– Баня остыла? – перебил его Шкловский.
– Да нет, – пожал плечами все еще стоящий около стола лейтенант Козлов.
– Тогда объявляю, что девушке нужны полотенце и чистая одежда. Варвара двое суток на ногах, и это после боя.
– У меня есть полотенце и чистая тельняшка, – предложил лейтенант Ефимов. – Госпоже Бекетовой как раз по размеру будет вместо платья. И кстати, гардемарин, мы с вами земляки. Ваше имение недалеко от Хлынова, ведь так?
– Так точно, – улыбнулась Ара, сообразившая, что ей обещана баня, плотный ужин и алкоголь, чтобы окончательно убить бродившую в глубине души истерику. – Но я там ни разу в жизни не была. Я в Устье-Вологодском выросла.
– Но имение-то ваше, в смысле вашего отца?
– Мое, – кивнула Ара. – В смысле именно мое.
– О, как! А ведь там, господа, и замок есть.
– Развалины там есть, – усмехнулась в ответ Ара, вспомнив рассказ отца. – Одно название, что столбовая дворянка. Ни денег там, господа, ни земли, ни дома. От бабки в наследство досталось…
– Это мы потом обсудим! – остановил завязавшийся было разговор капитан Шкловский. – А сейчас – баня.
В следующие пять минут Ара была снаряжена в баню, как полагается. Мыло, липовое мочало, флакон кельнской воды с запахом трав – мужской одеколон, но все-таки лучше, чем ничего, – полотенце, тельняшка и шерстяные носки вместо домашней обуви. В последний момент Шкловский сообразил, что ей, возможно, будет неловко в одном тельнике на голое тело, и предложил свою запасную тужурку. В общем, все сложилось более чем хорошо. Ара и намылась от души, и постирала свое белье и комбинезон. А когда вышла к столу – прошла от баньки, стоявшей за домом, в горницу, – там уже вкусно пахло жареной колбасой и разогретыми мясными консервами, а на столе были приготовлены хлеб, сало, квашеная капуста и соленые огурцы.
– Где вы достали все это богатство? – спросила она, усаживаясь за стол, и тут же сообразила, что в комнате они остались вдвоем со Шкловским. – А где твои друзья?
– Решили не смущать тебя своим присутствием, – безмятежно объяснил капитан, судя по всему, имевший на Ару далекоидущие планы. – А припасы оттого, что мы здесь давно служим и всех местных знаем по имени-отчеству. Да ты кушай! Успеем еще поговорить!
Ара не заставила себя упрашивать и взялась за дело со всем рвением молодого, изрядно перенервничавшего и сильно оголодавшего организма. Она почти сутки ничего не ела, если не считать пары ржаных сухарей, кружки кипятка и самокрутки с самосадом и измельченной коноплей. Поэтому миска гречневой каши с тушеной говядиной ушла, что называется, влет, легко потянув прицепом сковороду с жареной домашней колбасой. Шкловский, впрочем, от нее не отставал, тоже, видать, проголодался, но ел интеллигентно, не забывая при этом угощать Ару и подливать ей спиртного. Немного и только под хорошую закуску. Не спаивал, одним словом, а снимал стресс.
За едой почти не разговаривали, обмениваясь короткими репликами, осторожными взглядами и доброжелательными улыбками, то есть вели себя словно старые друзья. Во всяком случае, Ара чувствовала себя в компании Шкловского просто замечательно. Отпустила вожжи, позволив себе впервые за эти дни расслабиться и перестать просчитывать ходы, нести бремя ответственности, бояться и ненавидеть. Сейчас – после бани и сытного обеда, и, разумеется, не без воздействия крепкого алкоголя, – ей было попросту хорошо. Легко на душе, спокойно на сердце. И, прочувствовав момент, она вдруг подумала, что, возможно, ничто в этой жизни не происходит случайно. И что вот оно подходящее время и место, чтобы потерять наконец девственность, сделав это с правильным мужчиной, в соответствующей духу времени обстановке и с идеальным настроем на то, чтобы заняться сексом.
– Ну, – спросила она, опрокинув в рот четвертый стаканчик самогона, настоянного на кедровых орешках и корне женьшеня, – я уже достаточно красивая, или как?
– Что, прости? – не понял ее Шкловский.
– Ну, знаешь, как говорят, – ответила Ара, чувствуя приход истинного вдохновения, – не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки.
– Дура! – покачал головой каплей. – Не знаю, кто тебя обидел, но знаю, что он поц! Но и ты, Варвара, хороша, если ведешься на такую ерунду! Лично мне ты нравишься, и водка тут ни при чем. Ты ведь об этом хотела спросить?
– Спросила, – кивнула она. – Ответил.
– Сложно с тобой, – покачал головой Шкловский. – На тех барышень, с которыми я знаком, не похожа. Но и на тех женщин, с которыми я… встречался прежде, тоже. Не знаю, право, как и поступить.
– Налей, – предложила Ара. – Выпьем. Авось, догадаешься…
Ну, он оказался вполне догадливым, капитан-лейтенант Шкловский: подсел к Аре и, без разговоров усадив к себе на колени, поцеловал в губы. Остальное получилось как-то само собой. То есть она даже не поняла, как очутилась в постели на втором этаже, куда пилот отнес ее на руках. Но вот как она осталась без одежды, Ара помнила вполне отчетливо, и последовавший за этим интенсивный «экзерсис»[94] тоже. Не то чтобы улет, как рассказывали ей знакомые девушки, которые уже отнюдь не девушки, но и не отстой, на что открытым текстом намекали другие. Для первого раза вполне познавательно и приемлемо по ощущениям, тем более что второй заход оказался и в самом деле запоминающимся опытом. Но тут, возможно, все дело было в ней, а не в нем. Каплей, как и следовало ожидать, оказался опытным мужчиной. Чего он, впрочем, не ожидал, так это того, что «нарвется на целку». Но Ара его утешила, как могла, и попросила, чтобы не брал в голову. А потом они выпили еще по паре стаканчиков, и то ли женьшень в голову ударил, то ли, потеряв девственность, Ара наконец по-настоящему расслабилась, но на второй заход они пошли практически крылом к крылу, и отбомбились так, что ни одному, ни другой мало не показалось! Еле отдышались, ей-богу!
Вопрос о свадьбе всплыл уже наутро. Инициатором, к слову, выступил капитан-лейтенант. Но сперва он организовал Аре теплую воду, чтобы вымыться – заботливый мужчина, к тому же разбирающийся в женских потребностях, – потом накормил плотным завтраком, включавшим яичницу-глазунью с салом и жареным луком, хлеб и все ту же домашнюю колбасу, и только после этого, поставив перед свежеиспеченной женщиной большую чашку натурального цинского чая, заговорил о делах:
– Почему не сказала? – спросил в лоб, но сделал это тактично, без раздражения и прочих глупостей.
– Не посчитала нужным, – улыбнулась Ара, – такой ответ тебя устроит?
– Нет, но приму как есть.
– Вот и молодец! – похвалила Ара и в задумчивости посмотрела на бутылку с настойкой. В ней оставалось еще на треть. – Один стаканчик, как думаешь?
– Думаю, что летать сегодня нам не придется, – Шкловский подтянул к себе бутылку и налил обоим.
– За тебя, красавица! – поднял он тост.
– Издеваешься? – поморщилась Ара и запила «горькую пилюлю» самогоном.
– Опять ты за свое! – покачал головой капитан-лейтенант.
– А что, неправда? – посмотрела она ему прямо в глаза.
– Правда она разная бывает.
– Уточни!
– Ну, если следовать принятому стандарту, то нет, ты не Василиса Микулишна! Роста недостает, грудь маловата, бедра узкие. Не уродина, конечно, но и не красавица, – объяснил Шкловский, доставая пачку папирос.
– А по морде? – Ара не злилась, но этот его разбор ее внешности ей никак не понравился. Одно дело, когда она сама критику наводит, и совсем другое, когда об этом говорит мужчина, с которым она провела ночь.
– А ты не спеши, – остановил ее Олег. – Я еще не все сказал. Курить будешь?
– Буду.
Закурили, пыхнули дымом.
– Ты, – сказал тогда Шкловский, – другая. Невысокая, и что с того? Лицо у тебя хорошее и тело ладное. Лично мне нравится, а чужое мнение мне неинтересно. Своим умом живу.
– Неужели? – не поверила Ара, считавшая, что не будь у них боевого стресса и алкоголя в крови, ничего бы между ними не случилось. Во всяком случае, он бы точно ее не захотел.
– Я такими вопросами не шучу, – отрезал Шкловский. – Ты мне нравишься, и, на мой вкус, ты красивая, просто красота у тебя непривычная. Может быть, кто-то и не разглядит, не оценит, а я сразу и увидел, и оценил. Еще тогда, перед вылетом.
– Ты мне вот что объясни, – прищурилась Ара, – эти слова… Их можно трактовать как признание в любви?
– Наверное, можно, – кивнул Олег, обдумав вопрос. – Но я думаю, что еще наступит момент, когда я это скажу тебе, как следует. Если только ты не будешь возражать.
– Я в изумлении! – признала Ара. – То есть это только от меня зависит, будем мы встречаться или нет?
– Так точно, – не моргнув, подтвердил Шкловский. – Я бы очень хотел. И не только встречаться.
– А что еще? – не поняла Ара. – Я же тебе вроде бы уже дала. Два раза, если быть точным.
– Если бы это было возможно, я бы позвал тебя замуж.
– Замуж?! – не поверила Ара своим ушам. – Вот так сразу? Переспали и ага?
– Ну, мы же с тобой авиаторы, – улыбнулся каплей. – Торпедоносцы. У нас все решения принимаются быстро и бесповоротно. На раздумья обычно времени нет.
«А что, если и в самом деле? – задумалась вдруг Ара. – Шкловский мужчина видный, все девки обзавидуются! Вежливый, интеллигентный, внимательный, и в постели с ним хорошо…»
– Ладно, – сказала она вслух. – С этим разобрались. Но ты, кажется, в чем-то сомневаешься. В чем?
– А сама не понимаешь?
– Нет, – честно ответила Ара.
– Ты православная…
– Ну и что? Тебе это мешает?
– Мне нет, но я же не православный!
– А то я ночью не заметила, – хихикнула Ара, до сегодняшней ночи знавшая лишь теоретически, чем обрезанные отличаются от необрезанных.
– То есть тебе это не мешает?
– Нет, Олег, мне это не мешает, я не кулема слободская! Я авиатор, и третьего дня вместе с тобой ходила в атаку! И ты меня прикрывал от огня… Ерунду несешь!