б этом, как оказалось, совсем нетрудно, а временами даже интересно и приятно. А в тот момент, когда домой завалилась Варвара с новыми знакомцами, они как раз обсуждали не самый важный, но довольно актуальный вопрос: хорошо ли это, что они живут в доме Кокорева, ведь и у нее, и у него в городе есть свое жилье. Но в том-то и проблема, что пока не определились их намерения, он не мог в открытую прийти к ней, да и она должна была прятаться, приходя к нему в его служебную квартиру. Теперь же, сразу как объявят о помолвке, вопрос этот за неактуальностью отпадет сам собой. Об этом и говорили, когда на кухне неожиданно объявились новые лица.
Про кино Виктор и Настя уже знали. Ара успела им нажаловаться. Так что появление кинодивы и довольно известного в Себерии режиссера удивления у них не вызвало. Напротив, Анастасия, которая в обычное время вела активную светскую жизнь и знала в лицо – как не знать – всех сколько-нибудь значительных в Себерии властителей дум, двоих этих узнала сразу и, судя по всему, готова была начать с ними общаться. Однако в эти же полторы минуты обоим – и Виктору, и Насте – стала понятна скрытая за суетой знакомства забавная интрига. Киноделы, оказывается, не знали, что роскошная Варвара Кокорева и геройский авиатор Ара Бекетова – одно и то же лицо. Виктор этому открытию буквально умилился, тем более что снова увидел ту самую девушку, которая однажды пришла к нему на свидание.
«Вот счастливая натура, – решил он, – и как офицер смотрится хорошо, и как светская дама не хуже!»
А между тем мизансцена, построенная Арой не без помощи Виктора и Насти, подошла к концу, и, подав последнюю реплику, госпожа Кокорева направилась к выходу.
– Пусть Витя лучше кофе сварит, – сказала она. – За чашку кофе я сейчас кого-нибудь точно бы убила…
Прозвучало убедительно, тем более что правда: любит Ара кофе, в особенности с устатка, и обязательно горячий, крепкий и горький.
– Иди уж! – бросил Виктор вдогон и сам пошел, как и просили, готовить кофе.
– Кто будет пить чай? – включилась Настя. – Кто кофе?
– Я чай, если можно, – первым ответил оператор Манусевич. – От кофе у меня давление, знаете ли, поднимается.
– Это у вас от воображения, господин Манусевич, а не от кофе, – поделилась Настя житейской мудростью. – Содержание кофеина в кофе и в чае примерно одинаковое. Но я вам, не дай бог, не судья. Просто к сведению.
А вот остальные, в смысле режиссер Торопыгин и Катя Шумская, захотели кофе, а еще, разумеется, удовлетворить свое любопытство.
– А я вас обоих помню, – сказала Катя. – Вы, кажется, Настя Берг, а вас, капитан, уж извините, я по имени не знаю. Но точно помню, что вы бывали в Кобонском Бору.
– Все верно, – оглянулся Виктор. – Извините, господа, что толком не представился. Капитан Якунов-Загородский.
– Посадник? – вскинула бровь Екатерина.
– Да, – кивнул Виктор. – Так получилось, что я последний в роду…
– Или нет? – посмотрел он на Настю. Вопрос этот, к слову, они пока не обсуждали.
– Какой же ты последний? – вполне искренне удивилась Настя. – У тебя же сын есть, ему после тебя и быть графом.
– А я, кстати, – добавила она для публики, – давно уже не Берг, а Селифонтова.
– Замужем, значит? – поинтересовалась Катя.
– Вдова, – коротко ответила Настя. – Мой муж погиб в Порт-Артуре.
Упоминание о войне и смерти заставило всех замолчать, и Виктор вернулся к кухонным заботам. Но, понятное дело, не те люди синематографисты, чтобы долго переживать и, уж тем более, молчать.
– А вы, Виктор Ильич, давно знаете лейтенанта Бекетову? – спросил после паузы Иван Торопыгин.
– С июля 1950-го, – ответил Виктор не оборачиваясь. – Я тогда в Академии аэронавтики служил, ну а Бекетова как раз туда поступила, на пилотажный факультет.
– Ты еще за ней ухаживать вздумал, – напомнила Настя.
– Да, – согласился Виктор, вспоминая сейчас то чудное время, – было дело. Два раза на свидания сходил.
– А потом? – сразу же заинтересовалась Екатерина.
– А потом она приревновала меня к моей бывшей, – улыбнулся Виктор, отлично помнивший, чем закончился их с Арой поход на «Травиату», – и мы остались друзьями.
– Какая она? – не желала отступать Екатерина.
– Хорошая она, – ответила ей вместо Виктора Настя. – Добрая и смелая. Сумасшедшая, как все истребители, но умная и великодушная. Где-то так.
– А вы ее тоже давно знаете? – вклинился Торопыгин.
– Еще бы не знать, – усмехнулась Настя. – Это ведь ко мне она тогда Виктора приревновала.
– И хорошо, что так, – добавила, мгновение помолчав. – Теперь и у нее муж имеется, и я не в накладе…
Развить тему, однако, не получилось. Манусевич задал гораздо более интересный вопрос:
– По сценарию, наша героиня выходит замуж за своего комэска, с которым не раз ходила в бой. А что было на самом деле?
– На самом деле? – переспросил Виктор, и при воспоминании о тех днях у него ожидаемо испортилось настроение.
– А вы что, документальную фильму Шумских еще не видели? – пришла ему на выручку накрывавшая на стол Настя.
– Нет, – покачала головой Екатерина. – Они только сегодня должны были закончить монтаж.
– Так вы знаете? – не сдавался Манусевич. – Можете рассказать?
– В июле 1953-го, – Настя, видно, поняла, что Виктор с задачей не справится, что было близко к истине, и решила рассказать эту историю сама, – в первый день войны, ниппонцы атаковали базу Флота в Веселом Яре. Это на тихоокеанском побережье Земли Хабарова, если не знаете. Так вот, там после обстрела и бомбежки у командира базы остались всего два торпедоносца и один штатный экипаж. Штатным экипажем командовал капитан-лейтенант Шкловский, а на втором торпедоносце вылетели добровольцы: гардемарин Бекетова и курсант Жихарева. Бекетова перешла на четвертый курс Академии, а Жихарева – на третий. Они как раз накануне прибыли в Веселый Яр на практику. Коротко говоря, Шкловский вывел курсантов на ниппонский крейсер и шел впереди них сколько мог, но его в конце концов подбили, и, сбросив торпеду, он вынужден был отвалить в сторону, а девочки держались до дистанции две тысячи восемьсот метров. Знающие люди говорят, это верная смерть, но им повезло. Они взорвали крейсер и были подбиты только на отходе. По ходу дела сбили еще один ниппонский штурмовик, но на этом их везение закончилось, и их все-таки сбили. Впрочем, если бы везение закончилось, мы бы сейчас о них, наверное, говорили совсем иначе. Бекетова смогла посадить торпедоносец на воду, они с Жихаревой добрались до берега вплавь и пошли к своим через тайгу. По дороге убили трех ниппонских десантников, а через неделю Ара встретила Шкловского, которого считала убитым, и они сразу же поженились.
– Ничего себе история! – восхитилась Екатерина. – А сейчас они где? Я имею в виду Шкловского и Жихареву.
– Кадваранг Шкловский сейчас служит где-то на западе заместителем командира авиационной дивизии. Недавно был здесь, но третьего дня вернулся в часть. А мичман Жихарева лежит в госпитале. Ее ранили сильно, но она уже идет на поправку.
– Постойте, – нахмурился Торопыгин. – Я знаю, что Шумские брали интервью у девушки-пилота, которую перевели из госпиталя в Вологде. Это все как-то связано с перехватом великобританских бомбардировщиков?
– Связано. – Виктор справился наконец со слабостью и вернулся к разговору. – Бекетова сбила семь бомбардировщиков и была сбита сама. В течение трех дней считалась без вести пропавшей. Жихарева сбила четыре бомбардировщика и, будучи тяжело раненной, все-таки дотянула до аэрополя. Вот такое продолжение истории.
– Чума! – высказался на этот счет Манусевич, но пробрало и остальных, и в этот момент, словно специально подгадав к окончанию рассказа, на кухню спустилась Ара.
– А вот и лейтенант Бекетова, – усмехнулся Виктор. – Легка на помине.
– Ты кофе сварил? – спросила она, словно бы не замечая возникшую сама собой «немую сцену».
– Так вы, Варвара Авенировна, – озвучил общее изумление Иван Торопыгин, – и есть Ара Бекетова?
– Так точно! – улыбнулась Ара. – Мне не хотелось, чтобы на Флоте все относились ко мне, как к дочери Самого. Поэтому я в Академию поступила под фамилией бабушки, под ней и служу.
– А орденов-то! – восхитился между тем Манусевич.
– Ты лучше на нашивки за ранения посмотри! – одернула его Екатерина.
– Извини, Варя, – посмотрела она на Ару, – но такого я о тебе измыслить не смогла бы, даже если бы очень постаралась. Уела!
– Да нечего на самом деле уедать, – отмахнулась Ара. – Ты вон какая красавица. Звезда синематографа. А я? Я, Катя, как была Рысей, так Рысей и осталось. А в остальном… Я просто очень люблю летать, и это все, на самом деле. А ордена, медали… Не то чтобы я их не заслужила. Вон Витя не даст соврать. Заслужила, но мне и повезло немерено, как мало кому другому везет. То случай удачный, то невероятное стечение обстоятельств. То начальник правильный, то друзья хорошие. Везучая я, в этом все дело.
– Ну, не скажи, – попробовала возразить Екатерина. – Крейсер же ты взорвала, и вон Виктор рассказывал, семь бомбардировщиков сбила…
– В главную машину крейсера, Катя, – поморщилась Ара, – многие опытные торпедоносцы, как ни пытались, ни разу в жизни не попали. К примеру, Олег, это мой муж, он ведь шел на ниппонца точно так же, как мы с Леной, но его подбили, а в нас не попали. И между прочим, отчасти и потому не попали, что он нас прикрывал. Он опытный пилот, а я, прямо скажем, неумеха тогда была. Первый боевой вылет и сразу крейсер. Это как в рулетку сыграть. Одни всю жизнь играют и ни разу не выиграли. А потом приходит какая-нибудь левая девица, вроде меня, ставит на номер, и раз – есть миллион!
– Глупости говоришь, – вмешалась вдруг Настя, хотя видит бог, Виктор как раз сам собрался провести с Арой воспитательную беседу на тему личной доблести и столь же личной скромности, сильно смахивающей на приступ ничем не обоснованного самоуничижения. Хотел, но не успел. Его опередила Анастасия, и он в очередной раз понял, как ему с ней редкостно повезло.