– Глупости говоришь, – сказала Настя и со зла даже губой дернула, словно оскалилась на волчий манер. – И вроде не дура, а все равно несет тебя, Ара, куда-то не туда. Что попала крейсеру в мидель, согласна, в большой степени удача, но дистанция сброса две тысячи восемьсот метров – это чистое самоубийство. И вы с Леной это знали, а все равно не сбрасывали торпеду до последней возможности. Скажешь нет?
– А ты-то все это откуда знаешь? – откровенно удивилась Ара.
– Мне Лена как-то вечером рассказала, – объяснила Настя, – и про то, как вы попрощались друг с другом. И про мидель, и про дистанцию, и как вас трясло… И как ты в лесу ниппонских десантников из револьвера положила… В общем, прекрати прибедняться! Никто тебе все равно не поверит. Сказано герой, значит так тому и быть. Герой. В смысле героиня!
– Ну, ты, Настя, и говорить! – покачала головой Варвара, совершенно обалдевшая от такого, следует заметить, совершенно неожиданного напора. – Вот у кого талант!
– Ладно тебе! – улыбнулась Настя.
– А давайте выпьем! – предложил вдруг Торопыгин, резко меняя тему, ставшую явно нежелательной. – У меня вот и бутылка старки в кармане завалялась.
– У меня здесь и кроме вашей бутылки, Иван Никифорович, найдется чем напиться, – улыбнулась Ара и тут же кивнула Насте, успокаивая его женщину, мол, помню про свое положение и много пить не стану…
Глава 12
1. Шлиссельбург
Март-апрель, 1955
Следует отдать крестной должное: если адмирал Браге-Рощина чего-нибудь захочет, она этого обязательно добьется. И дело здесь не только в том, что она умеет «мочь», то есть знает, как дожать тех, кого следует дожать, тогда, когда нужно, и способом, который будет наиболее эффективен. Знает, умеет и всегда доводит дело до логического конца. Однако важно и то, что ее «хотения» практически всегда жизнеспособны и, пусть и с трудом, но все-таки реализуемы, даже если в глазах сторонних наблюдателей выглядят несбыточной мечтой, пьяной фантазией или сладкой грезой. И еще одно немаловажное обстоятельство: эгоизм княгини Виндавской практически всегда крайне далек от того, что называют эгоизмом другие люди. Вот и с Арой Бекетовой так. Решила крестная, что для дела – а как же иначе – ей нужен под рукой «свой в доску» герой-истребитель с мозгами и талантом, и пожалуйста: за год с небольшим провела Варвару от двух звезд с одним просветом до двух звезд с двумя просветами[152], что вызвало у Ары не только головокружение от положительной перегрузки, но и нешуточные сомнения. То есть о том, что она герой, Ара догадывалась и сама. Скромность девушку, конечно, красит, но, во-первых, она два года как не девушка, – даже забеременеть между делом успела, – а во-вторых, как ни считай, но набила она супостатам в их посудной лавке столько горшков, что у самой при воспоминаниях об этих событиях только что дух не захватывает. И это, к слову, факт ее биографии, поскольку ни крестная, ни родной отец никак не могли повлиять на подсчеты кадрового управления Флота, которое признало Ару первостатейным асом, имеющим двадцать шесть официально признанных побед в воздухе.
Другое дело, ум и талант. Отец считает, что у нее есть и то, и другое. Елизавета Аркадиевна с ним согласна, но самой Аре такое мнение о себе принять ой как непросто. С этим делом все получается ровно так же, как и со внешностью. Олег и Виктор – два не самых рядовых альфа-самца в их большой флотской стае – на нее очевидным образом запали, но следует ли из этого, что она писаная красавица? Отнюдь нет. Мало ли какие случаются у людей извращения! И тем не менее она уже замужем и ждет ребенка. То же и с умом. То ли он есть, то ли нет, но в Адмиралтействе она «для особых поручений» при 1-м заместителе набольшего боярина, а в семье – «дочь своего отца» в военно-промышленном пуле республики Себерия. И если среди строгих костюмов-троек, кубинских сигар и разноразмерных лысин ей офицерское звание ни к чему – ну, разве только если бы была каперангом и выше, – то «на посылках» у адмирала Браге-Рощиной она ни мичманом, ни лейтенантом быть попросту не может. Даже каплей, сказать прямо, звание пограничное, но все же лучше, чем ничего, потому что на Флоте она нужна Елизавете Аркадиевне в звании никак не меньшем, чем капитан-лейтенант, и не она одна, к слову сказать. Поэтому сегодня в утренних газетах опубликован приказ главкома, из которого следует, что за немереные заслуги перед Отечеством – в том или этом или еще в чем – сто десять флотских офицеров получили решением Совета бояр Адмиралтейства и специальным приказом Главкома внеочередные, а в ряде случаев и экстраординарные производства.
Княгиня Виндавская – это Ара знала, что называется, из первых уст – женщина не жадная и, в принципе, не вредная, и перетягиванием одеяла на себя занимается редко и только ради дела. Поэтому и сейчас организовала «фестиваль невиданной щедрости» не только для своих приближенных, включая сюда и Ару, но также помогла нескольким коллегам по Адмиралтейству и командованию Флотом продвинуть вверх и своих людей тоже.
Тому же адмиралу Ксенофонтову – набольшему боярину Адмиралтейства, как поговаривали во флотских «кулуарах», давно хотелось присвоить звание вице-адмирала своему родному зятю. И не то чтобы человек был недостоин, не заслужил или еще что. Напротив, хороший строевой командир. Но молод и слишком быстро двигается от звания к званию и от должности к должности. Могли бы и притормозить. Из принципа или из вредности, или еще по какой причине. Однако Елизавета Аркадиевна делать этого не стала, а, напротив, поддержала набольшего боярина. Так что и Ксенофонтову, и другим адмиралтейским боярам тоже пришлось пойти ей навстречу. Что поделаешь, «ты мне, я тебе» – есть великий и никем пока не отмененный закон «использования административного ресурса». А в результате ее команда – люди, которых княгиня Виндавская подбирала «для особых поручений» с того момента, как стала боярыней Адмиралтейства, – получили те звания, которые обеспечат им больший вес при решении тех или иных жизненно важных для Флота вопросов. Таких среди «обласканных» Главкомом и Адмиралтейством было довольно много – аж чертова дюжина. Один вице-адмирал, три контр-адмирала, пять капитанов 1-го ранга – и один из них, к слову сказать, небезызвестный посадник Якунов-Загородский, – три кавторанга и, как вишенка на торте, один каплей. Последним как раз и стала Варвара. Так что орденом Святого Михаила 1-й степени награждалась тем же вечером уже не старший лейтенант, а капитан-лейтенант Флота Себерии Варвара Авенировна Бекетова.
Молода, конечно, для такого высокого звания, – так ей и сказал прямо в лицо один из старых себерских адмиралов, – да еще и беременна, о чем пока никто из небожителей, к счастью, не только не знал, но даже не догадывался. Однако офицер она, как сказал о ней еще один адмиралтейский старик, «действительно толковый, обученный и понюхавший пороху на всех этапах этой гребаной войны». Так что пригодится адмиралу Браге-Рощиной и в качестве офицера для особых поручений, и в качестве агента влияния в совете директоров «Авиационных заводов Кокорева», и далее везде, куда пошлет ее родина, а она умеет посылать.
«Главное, чтобы на х** не послала!» – констатировала не в меру разволновавшаяся ввиду предстоящего награждения Ара, и как раз в этот момент выкрикнули ее имя, и она пошла, печатая шаг – насколько умела и могла, – к раздававшему награды главкому Флота адмиралу Гаврилову.
– Семь «виндзоров» в ночном бою? – спросил он тихо, едва ли не на ушко прошептал. – На «метеоре»?
– Так точно! – ответила по-уставному Ара.
– Шведов и датчан тоже, поди, ломать приходилось?
«А то не знаете, господин адмирал!» – почти обиделась Ара, понимавшая, разумеется, что знать такие подробности главком мог только из ее личного дела или из представления к награде. Впрочем, вслух она, разумеется, сказала совсем другое:
– Еще ниппонцев, ваше высокопревосходительство! А, возможно, и цинцев. Но в последнем не уверена!
– Молодцом! – сказал тогда Гаврилов, в принципе не любивший, но по необходимости терпевший флотских женщин. Сказал, усмехнулся какой-то своей не озвученной, впрочем, мысли и, уже ни на что не отвлекаясь, надел ей на шею ленту с орденом Святого Михаила 1-й степени.
– Поздравляю, господин капитан-лейтенант!
– Служу Себерии!
Теперь на груди у Ары собрался полный бант этого довольно престижного и крайне уважаемого на Флоте ордена, ибо рассматривался он как во многом тождественный Себерскому кресту, так что оба ордена 1-й степени считались лишь ненамного уступающими по значимости «Полярной звезде». Однако Себерским крестом награждали более широкий круг отличившихся: не только флотских офицеров, но и армейских, а также гражданских чиновников, начиная с 7-го класса[153]. А вот «Михаилом» штатских не награждали вовсе, и очень редко им отмечали армейских офицеров. Так что орден неофициально считался именно флотским, и авиатор, имевший полный «Михайловский» бант, по определению пользовался на Флоте немереным авторитетом и уважением.
– Поздравляю, Варвара! – подошедшая к ней во время фуршета адмирал, смотрела на крестницу сверху вниз – уж больно разница в росте была велика, – но при этом с таким выражением, с каким на нее смотрел один лишь отец. Любовь и гордость – вот что было в этом взгляде, и еще уважение, и это последнее в глазах таких людей, как адмирал Браге-Рощина и миллионщик Авенир Кокорев, дорогого стоило.
– Семь дней отпуска, – продолжила между тем Елизавета Аркадиевна, – можешь к Олегу в Ставангер слетать…
– Слетать? – воспряла было духом Ара.
Но адмирал в ответ только хищно улыбнулась:
– И не надейся! Полетишь с адмиралом Тверетиновым, на «Иоле» и с кортежем истребителей прикрытия. Он туда как раз с инспекцией летит и согласился взять тебя с собой и туда, и обратно. Посыл ясен?