– Ну, ты и дура, крестница! – сказала, наконец, адмирал.
– Учусь у старших товарищей. – Вот те крест, она не собиралась дерзить, но характер в карман не спрячешь.
– А под арест за нарушение субординации? – спросила крестная.
– Вы начальник, господин адмирал, – легонько пожала плечами Ара. – Прикажете, сяду.
– Даже не знаю, что сказать, – дернула губой адмирал Браге, то ли сердилась, то ли, напротив, хотела улыбнуться. – Не знала бы, что ты мне не дочь, впору задуматься, как так вышло, что я не помню, когда это я умудрилась тебя родить?
– Вы, Елизавета Аркадиевна, извиняюсь сказать, блондинка, – прокомментировала Ара мнение крестной, – а я брюнетка. Про рост и цвет глаз тем более умолчу.
– Зато характером вылитая я, – покачала головой Браге. – Такая же дура, прости господи, стоеросовая! Но… – воздела она к небу, вернее, к потолку, указательный перст, – в Себерии победителей не судят. Семь сбитых бомбардировщиков противника в одном бою – это, как ни крути, красивый результат.
«Но боя-то как раз и не было, утиная охота это была, а не бой!» – не согласилась было Ара, но тут же и вспомнила, что если даже это действительно была стрельба по уткам, то ее-то саму, получается, одна такая кряква едва не до смерти «ущипнула».
– Ладно, – поставила точку адмирал. – К делу. Во-первых, ты уж поверь, Варвара, но я устала за тебя волноваться. Сил моих больше нет! Поэтому, уж извини, но считай себя с этого дня списанной на берег.
– Возражения не принимаются! – подняла она ладонь, останавливая возможный поток жалоб и притязаний. – Пока не родишь, никакого пилотирования. Во всяком случае, ничего тяжелее геликоптера.
– А после? – осторожно поинтересовалась Ара. На самом деле, она спорить и не собиралась. Поняла посыл и приняла, как есть.
– Вот родишь, оклемаешься, тогда и поговорим. Все понятно?
– Так точно!
– Ну, вот и славно, – кивнула Адмирал. – Мы тут посоветовались и решили, будешь представлять отца в Военно-техническом совете, ну и при мне «для особых поручений».
Ну, что-то в этом роде она и предполагала, так что ерепениться смысла не видела.
– Я остаюсь в Шлиссельбурге? – спросила вслух.
– Да, – подтвердила адмирал. – Пока здесь, а ближе к делу отправим тебя в Вологду. Есть возражения?
– Никак нет!
– Ну, ты еще каблуками мне щелкни для полного счастья! – неожиданно улыбнулась Браге. – Разговор у нас, Варвара, неформальный, поэтому без солдафонщины, пожалуйста!
– Хорошо, – кивнула Ара. – Извините, господин адмирал, больше не повторится.
– Так-то лучше. – Браге встала, потянулась, повела плечами. – Устаю сидеть, но раз надо, значит, надо.
– Я понимаю. – Ара действительно понимала. Знала, что Елизавета Аркадиевна, дай ей волю, до сих пор гоняла бы супостатов на «коче» или на каком-нибудь «коньке-горбунке», а она днями из кресла своего начальственного не вылазит. Долг сильнее фанаберии, где-то так.
– Кадровики, Варвара, пересчитали твои подвиги с учетом всех покоцанных тобой кораблей и совместных побед и пришли к выводу, что у тебя на данный момент ровным счетом двадцать шесть побед. Так что получаешь золотой значок «Аса».
– Служу Себерии! – вскочила Ара.
– Конечно, служишь! – одобрительно кивнула адмирал. – И хорошо служишь, чего уж там! Да сядь ты уже! Или нет! Постой минуту, чтоб два раза не вскакивать. К ордену тебя, Варя, представили, но чем именно наградят, не знаю.
– Да я…
– Да ты! – усмехнулась Елизавета Аркадиевна. – К ордену не я представляла, без меня нашлось, кому за тебя порадеть. Вас всех представили. Я имею в виду всех, кто вылетел той ночью на перехват. Жихареву твою, к слову, тоже. Чаю, знаешь, что ее пока трогать нельзя. Оклемается немного после операции, переведем сюда, в центральный госпиталь. Поправится, найдем применение…
– Ко мне помощником… – аккуратно вклинилась Ара.
– Голова у нее как? – сразу же заинтересовалась адмирал.
– Отличная голова! – заверила ее Ара. – В Академии диплом с отличием получила. И пилот хороший…
– Ладно тогда, – согласилась адмирал. – Присвоим очередное звание и направим военпредом к твоему отцу. Вот и будете вместе: политес соблюден, и все довольны.
– Спасибо!
– Не за что, – поморщилась Браге. – Тем более что она заслужила. Четыре сбитых «виндзора», «Кумано» и ниппонский истребитель. Вполне!
– Спасибо! – повторила Ара.
– На здоровье! Но у меня, Варвара, к тебе еще одно дело. Вернее, два. Боюсь, что тебе это не понравится, но прими, будь любезна, как мою личную просьбу, а не как приказ.
– Что надо делать? – Что бы это ни было, раз крестная просит, придется ее уважить. И не потому даже, что она по факту третий человек на Флоте, а потому что она – это она.
– Первое. Шумские. Знаешь их?
– Да, – подтвердила Ара очевидное. – Я с их Екатериной одно время даже переписывалась.
– Ну, вот и чудно, – улыбнулась адмирал. – К слову, Катька сейчас здесь, в Шлиссельбурге, полагаю, увидитесь и возобновите знакомство. Но я о другом. Шумские заканчивают документальную ленту «Экипаж». Как раз про вас с Леной Жихаревой. Времена у нас сейчас тяжелые, ну, да не мне тебе объяснять, лейтенант. Патриотический фильм позарез как нужен. Дашь им развернутое интервью… Появишься в кадре в форме, со всеми орденами и медалями. Если Лена будет чувствовать себя получше, то и к ней в госпиталь зайдете. Очень, понимаешь ли, Флоту нужен сейчас такой фильм. Но дело спешное, и на все про все есть у нас максимум неделя. Не подведешь?
– Раз надо, сделаю, – согласилась Ара. – Только неловко как-то. Что люди скажут?
– А что они могут сказать? – удивилась Браге. – Люди, Варя, увидят молодую женщину, которая воюет с первого дня войны, и хорошо воюет. Без страха, как говорится, и упрека. Кровь пролила. Врагов побила несчетно. Причем и ниппонцев, что характерно, и шведов с великобританцами. Как раз то, что доктор прописал.
– Ну все равно как-то… – покраснела Ара. Видеть себя она сейчас не могла, но, судя по тому, как бросило ее в жар, наверняка зарделась, как маков цвет.
– Оставь, Варвара, свои сомнения другим. Тем, кто из ерундовой истории раздувает эпохальный подвиг и тянет на себя славу, как одеяло. У тебя все заслуженно и не раз, а, если рассказать все, как есть, не приукрашивая и не спрямляя углов, так у некоторых волосы от ужаса дыбом встанут. Не забыла, поди, про ниппонских десантников?
– Забудешь тут!
– Вот и я об этом.
– Хорошо, – кивнула тогда Ара. – Сделаю.
– Отлично! Я на тебя рассчитываю, – крестная прошлась по кабинету, вернулась к столу, не торопясь закурила папироску.
– Виктор и Дарья Шумские люди талантливые, – сказала, пыхнув дымом первой затяжки. – И представь себе, начав работать над фильмом, они в тебя без малого не влюбились. Говорят, ты – это вылитая я в молодости. Не внешне, но такая же больная на всю голову. Это я почти дословно воспроизвожу их мнение. Так вот, пока суд да дело, написали они сценарий для игровой ленты. Условное название «Авиатор», и торговый дом «Русь» за эту идею ухватился, что называется, руками и ногами. Там, в фильме, как раз про тебя, но не дословно, разумеется, а обобщенно. Что-то от тебя. Что-то от меня, а что-то вообще высосано из пальца для красоты и образности. Просят тебя поучаствовать в качестве консультанта, а я прошу им не отказывать…
– Ну, если консультантом… – тяжело вздохнула Ара, но она еще не знала, чем кончится разговор, потому что напоследок крестная приберегла сюрприз огромной разрушительной силы.
– И вот еще что, – сказала, выбросив окурок в пепельницу, – мы тут посовещались и пришли к выводу, что даже для особых поручений звание у тебя мелковато будет. Попробуем, конечно, прожать для тебя очередное внеочередное, но это еще то ли получится, то ли нет. Однако для представителя «Заводов Кокорева» и этого будет мало. Поэтому принято решение официально разрешить тебе, Варвара, быть одновременно в двух лицах. В Адмиралтействе ты старший лейтенант Флота Варвара Бекетова, а в Военно-промышленной комиссии – «дочь Самого» Варвара Авенировна Кокорева. Это, как ты понимаешь, в тех кругах, считай, адмиральское звание. Но если так, то никаких мундиров. Денег у тебя, как я знаю, радением твоего батюшки более чем достаточно, а посему вот тебе первое боевое задание. Давай, милая, пройдись скоренько по лавкам и оденься, как должна одеваться дочь «Самого». Вот тебе номер телефона на такой случай, – протянула она Аре листик, явно вырванный из записной книжки, – это ателье Надежды Федоровны Вербицкой на Староладожском бульваре. Знаешь, поди, о ком речь. Сама она давно уже живет в Милане, но ателье ее никуда не делось. Скажешь, что от меня, примут вне очереди и сделают все, что требуется, быстро и качественно. Ольга моя близкая подруга. С детства дружим, и я ее на твой счет предупредила. Так что вперед, лейтенант, и не посрами честь мундира!
Герой она или нет, беременная или только прикидывается, но крестная запрягла ее без жалости и сантиментов. Сразу после встречи с адмиралом Ара попала в руки кадрового управления, и колесо закрутилось. Ну, а ей, стало быть, оставалось только бежать, как той дурной белке, и всей разницы, что бедное животное не понимает, куда и зачем оно бежит, а вот лейтенант Бекетова твердо знала, что делает и зачем. Однако легче ей от этого не было. Она даже с Олегом толком пообщаться не успела. Ему ведь разрешили отлучиться из части всего на три дня, да и то только потому что героическая на всю голову жена-авиатор сначала пропала без вести, а потом счастливо нашлась. Но по факту, едва попав в Шлиссельбург, Ара без промедления включилась в работу.
В феврале положение на фронтах уже, более или менее, стабилизировалось, но напряжение, что не странно, никак не спадало, а значит, и Адмиралтейство, и военно-промышленный комплекс работали без сна и отдыха. Ну, и Ара вместе с ними, являясь одновременно «для особых поручений» при первом заместителе набольшего боярина Адмиралтейства и представителем заводов Кокорева в полутора десятках столичных комитетов, консультативных советов и прочих комиссий. И следует сказать, все эти собрания отнюдь не являлись порождением излишней бюрократии и чиновничьей дури. Война навела порядок и в их стройных рядах, так что вкалывать Аре приходилось по-настоящему и совершенно не по-детски. Впрочем, последние месяцы перед зачетным боем с великобританскими «виндзорами» она и так уже занималась похожими делами. Только теперь она уже попала «в жернова» на самом деле и на самом высоком уровне, где простые лейтенанты Флота «хождения не имеют». Среди небожителей правом голоса могла пользоваться лишь любимая дочь Авенира Кокорева, да и то это право еще надо было заслужить. И, видит бог, Ара старалась изо всех сил, потому что не для себя любимой жопу драла, а за отечество радела. Единственное, что было ей строжайше запрещено, это иметь касательство к самим заказам. Чтобы, значит, избежать конфликта интересов. Но зато все остальное было, как говорится, в ее юрисдикции – и с той, и с другой стороны, – как в игре в шахматы с самим собой.