У Кристины ожирело эго.
Она сидела в Lazy Cats[60], шапка из взбитых сливок на капучино медленно увядала. Вокруг устроились люди с «макбуками», официантки вежливо приносили экологичные металлические трубочки, кто-то жег благовония для очередного праздника. Кристина глядела на свой директ, заваленный словами поддержки, личными историями и набухающим, растущим хайпом.
Свою личную трагедию она превратила в контент, и контент шел ей на пользу. Она не успевала смотреть сторис, в которых ее отмечали, и вечно отвлекалась на Lightroom, чтобы на заплаканном селфи сделать следы синяков.
Внутренне она злорадствовала. Вот ей наконец-то попался подходящий материал, который введет ее в игру на другом уровне. Теперь ее блог может позволить себе меньше информативного контента и перескочит в ее маленькую автобиографию сильной и уверенной женщины. Глеб все-таки выполнил свою задачу, он стал ее контентом. Пусть и не таким, как она планировала.
Вся эта лайковая суматоха прекрасно отвлекала ее от переживаний. Даже не отвлекала, переживаний никаких и не было. Да, она испугалась. Да, она еще сильнее разочаровалась. Но трагедия восполнила себя сполна, она смогла ее монетизировать.
Кристина жадно наслаждалась вниманием и сочувствием, его было так много, что роль оскорбленной женщины вживалась в нее. Она обнаруживала в себе все новые и новые инсайты.
Встречу с Марго она прямо предвкушала как свежие сплетни. Что она еще расскажет о Глебе? Какие мерзости он делал? Что еще она расскажет в своем новом посте?
Марго влетела в зал, так же нервно прижимая к себе телефон. Заметив Кристину, выпрямила спину и спокойно села в бархатное кресло напротив. Молчание было солидарным и важным. Кристина с удовольствием ожидала, когда Марго заговорит.
– И что он с тобой сделал?
Кристина фыркнула. Этот разговор был как шахматная партия.
– Пытался придушить.
Марго кивнула и задумчиво уставилась в пол. Может, она хочет ее подкупить? Заплатить за ее молчание?
– Ты вечно будешь его покрывать, не так ли? Замаливать его грехи и всюду выручать, надеясь, что так он обратит на тебя внимание?
– Кристи-и-ин, – протянула Марго, почесывая бровь, – я не знаю, как тебе объяснить нашу дружбу и все, что мы пережили.
– Разве мы не с этой целью встретились? Чтобы ты мне все рассказала?
Марго неуместно долго молчала. И паранойя Кристины начала просыпаться от долгого сна. Она вспомнила свои переживания, вспышки пробуждения интуиции, когда она еще в начале поездки замечала, что Марго и Сева что-то скрывают. В их компании было что-то болезненно странное, и если поначалу она не хотела в это вмешиваться, то теперь ей стало ужасно интересно.
– У Глеба не все в порядке с головой, как ты могла заметить.
– Да уж. Это точно.
Слова Марго давались с трудом, и это настораживало.
– Он… нестабильный. Бывает, не контролирует себя. Нападает, ввязывается в драки и…
– Так я – его очередная жертва?
Марго долго не продержалась. Черты суки в ней проявились. Она недовольно цокнула языком.
– Жертва? Он тебя изнасиловал и расчленил? Ударил?
– Ты обесцениваешь мою трагедию.
– Я не вижу, что это трагедия, – она развела руками. – Я не вижу ни синяков, ни ссадин. Я думала, что приеду, а ты ревешь в три ручья. Но нет, приятно проводишь вечер, наслаждаешься капучино.
– Не указывай, как мне это переживать. Из-за таких людей, как ты, которые обесценивают все, домашнее насилие процветает.
– Не говори мне о домашнем насилии, – выплюнула Марго так злобно, исподлобья, что мурашки пошли по телу. – Рассказать, что пережила моя мать? А может, историю, как одну официантку изнасиловали после закрытия? Рассказать, как после клуба меня прижали к стенке, и только Глеб в тот момент за меня заступился? Есть насилие реальное, и я его видела, а то, что ты делаешь в «Инстаграме», – это шоу.
Марго, видимо, намеревалась сделать так, чтобы у Кристины заколола совесть, но той было плевать. Она знала свою работу хорошо, слишком хорошо. И знала, что тысяча тихих трагедий проиграет одной грамотно раздутой истории. Может, правда и не была на ее стороне, но вот маркетинг – всегда.
– Это важное шоу. Для всех нас.
– Предположим, я согласна, но мы собрались с тобой повестку феминизма обсуждать? Не могу понять, – возмутилась Марго. Официантка неловко стояла за ее спиной, боясь подойти. – Я сочувствую, что с тобой это случилось. Глебу нет оправдания. И я не пришла его оправдывать.
– Тогда зачем ты пришла?
– Я пришла предложить тебе свалить.
Она и так планировала покинуть эту странную компанию. Свою балийскую жизнь Кристина уже устроила за рамками виллы. У нее появились друзья, поклонники и директ с предложениями потусить на другой вилле. В тропиках народ был куда дружелюбнее, а еще один адепт инстаграмного Бали никому не помешает.
Но теперь это предложение не казалось таким заманчивым. Марго юлила, она что-то скрывала. Что-то еще более страшное.
– Это будет для твоего же блага. Мы сейчас все углубимся в работу, Глеб начнет сходить с ума еще больше.
– Ты просто пытаешься устранить соперницу.
Марго не могла поверить, что она произнесла это. Такую тупую и дешевую мысль.
– Кристин, у тебя есть одна соперница – сучий характер Глеба. Единственное, во что он влюблен, – это тусовки.
– Я же вижу, как ты на него смотришь.
– И что? – Ее взгляд выражал крайнюю степень усталости. Эта паршивая драма была точно не для нее. – Я бы и врагу не пожелала такого парня, как Глеб. Истеричного, импульсивного, агрессивного. Знаешь, – она рассмеялась, – я видела кучу девушек, с которыми он встречался, и все не могла понять. Неужели им хватает всего лишь его внешности и пары дурацких анекдотов, чтобы терпеть это равнодушие?
– Да? Раз ты такая мудрая, то почему ты не с Севой? – Кристина вопрошающе глядела на нее. – По-моему, только дебил не заметил, что у вас не просто такая семейная дружба и постоянная игра в дочки-матери. Понятное дело, вы спите вместе. Эта связь видна сразу, секс – это энергетические наручники между людьми.
– Опять твоя эзотерическая чушь?
– И, кажется, только Глеб этого не заметил.
А вот и козырь. Марго побледнела. Ее рот захлопнулся. Она боится, что он узнает. Кристина ликовала.
– Вот он, Сева. Заботливый, аж бесит. Послушный. Даже красивый. Но ты почему-то скрываешь свои отношения с ним.
– Ты не туда полезла, Кристин.
– Я не понимаю, почему ты так негативно ко мне относишься. Мы же с тобой… почти одинаковые. Две self-made women, нам нравится власть, нам нравится контроль. Мы умеем брать ответственность.
– Не сравнивай.
– Нет-нет, я правда не понимаю, откуда взялась эта вражда? Я думала, дело в Глебе, дело в том, что на твоей территории появилась новая самка и ты забеспокоилась. Но… разве не видно, что я никогда не смогу тебя заменить?
Почему-то это ударило прямо по сердцу. Кристина внимательно вглядывалась в Марго, с тревогой, с долей заботы о ее ответе. Марго видела в ней какую-то странную грань искренности, но пыталась найти подвох.
– И, кажется, вполне очевидно, что у меня нет монополии на Глеба. И никогда не было даже планов на него. Разве я все это время цеплялась за него?
Прокрутив в голове события, Марго действительно не могла вспомнить каких-то особых случаев, когда бы Кристина ревновала или заявляла свои права. Она всегда оставалась обособленной. Жила своей жизнью, в которую и не думала кого-то включать.
– Я была с ним вежлива и кокетлива потому, что он пригласил меня на Бали. Любила ли я его? – Кристина пожала плечами. – Он мне нравился. Искренне нравился. Видела ли я с ним свое будущее? Я ни с кем не вижу свое будущее, кроме как с самой собой.
Вдруг за шелухой ее инстаграм-фильтров, за кучей мнений, которые Марго успела о ней составить, за всеми ее махинациями и уловками, за бредом о женской энергии Марго увидела кого-то, похожего на себя, равного, кто мог бы ее понять, в отличие от остальных. Сева никогда не отвечал ей достойно, он будто не вникал в ее проблемы.
Она снова почувствовала щемящую нежность к Кристине. И если недавно это касалось какой-то ее недалекости, то теперь она чувствовала благодарность просто за тот факт, что они похожи, что могут говорить на одном языке. Впервые Марго увидела в ком-то равного союзника, а не еще одну обузу.
– Меня поражает твоя самоотдача, – искренне сказала Кристина. – По сути, без тебя «Мяса» не было бы. Все держится на тебе. И ты спустила всю себя на компанию каких-то мальчишек, – Она усмехнулась. – В тебе столько потенциала, ты такая пробивная, но ты все равно загоняешь себя в тень.
– Я не понимаю, к чему эта лесть?
– Это не лесть. Ты ведь сама знаешь, что я права. Я не пытаюсь набиться к тебе в подружки, я хотела бы тебе помочь, но ты не принимаешь мою помощь. У тебя своя жизнь, у меня – своя, мы не должны друг другу нравиться, но и тратить время на эту глупую войну я смысла не вижу.
– Я не понимаю. Ты хочешь остаться на вилле или что?
– Ох, Марго. – Она отпила уже остывшего капучино. Сливки остались на лице, и Кристина изящно вытерла их салфеткой. – Мне плевать на вашу виллу, на вашего Гуру. Я могу уехать. Запросто могу. Но… просто знай, что если тебе нужны помощь, совет со стороны, что угодно, то я здесь. Надо было сразу это прояснить, да? – Она расхохоталась, настолько все оказалось просто. – Да-а-а. Почему мы сразу не поговорили?
– Может, потому что ты в основном снимаешь сторис?
Кристина пожала плечами. А потом произнесла фразу, с которой часто начинается женская дружба.
– Стой. Сиди так. Дай я тебя сфоткаю.
Дело шло к обеду. Он от скуки бродил по территории Гуру, держа в руках вибрирующий телефон. Сообщения не переставали приходить. Он боялся возвращаться на виллу.
Оказалось, что ретрит-центр был куда больше, чем он предполагал. Дорожки из ровных дощечек, аккуратные сады и такие же аккуратные палатки вели все дальше и дальше, ближе к джунглям, где тоже таились намеки на цивилизацию. Если пройти вглубь, то можно упереться в бамбуковый забор, где стояла охрана. Глеб мирно прошел дальше, охранник ничего не сказал. За забором стояли такие же пирамиды, только меньше. Пара дорожек, веранда и современное белое здание. Внутри – цивилизованный ресепшен и веганское кафе. Все это напоминало вход в какой-то спа-салон. Буклеты, листовки, а вот маек с лицом Гуру не оказалось. Не такая уж и секта. Люди здесь были вполне обычные. Хватало, конечно, фриков, но большинство из них оказались обыкновенными хипстерами.