Через сорок минут – приняв душ и надев все еще влажное бикини, которое валялось на полу ванной, – она заглянула в магазинчик при отеле и купила огромный тюбик солнцезащитного крема. А еще – футболку, рыбацкую шляпу и шлепанцы-вьетнамки вместо потерянных накануне туфель. Обмазалась этим австралийским кремом и вернула ключи служащей отеля.
Девицы за стойкой регистрации судачили о шоке после внезапного отъезда родителей Клаудии, а потом и Люка и о том, как Клаудия это переживет. Эйвери сказала, что ее подруга со всем справится, между тем подумав, что «шок» и «переживания» – слова довольно весомые. Решив как можно скорее увидеться с подругой, Эйвери поймала момент прибытия Джоны, хотя сама, сбоку от стойки, пару секунд оставалась для него невидимой.
– Привет, Джона! – хором пропели девицы.
– Доброе утро, леди. – Его гулкий австралийский голос сладким эхом отозвался у нее внутри. Он повернулся к ней: – Готова ехать?
Девицы посмотрели на нее с удивлением и ревностью.
Эйвери чуть качнула головой, словно дав им понять: Он меня слегка заводит, но не паникуйте, он не в моем вкусе.
Затем она повернулась, твердо настроенная оставаться холодной к мужчине, который за ней заехал.
Ничего удивительного, что Джона все еще оставался небритым, однако на нее эта его щетина подействовала как-то странно. Как и теплая загорелая кожа под синей рубашкой, как и сильные бедра под длинными шортами, а также ясные серые глаза.
– Поехали? – спросил он.
Мы поедем, подумалось ей.
– Пока, Джона! – промурлыкали девицы, и у Эйвери, шедшей впереди, округлились глаза.
На солнце она растерянно остановилась. Куда дальше?
– Когда отплытие?
– Никакого отплытия. Во всяком случае, для нас.
Джона положил руку ей на нижнюю часть спины, отчего Эйвери словно обожгло. А он просто направил ее по дорожке, она же после его короткого прикосновения чувствовала лишь ткань футболки и все еще влажные плавки.
– Сюда, – сказал он и провел ее через калитку по песчаной дорожке, мимо небольшой рощицы, к сверкающему голубому морю и причалу с квадратной площадкой…
– Вертолет? – спросила она, увидев винтокрылую машину с логотипом «Северного чартера» на борту.
– Прилетел сюда утром. До четырех дня он в нашем распоряжении. Это самый быстрый способ вернуться с острова.
– Нет, спасибо. Подожду прогулочного судна.
– Уверена? – Его взор скользнул к тому месту на ее груди, где образовалась впадинка после того, как она скрестила руки. Он не без труда вдохнул воздух. – Конечно, прекрасно восемь часов качаться на волнах, слышать удары волн и гвалт уставших после долгого жаркого дня на пляже детей…
Эйвери подняла ладонь, чтобы его остановить. После вчерашних коктейлей ее слегка подташнивало.
– Пожалуй, правда. Лучше полететь. А где пилот?
По его улыбке она все поняла.
Не успела она и глазом моргнуть, как Джона приобнял ее за талию и подтолкнул вперед. Она непроизвольно дернулась в сторону вертолета, словно он представлял меньшую опасность.
С помощью Джоны она взобралась на пассажирском сиденье, не продемонстрировав при этом свойственной ей грации. Он тут же устроился рядом, закрыв собой солнце, наполнил кабину своим запахом – душистого мыла, моря и мужчины, – подчинил себе все ее чувства, так что она стала тереть костяшками пальцев по футболке на животе…
Нажал в ней какую-то кнопку включения.
– Все отлично, – сказала Эйвери и добавила, почувствовав на щеках солнце: – Ремни хорошие. Симпатичные и надежные. – Симпатичные и надежные?
У Джоны дернулся мускул на щеке. Он надел на свою курчавую голову наушники, обменялся двумя фразами с диспетчером, и они взлетели, причем желудок Эйвери словно парил десятью футами ниже.
Ее не успокаивало даже то, что для Джоны это явно был рядовой полет, что солнце освещало его сильное лицо, а сам он невозмутимо сидел в кресле пилота.
Через три минуты Эйвери едва не вскрикнула от радости, когда вспомнила тему, лишенную всякой двусмысленности. Она махнула рукой Джоне.
Он показал на ее гарнитуру.
– Надеюсь, ты нашел кого-то присмотреть за твоим псом. – Ее голос в наушниках звучал с металлическим оттенком. – Думала о нем с вечера. То есть это моя вина, что ты вчера не вернулся домой.
– С Халлом все в порядке.
Халл. Вполне подходящая кличка для похожего на волка чудовища. Так древний викинг мог назвать своего четвероногого друга.
Джона добавил:
– Но это не мой пес.
– Ох. А я думала… Клаудия сказала…
– Это не мой пес.
Что ж, ладно.
Прошла еще целая вечность, пока она снова услышала голос Джоны, густой, эхом отдающийся в наушниках:
– Не хочешь узнать, о чем я думал, когда наконец лег спать?
Да… Но, может, лучше сказать «нет»? Просто для пробы.
– Нет, – солгала она ровным голосом, хотя сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
Он выстрелил в нее взглядом. Серые глаза потемнели, как небо перед грозой. А его улыбка казалась оскалом хищника.
– Хочу рассказать тебе в любом случае.
О, черт!
– Я размышлял, сколько времени пройдет, прежде чем спасу тебя от австралийского падающего медведя.
Эйвери не успела сдержать невольную улыбку. Или замешкалась, когда он прилип взглядом к ее губам.
– Может, я и туристка, Джона, но не идиотка.
Никаких падающих медведей в природе нет.
К счастью, он поднял взор и посмотрел ей в глаза:
– Клаудия тебе лапши на уши навешала?
– Она плохого не посоветует.
При упоминании подруги ее озарило. Выпрямившись, она, как могла, повернулась на сиденье, не обращая внимания на пробежавшие по коже мурашки, когда их колени соприкоснулись.
– Раз уж речь зашла о Клаудии… – Была не была. – Она считает тебя горячим парнем.
Он вскинул брови:
– Правда? – На секунду Эйвери показалось, что она поймала его на крючок. Он, как она и ждала, спросил: – А ты?
– Это к делу не относится.
– Сомневаюсь.
– Почему это вообще тебя заботит?
Он взглянул на нее пристально и непринужденно:
– Если вам это все еще непонятно, мисс Шоу, то боюсь, что вся ваша учеба была пустой тратой времени.
Она попыталась собраться с мыслями. Придумать какой-то язвительный ответ, выбить его из колеи. Но рядом с этими глазами, этим лицом, слыша такой голос, в наполненной крепким мужским духом кабине она двух слов связать не могла, не то что выстроить длинную фразу. И чем дольше длилась пауза, тем меньше оставалось у нее шансов перехватить инициативу.
Когда их подбросило порывом ветра, ему пришлось отвести взгляд, и она тоже посмотрела в сторону.
Уверенно и мастерски он перевел вертолет в спокойный воздушный поток. А у нее внутри по-прежнему ходили волны. И все из-за невинного флирта.
Или не совсем невинного? Казалось, Джона сделал решительный шаг.
Но он, черт возьми, ее боялся. Не сильно, скорее того, как она его притягивает. Неудержимо. Безумно. Хотя казалось, что ей свойственно дарить спокойствие. И уж точно не поднимать бурю.
Вроде она догадалась, что он имел в виду, и тем не менее промолвила:
– Повторяю, меня интересует другой. – Так или иначе, разговор становился любопытным.
Словно не придавая всему этому особого значения, он спросил:
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Потому что это нелепый вопрос!
– Сама напросилась.
Наверное, сама. Только почему все приняло такой странный оборот?
Эйвери рискнула повернуться к нему – Джона опять смотрел на ее губы своими завораживающими серыми глазами.
– Боже мой, Джона, симпатичные девочки в отеле от тебя без ума…
– Ты заметила?
Она улыбнулась в ответ, и ее кожа покрылась испариной. Она подняла руку, чтобы закрыться от его взгляда.
– Клаудия как-то сказала, что ты «настоящий австралиец, замечательный»…
Его смех отозвался во всем ее теле до пальцев ног. Но Эйвери продолжала свою игру:
– Ты и меня хочешь включить в команду своих поклонниц? У тебя на самом деле такое самомнение?
– Нет, Эйвери. Ты действительно мне интересна, очень нравишься. Не хотел бы обмануться в тебе. Что скажешь? – Не прошло и секунды, как он отвел взгляд.
Эйвери растерялась, замешкалась. А их разговор зашел в тупик. Она жалела, что не может повернуть время вспять. Оказаться в каменном веке, когда человек думал только о еде, сне и как бы спрятаться от мерзких динозавров.
– Знаешь, чего я хочу? – спросила она, довольная, что подавила дрожь в голосе. – Сейчас я хочу, чтобы ты внимательно смотрел на небо! Какого бы ты мнения ни был о моей живучести, не стремлюсь закончить свои дни сегодня.
Набрав в легкие воздуха, она ждала фразы вроде: Лучше бы смотрел на тебя. Но он просто улыбнулся. Словно считал ее всего лишь выдумщицей. Что на самом деле она совсем другая. Неисправимая оптимистка от рождения: уверенная в себе и в будущем, задорная и независимая. Недаром она стала специалистом по связям с общественностью.
Джона продолжал улыбаться, а у нее вырвалось:
– О, замолчи.
– Я же ничего не говорю.
– Тогда перестань так думать. Это тебе не идет.
Его улыбка переросла в смех. Затем как ни в чем не бывало он устремил взор вперед и до конца полета к ней ни за чем не обращался.
Досада и искушение наполнили Эйвери в равной мере. Она даже стиснула кулаки и внутренне простонала. Потому что совсем не хотела вздыхать, трепетать, краснеть и тому подобное. Не нуждалась в искорках. Ведь из них разгорается пожар. А в пожаре можно сгореть дотла.
Посадка вертолета на причале неподалеку от Лунной бухты никакого облегчения ей не принесла. Чуть подняла настроение лишь Клаудия. Подруга махала рукой так, словно ждала их возвращения с необитаемого острова. А у автобуса «Тропиканы» стоял Люк. В начищенных черных ботинках, высокий и импозантный, краем глаза посматривая на свой мобильник.
Халл тоже был здесь. Сидел чуть поодаль на камнях под пальмой. Пес не Джоны? Самому бы Халлу это объяснили.