Так, детская писательница Изабелла Браун в книге «Из юности» явно обращается к молодой аудитории. Она превращает эпизоды из своего детства и юности до окончания школы в истории, иногда написанные в стиле «мы», знакомом нам по Хоувит. Браун не только не фокусируется на себе, но и почти никак не характеризует себя. Тем не менее ее истории полны сильных эмоций, поскольку они вместе с братом и сестрой совершают драматические, зачастую озорные подвиги и страдают от поучительных последствий своих проделок. В одном эпизоде Браун настолько погружается в рассказ о своей внутренней жизни, что вспоминает о том, что ей мерещилось в лихорадке. Для родителей она находит добрые слова и заботится о том, чтобы каждая из ее историй имела счастливый конец, как и подобает детской книге. Как рассказчица она оглядывается на свое детство через сорок лет и пользуется случаем, чтобы поблагодарить многих людей (например, своих учителей) за вклад в ее развитие. Ее текст содержит некоторые интересные свидетельства о гендерных ролях времен ее юности. Будучи девочкой, она обязана заниматься вязанием; для нее приемлемо проявлять любопытство, потому что так уж устроены девочки; и она пользуется меньшей свободой, чем ее брат. Она не жалуется, а просто констатирует эти факты.
«Из моего детства» Хелен Адельман — это мемуары, состоящие из коротких эпизодов. То, что в ряде этих эпизодов речь идет о наивных детских убеждениях (рождественских подарках, пасхальном кролике и о том, откуда берутся дети), лишь подчеркивает, что книга ориентирована на взрослую аудиторию, на читателей, которые могут улыбнуться вместе с автором и которые, кроме того, знают, кто она. Адельман была уважаемой общественной фигурой, в 1876 году она основала Verein Deutscher Lehrerinnen (Ассоциацию немецких гувернанток) в Англии. Будучи педагогом, Адельман, как и многие немецкие женщины своего времени, несколько лет работала в Англии гувернанткой. Ее собственный опыт был хорошим, но она видела, как агенты бесстыдно эксплуатировали многих ее соотечественниц, и она основала свою ассоциацию, чтобы помочь коллегам. Энергичная идеалистка, на родине она поддерживала немецкое женское движение. Ее мемуары отражают, с каким энтузиазмом она рассказывает об аспектах своего деревенского детства. Каждому из них она посвящает небольшой эпизод: Рождество, коза, гуси, священник, урожай и так далее. Некоторые фрагменты касаются ее собственных злоключений, но это не автобиография: она не рисует автопортрет и даже не рассказывает свою историю в хронологическом порядке. В кратком предисловии она сообщает, что напишет о своих впечатлениях от восстаний 1848–1849 годов*, которые могли бы представлять для читателей особый интерес.
Книга Тони Шумахер «Что я пережила в детстве» — это семейная история. Шумахер была одной из самых известных детских писательниц своего времени, но это не детская книга. Ее название также вводит в заблуждение. Во введении Шумахер объясняет, что она не считает собственный детский опыт достаточным для привлечения широкой читательской аудитории. Так, в первой половине этих объемных воспоминаний она рассказывает историю своей известной и прославленной семьи. Во второй половине она обращается к своим детским воспоминаниям. Однако она следует завету своего двоюродного дедушки Юстина Кернера, согласно которому собственная судьба — это просто нить, на которую можно нанизать жизни других, которые важнее. Так что вторая часть ее книги — это тоже прежде всего семейная и социальная история. Ее книга поистине так богата рассказами о других людях, что она снабжает ее указателем. Что же о ней самой? Шумахер создает продуманную комбинацию мемуаров и личных эпизодов, чередуя то, что она называет «главные события» — история ее семьи военной аристократии — и «личное» (дела «нас, детей», семерых братьев и сестер, из которых она была младшей). Она приводит некоторые собственные мысли, чувства и злоключения. Несмотря на вводную главу о «первых воспоминаниях» и заключительный рассказ о необходимости медицинского лечения, чтобы исправить ее плохую «подростковую» осанку, изобилующие подробностями рассказы о местах, обычаях и людях значительно перевешивают саморепрезентацию.
«Кадры одной юной жизни» Чаритас Бишофф, в отличие от работ Браун, Адельман и Шумахер, являются подлинной автобиографией детства и юности. Название этой книги тоже обманчиво, потому что это не сборник Augenblicksbilder [кадров] или коротких рассказов, а непрерывная история о ранней жизни Бишофф. Необыкновенная история Бишофф оправдывает ее написание, и она искусно рассказывает ее, обрамляя эпизоды о своем раннем детстве другой линией — повествованием о путешествии на поезде, которое она предприняла сорок лет спустя вместе со своей дочерью в поисках мест и людей из ее детства в сельской Саксонии. Бишофф была единственным ребенком в семье ботаников, зарабатывавших на жизнь, собирая растения, минералы и насекомых, из которых формировались коллекции на продажу. Она немало страдала от того, что родители имели обыкновение оставлять ее с другими людьми на продолжительные периоды времени, пока они путешествовали. В конце концов семья распалась из‑за отсутствия денег, и она, юная девушка-подросток, оказалась у людей, которые усердно принялись за ее воспитание. В конце концов ее мать, к которой Бишофф была очень привязана, нашла новый дом и вызвала дочь к себе в Гамбург (в этот момент рассказчица останавливает повествование о поездке с собственной дочерью), но только для того, чтобы оставить девочку на попечении богатой, образованной и доброжелательной семьи, а самой на десять лет уехать в Австралию заниматься ботаникой. В этой последней части книги создается впечатление, что за Чаритас все решают и никто не утруждает себя рассказать ей, каков план и что будет дальше. Автор не жалуется открыто ни на что из этого, но она много рассказывает о собственных переживаниях того времени и реконструирует свои мысли, иногда в виде несобственно-прямой речи. Книга Бишофф, хоть и соответствует определению автобиографии, не является ни самосозерцательной, ни самоаналитической. Автор описывает свою внешность, но не дает психологического автопортрета.
«Из моего детства: воспоминания о юности» педагога Маргарет Ленк также можно отнести к автобиографиям. Как характерно для произведений, изданных до Первой мировой войны, Ленк предваряет книгу кратким извинением: «Если в этой книге я, повинуясь желанию друзей, оглядываюсь на свои детские годы, то не для того, чтобы выставить на первый план свою маленькую, очень незначительную персону, а для того, чтобы запечатлеть обстоятельства, во многом отличные от сегодняшних»93. Это своеобразное дипломатическое возражение уже знакомо по произведениям Люси Ларком и других англоязычных писательниц. Автор хочет заверить читателя, что книга ее — не автобиография, а просто воспоминания, что она написала ее по настоянию друзей, и цель ее — дать представление о минувших временах. Детство Ленк было гораздо менее примечательным, чем у Бишофф, хотя в возрасте семи лет она стала свидетельницей революционных событий 1848 года в Дрездене. Несмотря на извинения, Ленк фокусируется на себе, описывая свое детство в большой учительской семье вплоть до окончания школы примерно в четырнадцать лет. Ее книга несколько более личная, чем работа Бишофф: Ленк вспоминает, что́ она ненавидела и любила, как ей было стыдно и какой несобранной она была. Она неоднократно пишет, что в семье ее называли бесполезной для дома, и как это приводило ее в отчаяние и даже к мыслям о смерти. Кроме того, она, как и Люси Ларком, подчеркивает свой поэтический дар — талант, которым, по ее словам, она, всегда скромная, совсем не гордилась. Она признается, что ненавидела все, что полагалось делать девочкам, особенно рукоделие и вязание, и имела только один практический талант: она хорошо управлялась с маленькими детьми94. Детская писательница (хотя эта книга и не адресована детям) Ленк пишет забавно, занимательно и ностальгически, рисуя картину прошлого в розовых тонах — идеализированного прошлого, которое в целом было лучше, чем настоящее. Ее коротенькая книга, сочетающая черты автобиографии и мемуаров, с ее решительно скромной самопрезентацией, рассказами о семье и социальных ожиданиях для девочек, с ее оптимистичным тоном имеет явственные сходные черты с гораздо более длинной и более известной работой «Земля обетованная» Антин.
О популярности воспоминаний о детстве в Германии в начале XX века свидетельствует издание в 1911 году в Лейпциге антологии писателей-мужчин под названием «Когда наши великие поэты были маленькими мальчиками» (1911). В 1912 году тот же издатель выпустил параллельный том, посвященный женщинам-писательницам, под названием «Когда наши великие поэтессы были маленькими девочками». Некоторые из семи представленных там писательниц пишут удивительно раскрепощенно для своей эпохи. В частности, Хедвиг Дом (1831–1919), чья работа стала жемчужиной антологии, пишет, что была «страстно несчастным» ребенком среди восемнадцати братьев и сестер и что мать не любила ее — история перекликается с книгой ирландской писательницы Ханны Линч95.
Постоянная тема в опубликованных до Первой мировой войны рассказах о детстве немецких женщин — вязание. Девочек учили вязать в возрасте четырех-пяти лет, а затем отправляли в школы вязания для совершенствования навыков. После этого они были обязаны вязать носки для членов своих семей на протяжении всего детства. Трудно найти писательницу, родившуюся до 1860 года, которая бы не жаловалась на то, что в детстве ей приходилось вязать, в частности, носки. Об этом пишут Браун, Адельман, Шумахер и Ленк, как и авторы, представленные в антологии96: Гермина Виллингер и Луиза Весткирх. Родившаяся в 1856 году Клара Блютген (подробнее о ней в главе 2) посвящает вязальным школам для девочек главу своей книги, к моменту написания которой (1919) эти школы уже давно устарели с появлением вязальных машин, в том числе машин для изготовления носков. Тем не менее присоединяются к хору и некоторые более молодые немецкие писательницы: Анна Шибер, родившаяся в 1867 году (см. главу 3), жалуется на то, что ей пришлось посещать школу вязания, а родившаяся в 1891 году Софи Ройшле (см. главу 2) отмечает, что она должна была уметь вязать всего на трех спицах,