– Так вот, – неловко сказал отец вечером, собрав нас всех после ужина, – Переезжаем. В Мюнхене работу предложили, да по специальности, инженером.
– Переезжаем, – повторил я тупо, уставившись в вытертый ковёр на полу.
– Да ладно, сына, – шагнул отец, прижав мою голову к груди, – не переживай! Понимаю, что ты здесь друзьями успел обзавестись и вообще… Но сам видишь, не складывается в Москве у нас с матерью. Ни гражданства, ни работы толковой. А там не только работу, но и помощь на первых порах фирма гарантировала. Дом нам сняли, с документами помогать будут.
– Ладно, пап, нормально всё.
– Ну раз нормально, ступай собираться, через три дня вылетаем. Такое дело… понимаю, что школа у тебя и все дела… Может, мать до конца года в Москве с вами?
– Не надо! – Вырвалось само и видно, отец почувствовал что-то неладное. Отстранившись, он внимательно оглядел меня и произнёс успокаивающе:
– Что, пристают задиры школьные? Ничего, в Германии этого нет, говорят. Да и как приедем, я тебя на секцию запишу! Так через три дня?
– Ага!
– Ну давай! А я пока в интернете доставку еды закажу, отпразднуем!
Запершись в комнате, кружусь волчком – свобода! Через три дня меня не будет в России и значит, все проблемы решены. Не настолько я ценный кадр, чтобы кавказцы в Германию… свобода!
И никакой больше уголовщины! Ни хрена это не круто и романтично…
Глава 16
Тренер из дона Карлоса неважный. Старик когда-то был знатным фехтовальщиком, но времена эти давно канули в лету. Да и метод обучения, заключавшийся в делай как я, то и дело сбоил. Дон лет десять как не тренировался регулярно и от того совершал ошибки, гневаясь на старческую немощь и на меня заодно.
В нормальной ситуации от услуг столь неквалифицированного сенсэя давно отказался бы, но увы. Легенда обязывает изображать жажду войти в Свет и от того терпеть выходки старика, бывающего подчас довольно противным. А что может быть естественней в такой ситуации, как не личное ученичество у некогда известного в Венесуэле фехтовальщика?
Сперва секретарь, представленный высшему обществу Каракаса, теперь вот ученик… Да и внук дона Карлоса, навещавший недавно деда, отнёсся ко мне пусть и снисходительно немного, но в общем-то на равных.
Всё говорит о том, что в Каракасе я почти свой. До чего же обидно, что максимум через несколько месяцев придётся умереть! Внедрение настолько успешное, что могло бы стать началом новой жизни. Могло бы…
Сейчас я вижу, что при побеге от РОВС изрядно перестарался, переоценил их возможности. Сойти с парохода Сушкову и пропасть, что может быть естественней? Или погибнуть в джунглях после похищения работорговцев… всего-то сбрить бороду, заговорить на английском, да назваться другим именем!
Но нет, я же самый умный, решил отыграть до конца, по всем правилам! Вынырнул аж в Венесуэле и… снова засветился как Сушков, не хватило ума воспользоваться услугами Санчесов и получить документы на другое имя. И всё, можно было бы начинать жизнь заново, не опасаясь преследования РОВС. Да и о спецслужбах можно было бы забыть.
Это сейчас я понимаю, как много Санчесы должны мне за освобождение представителя их семьи из рабства. Да и такой шикарный (пусть даже по большому счёту случайный) подгон, как алмазное месторождение, они не забыли.
Поделиться деньгам от алмазов, выделив большую долю… это немного другое! Сансесы хоть и влиятельная семья, но не богаты, отказаться от плывущего в руки капитала они не смогли бы. А вот чистые документы и хорошая легенда – минимум, который они были мне должны.
В Латинской Америке так много переворотов, революций и интересных происшествий, что моей просьбе никто бы не удивился. Подумаешь, очередной юнец, крепко вляпавшийся в Большое Приключение!
Сейчас не то чтобы поздно… просто смысла нет. Морду засветил по всему Каракасу, так что теперь в Латинской Америке уже не приживусь. Изобразить выходца отсюда – легко, знаю уже местные особенности. Даже встречаться с земляками смогу при необходимости – благо, всего-то бороду сбрить да кое-какие привычки поменять.
А вот жить постоянно или вести серьёзные дела уже нет, могу засветится. Голос опознают, манеру двигаться… Не сказать, что риск прямо-таки совсем большой, но если уж начал скрываться параноидально, то нужно доводить дело до конца.
– Резче, – скомандовал дон Карлос, прохаживающийся сбоку от меня, – да на правую ногу припади! Так… и кистью двигай, кистью! Что ты как боксёр, от плеча выпады делаешь?
Встав в стойку, старик в замедленном темпе продемонстрировал выпад.
– Понял? А ты вот так… – снова замедленный темп, – кистью двигай, кистью! Ты силу вкладываешь, будто кирасу пробить пытаешься, зачем? У тебя шпага в руках, и даже если ты её на трость сменишь, всё равно любого атлета на землю уложишь.
Для наглядности дон Карлос продемонстрировал мизинец.
– Вот такого диаметра наконечник трости, не больше. Физику помнишь? Укол тростью по правилам фехтования равен удару кулаком опытного боксёра. Тебе не нужно силы прикладывать, это ничего не даст! Убить – да, проще так, если со всей силы бить, как ты сейчас работал. Голову расколешь, туловище насквозь пробьёшь… даже тростью!
– Но это потеря скорости, понимаешь? Если на тебя напали на улице, бой всегда скоротечный и всегда при численном преимуществе. Быстро надо реагировать, моментально! Всегда учитывать, что у нападавших есть нож, пистолет… Есть! Не может быть, а непременно есть!
– Твоя задача – не дать им воспользоваться оружием. Потом, когда враги обезврежены, ты можешь добивать их как хочешь. Но сперва – скорость, скорость и ещё раз скорость! Понял?
Киваю, отчего с лица срываются капли пота, и старательно повторяю выпады. На деревянном полу фехтовального зала подо мной уже лужица. Жарко… жарко и влажно. Физические нагрузки не представляют собой ничего особенного, пусть и несколько непривычны. Но сочетание жары, влажности и фехтовального костюма выматывают.
Дон Карлос категорически не признаёт занятия с голым торсом или даже в лёгкой рубахе. Либо полноценное обмундирование фехтовальщика, с весьма плотной защитной курткой и перчатками, либо и вовсе костюм-тройка.
Не спорю, дон Карлос непосредственный участник трёх переворотов (не только в родной Венесуэле), полудюжины мелких войн и нескольких десятков клановых разборок. И нигде, по его словам, не предоставляли возможность подготовиться к схватке. Будь то замаскированная под дуэль попытка убийства, нападение с ножом уличного бандита или перестрелка – всегда приходилось сражаться в чём есть.
Звучит дико, но здесь даже воюют так, что по одежде можно отличить – к какому классу принадлежит воюющий. Дон Бургос, как и все представители правящего класса, должен носить исключительно подобающую одежду.
Военное обмундирование, если ты на службе действительной или в армии революционной. Пиджак с брюками как лицо гражданское. Пиджак и брюки могли быть дешёвыми, застиранными… но носить их положено даже при вылазке в сельву. В противном случае окружающие моги усомниться в твоём праве на лидерство.
Лазеек полно… но только для своих, для представителей старых семей. Тех, кто доказал своё право на отдельные причуды.
Мне нельзя…
– Экая скотина, – слышу брезгливый голос крепкого немолодого господина в некогда хорошем, но ныне сильно поношенном костюме из английской шерсти, неуместном в климате Каракаса, – обворовать меня вздумали?
Говоря это, господин лениво тыкал тростью в двух скорчившихся под его ногами оборванцев, нимало не беспокоясь собирающейся толпой, настроенной откровенно недружелюбно. Горячие местные парни, решившие выручить незадачливых земляков из лап несомненно плохого гринго, скорее развлекали его.
– Русский? – Удивлённо спрашиваю господина. Удивление не наигранное, как-то не сталкивался с представителями русской общины в Каракасе. Русскоговорящих полно, но это всё больше евреи-переселенцы из Российской Империи, совершенно отдельный микрокосм.
– Русский, – доброжелательно отвечает господин, – Семёнов Илья Тимофеевич. С кем имею честь?
– Сушков Александр Викторович, – так же доброжелательно представляюсь, после чего вытаскиваю револьвер и стреляю в воздух, – сейчас полицейские подойдут, да и местная шантрапа охолонет.
– В участок мерзавцев передать? А не отпустят за взятку-то?
– Коль найдутся средства, так непременно отпустят, – смеюсь, – власти здесь удивительно коррумпированы.
Трое полицейских с капралом во главе появились через несколько минут. Обмундирование не новое, давно нестиранное, с разводами соли от застарелого пота. Все изрядно под хмельком, в глазах усталое раздражение людей, которых оторвали от хорошей трапезы и интересного времяпрепровождения.
– Сеньоры, – обдав ароматами пота, лука и перегара, кисло приветствует нас опытный капрал, с первого взгляда опознавший чужаков. Чужаков с определённым положением в обществе, так что проигнорировать нас нельзя, – капрал Диас, приветствую вас.
– Хорхе, – кинув взгляд на оборванца, сказал полицейский, – старый знакомый… Что он натворил, сеньоры?
– Семёнов Илья Тимофеевич, – представился эмигрант, – ограбить недоумок попытался.
– Воевали? – Поинтересовался капрал, – действительно недоумок… Ограбить боевого офицера… ха! Да наши офицеры из солидарности все барриос вверх дном перевернули бы! Полки подняли бы и… пусть даже вы в другой армии служили, но всё равно… нельзя офицеров трогать, понял, собака?!
Попинав бандитов, полицейские записали наши данные – исключительно по моему настоянию, неприятно удивившись настойчивости.
– С оформленными бумагами больше сдерёшь, – говорю негромко капралу, – пусть проникнется поганец!
– Диас к вашим услугам, сеньор, – полицейский скривил толстую, давно не бритую физиономию в ухмылке, которую он считал дружелюбной.
– Илья Тимофеевич, – раскланиваюсь с земляком, не делая попытки продолжить знакомство.