квартиру Лары. Как она могла так поступить с ним?
Он направился прямиком в один из лучших борделей Нью-Йорка — ведь должен же он себя как-то успокоить?
Там перед ним расстелили красную дорожку.
Еще бы, Ник Бассалино, сын Энцио и брат Фрэнка — здесь ему всегда устраивали королевский прием.
Хозяйка борделя — скандинавка с пышной грудью и лицом молоденькой девочки — предложила ему свои собственные услуги, но он отказался и выбрал рыжеволосую девицу.
Спустя некоторое время забавы с ней ему надоели, и он надрался до невменяемости.
В конце концов, он добрался до своего номера в гостинице и заснул глубоким сном, успев, правда, предварительно заказать на утро разговор с Эйприл. Ему вызвали Лос-Анжелес, когда он еще крепко спал. С трудом пытаясь открыть глаза, Ник поднес трубку к уху. Некоторое время он слышал треск и пощелкивание в трубке. Во рту ощущался неприятный привкус.
Верная своей хозяйке Хатти сообщила через девушку на коммутаторе, что мисс Эйприл Крофорд нет дома, но Ник попросил связать его непосредственно с Хатти.
— Хэлло, Хат, как дела? Она все еще обижается?
— Разве вы еще не знаете, мистер Бассалино? — Голос Хатти звучал смущенно.
— Что я должен знать?
— Ну как же, ведь мисс Крофорд и мистер Олберт вчера поженились.
Ник не мог вымолвить ни слова.
— Мистер Бассалино, вы слушаете? — раздался взволнованный голос Хатти, — я попросила мисс Крофорд, чтобы она вам позвонила.
Ник положил трубку, вызвал портье и потребовал принести ему газеты. В них он нашел заметку, где черным по белому было написано:
«Сегодня, без всякой огласки, Эйприл Крофорд сочеталась браком с Сэмми Олбертом, тридцатилетним киноактером, знакомым зрителю по фильмам «Порожний рейс», «Тигр» и «Принц Калифорнии». Бракосочетание состоялось в саду отеля Грэхема Стэнли. Счастливчик-муж выразил свое отношение к возрасту своей супруги следующими словами: «Эйприл настоящая леди, и ее возраст меня не интересует…»
Ник с отвращением швырнул газету на пол. Боже мой! Ну и глупая гусыня эта Эйприл! Только сумасшедшая могла выйти замуж за такого ветрогона, такое ничтожество, как Сэмми Олберт. Несомненно, это был припадок безумия, следствие алкогольных паров, ударивших в голову. Впрочем, чего же ожидать от пьющей бабы.
Еще недавно, проигрывая мысленно такой финал в отношениях с Эйприл, Ник не сомневался, что будет убит горем. Сегодня же самое большее, что он почувствовал, было разочарование. Превозносимая им звезда, обладавшая, по его мнению, тонким умом и вкусом, его разочаровала. Ее отчаянный поступок, совершенный, вероятно, назло ему, как ни странно, принес Нику облегчение. Теперь, когда его больше ничто не связывало с Эйприл, он получил свободу, а раз так, го он мог теперь предпринять какие-то шаги в отношении Лары…
35
Лерой Йезус Боулс не курил, потому что считал это вредным для здоровья, а Лерой никогда не делал того, что могло бы пойти ему в ущерб. Само собой, жизнь была для него еще драгоценнее здоровья. Поэтому он не знал, чем объяснить собственное поведение в «Кэннисе». Почему ему взбрело в голову спасать эту старуху с ребенком? Его счастье, что все сошло гладко, но он подвергал себя безумному риску, что было не в его правилах.
Облаченный, как и в прошлый раз, в непривлекательное тряпье разносчика, он припарковал свой пикап, не доезжая одного дома до кладбища. Основной урок, который Лерой рано извлек из опыта своей жизни, заключался в том, что цветной мог разгуливать по Нью-Йорку, где ему заблагорассудится, если только он одет подобающим ему образом. Когда на тебя напялено что-нибудь вызывающее и ты торчишь у всех на виду, то «полипы» тут же хватают тебя за локоть и просят пройти с собой. Если же ты у любого фешенебельного дома околачиваешься, изображая дворника с метлой, то можешь ни о чем не беспокоиться, никому нет до тебя дела.
Лерой припарковал машину в удачном месте: отсюда хорошо было видно, как лимузины, сохраняя дистанцию словно на параде, подъезжали длинной, черной вереницей к кладбищу. Сквозь солнцезащитные очки Лерой без труда различал лица гостей, одетых в траурные костюмы.
Энцио, как всегда, осторожничал и, как смог убедиться Лерой, свел риск до минимума. Он находился в окружении группы пожилых мужчин в одинаковых двубортных костюмах, которые издавна по душе итальянским мафиози. По беспокойно двигающимся рукам можно было понять, что в любой момент они готовы выхватить и пустить в дело то, что у них слегка оттопыривалось под полами пиджаков.
Ник и Анжело подъехали вместе в одной машине. Их сразу же отгородили от толпы зевак такие же «двубортные» типы, и братья остановились в начале аллеи, дожидаясь мать и сестру Анны-Марии, которые находились в следовавшей за ними машине.
Лерой со скучающим выражением лица, какое бывает у отбывающих тяжелую повинность, продолжал сидеть неподвижно, неотрывно наблюдая за всеми, отмечая каждую мелочь.
Искусству ждать он научился очень рано. Первые мудрые слова, которые запали ему в память еще в раннем детстве, были: «Сиди здесь и жди меня, слышишь? Сиди смирно и жди!» Его мать, проститутка, повторяла эти слова каждый раз, когда оставляла его перед дверью гостиничного номера, за которой она скрывалась с каким-нибудь «дядей». Только когда он подрос и догадался заглянуть в замочную скважину, он понял, почему его оставляли ожидать снаружи.
Подъехал Фрэнк, и невольно Лерой так сжал баранку, что у него побелели суставы пальцев. Из всех Бассалино этот был ему больше всего нужен.
Наконец все прошествовали на кладбище — семья, родственники и друзья. Группа из четырех «двубортных» осталась у входа. Они разделились на две пары и встали по обе стороны ворот, внимательно оглядывая все вокруг.
Лерой подождал еще минут десять, не шевелясь, потом вылез из кабины, открыл крышку багажника и вытащил огромный венок. Он бережно обхватил его руками и, держа перед собой, медленно направился с ним к воротам кладбища.
— Ты куда? — загородил ему дорогу один из охранников.
— Специальный заказ для похорон миссис Бассалино.
— Оставь здесь!
— Как хотите.
Лерой прислонил венок к стойке ворот, порылся в своей сумке и извлек оттуда книжечку квитанций.
— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.
Охранник нацарапал неразборчиво свою фамилию, а Лерой помедлил с уходом, словно ожидая чаевых. Потом все же спросил:
— Может, я сам отнесу? Мне велели положить венок на могилу.
— Нет, оставь здесь.
Лерой пожал плечами.
— Мне все равно, это не мои похороны, — буркнул он как бы себе самому под нос и медленно направился к своей машине.