Ноги женщины снова задрожали. Мускулы под мокрой от пота, влажно блестевшей кожей походили на натянутую тетиву, так она старалась сохранять позу и не затягивать веревку.
Долго она не выдержит.
– Посмотри еще вот этот, – сказал он. – Птичка – птенец ястреба, и, хотя он раз в десять меньше петуха, тот все же его естественная добыча. Такой у него инстинкт. Он не может от него отказаться. Он запрограммирован на убийство петуха, потому что… в общем, потому что он такой есть.
Он протянул руку с сигаретой к ее подошве и с силой вдавил горящий кончик в уже обожженное место. Женщина напряглась и застонала, звук уходил в кляп. Ноги вытянулись, тело судорожно забилось. Он еще глубже втер в ее подошву горящую сигарету, спазмы стали сильнее. В горле забулькало, и тонкая струйка крови показалась из-под веревки, которая сдавливала шею.
До конца мультфильма она не доживет.
– Хочешь узнать, чем кончится? – спросил он ее.
Трейси выскочила на улицу, как только ключ оказался у нее. Обычный ключ, с зубчиками. Пробежала глазами по фасаду здания, пока не уперлась ими в самую дальнюю дверь, в нише под знаком «Выход». Вот она, та комната.
Пробегая через парковку, Кроссуайт смутно чувствовала, что служащий, кажется, бежит за ней. В комнате работал телевизор: шторки голубовато светились, мелькали тени. Она приложила ухо к двери, услышала музыку, тихонько вставила в скважину ключ, повернула, нажала на ручку. Дверь не подавалась. Он закрылся изнутри на щеколду. Трейси достала «глок» и сделала от двери шаг. Прицелилась, выстрелила и пинком распахнула дверь.
Он сидел к двери спиной, приставив к горлу молодой женщины нож с длинным зазубренным лезвием. Та была связана и душила себя.
Трейси опять прицелилась.
– Опусти нож, Набиль.
Управляющий клубом «Пинк Палас» широко улыбнулся.
– Я опущу нож и получу пулю.
Трейси повернула голову к служащему, который застыл снаружи, как изваяние; поймав ее взгляд, он тут же развернулся и бегом бросился в офис.
– Отпусти ее, Набиль.
– Не могу, – сказал тот. – Представление еще не кончилось. Представление всегда надо доводить до конца.
Трейси взглянула на экран телевизора – мультик про Багза Банни. Посмотрела на женщину. Грудь у той часто поднималась и опадала. Какое-то шипение вырывалось из-за пропитанного слюной кляпа.
– Убери, по крайней мере, кляп, дай ей вздохнуть.
– Как вы нашли меня, детектив? Как вы узнали? – Котар не выказывал ни тревоги, ни тем более паники. Голос звучал спокойно и ровно. Он взялся рукой за веревку, ноги женщины поднялись. Дыхание стало ровнее.
– Тебя остановил на улице полицейский. Ты рассказал ему, что едешь расклеивать объявления о пропаже кота.
Котар улыбнулся.
– Кота Ангуса. А он сказал, что у него тоже дочки и что они убивались бы, пропади у них кошка. Он даже взял у меня один листок. И что, он позвонил по номеру, который там был указан?
– Нет, зашел сам.
Котар усмехнулся.
– Добрый самаритянин. Надо же. Этого я не предусмотрел. Интересно, почему такие истории никогда не печатают в газетах и по телевизору тоже не показывают? Журналисты только и делают, что ругают вас на все корки; вам это еще не надоело?
– Да, надоело, – сказала она, понимая, что надо, чтобы Котар продолжал говорить и оставался спокойным. Она почувствовала, что для него это спектакль, и надо, чтобы убийца был уверен до конца: звезда этого спектакля – он сам. Не опуская пистолета, она спросила:
– Можно я сяду?
– Только не на кровать, – тут же ответил он. – Я ее только что заправил. На стул – пожалуйста.
Она подтянула к себе стул от письменного стола и расположила его так, чтобы ее было видно через открытую дверь с парковки. Снаружи снова пошел дождь.
– Это всегда тяжело вынести, – сказал Котар. – Ты играешь роль, выкладываешься, а критиков хлебом не корми, дай разобрать твою игру по косточкам. Та блондинка с восьмого канала явно имеет что-то против вас.
– Похоже, правда?
Трейси повела плечом и сморщилась от боли.
– Я про это читал, – сказал Котар. – Плечо?
– Ключица.
– Больно, наверное.
– Даже странно, до чего сильно, такая ведь маленькая косточка. – Женщина послала Трейси умоляющий взгляд. – Может, отпустишь ее, Набиль?
– Не могу. Нельзя останавливаться.
– Ты ведь уже останавливался раньше.
– Откуда вы знаете?
– Ведь это ты убил Бет Стинсон почти десять лет назад.
Котар широко улыбнулся.
– Вы молодец. Нет, в самом деле молодец.
– А я вот подумываю бросить, – сказала она, ломая голову, куда, мать их, подевалась вся полиция и догадался ли этот дурак позвонить в 911. В то же время она ждала подходящего момента, чтобы выстрелить.
– Почему?
– Устала я от этого дерьма, Набиль. От всей этой возни подковерной.
– Это мне знакомо. Из-за этого и я бросил театр. А чем займетесь?
– Буду работать в школе.
– Я и это про вас читал. Что вы преподавали, биологию?
Женщина опять задыхалась, давясь кляпом. Котар бросил на нее раздраженный взгляд, как на досадную помеху, и снова потянул за веревку, создавая слабину. Та, кажется, перевела дух.
– Химию.
– Вам нельзя бросать. Вы бросите, а дураки останутся.
– Может быть, и так, – сказала Трейси. – Ну а ты? Что бы ты стал делать, не будь ты управляющим в клубе?
– Со мной все просто. Я был бы актером.
– Вот как? В кино снимался бы?
– Со временем, может быть. Но сначала я бы вернулся в театр. Сцена – моя страсть.
– И у тебя получалось?
– Да. Я умел вживаться в роль, как никто, понимаете? Режиссеры в один голос твердили мне, как я убедителен.
– А у тебя была любимая роль?
– Конечно, была. Макмерфи. «Полет над гнездом кукушки».
– Хорошая роль.
– Да. Я думал, с нее моя карьера так и взмоет.
– А что случилось? – Женщина на полу как будто затихла.
– Меня поимели. Случается. Лос-Анджелес – общественная уборная, а не город. Там кругом одни подонки. Актерство – дело такое: если ты не зарабатываешь много, значит, ты вообще ничего не зарабатываешь. К тому же теперь я работаю по ночам. По счетам-то ведь платить надо?
– Надо. – Трейси бросила взгляд во двор – патрульной машины все не было. Она вспомнила, как Сантос говорила ей, что некоторые убийцы разыгрывают сцену преступления в голове, как в театре, и подумала, уж не думает ли Котар, что это его главный выход. – А сейчас тебе надо принять еще одно решение, слышишь, Набиль?
– Да, какое?
– Как ты хочешь, чтобы тебя запомнили?
– Вы меня успокаиваете, детектив, или хотите польстить моему огромному эго? В книгах про серийных убийц так пишут. Вы читали? У нас у всех огромное эго.
– Нет, Набиль. Про это я ничего не знаю. У меня мало времени для чтения. Но я смотрю на ситуацию как практик. Ты хочешь получить шанс выйти отсюда живым и рассказать потом свою историю, может быть, даже прославиться, как Банди?
Котар улыбнулся и повернул голову к телевизору.
– Может, я отвечу вам, когда представление закончится? Уже недолго осталось.
Глава 59
Полицейская машина и фургон спецназа прибыли одновременно, на стоянке сразу стало людно, одни офицеры бегали по двору, поднимались по лестницам на второй этаж. Другие уже стучались во все двери, выводя на улицу перепуганных постояльцев. Мигалка на крыше патрульной машины заливала все пространство двора красно-синими огнями. Трейси встала со стула и шагнула к двери, по-прежнему держа Котара под прицелом своего взгляда и пистолета.
– Трейси Кроссуайт, отдел по расследованию убийств, полиция Сиэтла, – крикнула она во двор. – Это мое дело. Скажите всем, что я прошу сюда не входить.
– Ваше главное дело, детектив, – сказал Котар. – Мне нравится.
– Я здесь актриса второго плана, Набиль. Главная звезда в этом спектакле – ты. – И она кивнула на дверь. – Они все здесь или вот-вот будут здесь. Пресса, телевидение – журналисты.
И тут же, как будто ждал ее реплики, в небе над ними загремел лопастями вертолет. Луч прожектора упал на площадку сверху. Котар посмотрел в окно.
– Это вертолет телевизионщиков, – сказала она.
Котар улыбнулся.
– Мотор. Камера. Начали.
– Публика ждет, Набиль. Что ты им покажешь? – Она импровизировала, в надежде, что Котар не представляет себе финальную сцену типа «в конце все умерли». Хотя вряд ли. По ее ощущениям, Котар жаждал поклонников и аплодисментов.
Котар начал что-то напевать себе под нос. Она не сразу узнала эту мелодию, но потом поняла – это что-то из детства. Багз Банни. Он напевал мелодию перед началом мультфильма.
– Мы оба знаем свои роли назубок, – сказал Котар.
– Багз Банни, – сказала Кроссуайт.
Он удивленно поднял брови.
– Вы это знаете?
– А как же? Мы с сестрой каждую субботу с утра их смотрели.
– Да? – Котар впал в задумчивость. – Я слышал о вашей сестре. Похоже, тот парень был настоящим психом.
– Да, верно.
– Вы его застрелили.
– Он не оставил мне выбора, Набиль. У нас же с тобой совсем другая ситуация.
– Так вы из-за этого так? В смысле, вам не все равно? Из-за сестры?
– Возможно. Мне некогда было над этим задумываться.
– Слишком больно?
– Может быть.
Котар опустил глаза, и Трейси пришлось бороться с собой, чтобы не нажать на спуск. Она не сомневалась, что попадет ему ровно в середину лба, но боялась, что он дернется напоследок и перережет женщине горло.
Он снова поднял глаза и сказал:
– Вы понимаете, что вам было его не остановить? Он бы все равно это сделал. Я про вашу сестру. Вы не должны винить себя в ее смерти.
– Проще сказать, чем сделать.
– Нет, – сказал он, и в его голосе скрежетнул наждак. – Вы не понимаете.
– Объясни мне, Набиль.
– Он должен был это сделать. Мы должны. И никакой вашей вины тут нет. Просто все так устроено. Я так устроен. Мы так устроены. – Котар посмотрел на женщину на полу, потом на Кроссуайт. Ткнул в нее подбородком. – Рука у вас не устает все время целиться, детектив?