Глеб скучающе оглядел круассаны с матчей и лавандовые печенья. Он выскочил, даже не взяв денег, а Аpple Рay тут не было.
– Парниш, тебя угостить? – услышал он.
За дальним столиком сидела девушка со странной стрижкой и прямыми бровями. Виски выбриты, челка в беспорядке, татуировки расползались по рукам. Рядом с ней парнишка, может, лет шестнадцати, блондинчик, громко хохочущий.
Девушка махнула ему рукой и пригласила за столик. Глеб сразу обратил внимание на ее массивные накачанные ноги и джинсовые шорты.
– Как вы поняли, что я русский?
Оба заржали.
– Я Лика, это Ваня[61].
– Глеб.
Ваня махнул ему вилкой в знак приветствия и продолжил есть свой морковный торт.
– Ты из сектантских или из приезжих? – спросила Лика шепотом и подтолкнула коробку с печеньем.
– Чего? – Глеб не совсем понимал, что происходит. Была середина дня, солнце пекло так, что думать было сложно. Не говоря уже о том, что он вчера чуть не суициднулся.
– Ты на вечерние сеансы? На тантры? Или живешь здесь?
Девушка была озорной, грубоватой. Она напоминала его любимую барменшу из рюмочной на Третьяковской.
– Я… – Глеб вытер пот со лба. – Я живу тут рядом, на вилле, делаю вечеринку для Гуру.
Ваня присвистнул. Глебу начинало казаться, что они накурены. Слишком уж много ели. Помимо них здесь были пара тихих индусов и любопытные дочка с матерью, которые покупали что-то в магазине.
– Ого. Для бхагавана Светозара?
– Почему ты называешь его бхагаваном? – сонно спросил Глеб.
– Внутряковые называют его бхагаваном, а так, в миру, он представляется как брахман. Бхагаван – это что-то вроде высшего божества, это звание есть только у Вишны.
Глеб обратил внимание на ее татуировки на бицепсах. Богиня Кали, какая-то эзотерическая муть. Один узор плавно переходил в другой, мазки широкие, резкие, современные. Такие татуировки набивают долго, эскизы разрабатывают годами.
– А «брахман» – это «душа мира». И то и другое родом из Индии, хотя он в жизни в Индии не был.
– Может, гостю кофе взять? – Ваня кивнул Лике. – А, Глеб, кофе, чай? Тут всякие веганские сэндвичи еще есть.
– Спасибо. Я могу вам на карту перевести, вышел просто только с телефоном. Что вы вообще тут делаете?
Лика и Ваня настораживающе переглянулись.
– Ошиваемся перед медитацией. Они не пускают новичков внутрь, ты явно вышел из северной части участка.
– Можно попасть на тантру, но это слишком дорого. Ты точно не хочешь что-нибудь? Торт морковный? – поинтересовался Ваня.
– Хотите присоединиться к его секте?
Лика снова рассмеялась, но глаза у нее оставались серьезными. Она быстро указала взглядом на стойку ресепшена, намекая, что их могут подслушать.
Глеб взвыл и провел руками по лицу.
– Один день тут может быть нормальным? Один хотя бы день!
Ваня и Лика снова заржали.
– И, отвечая на твой вопрос, – нет, мы не хотим присоединиться к секте. Как раз наоборот.
Глеб смотрел на них невероятно устало, снова от скуки разглядывая ее забитые руки и подметил еще один узор. Кулак в зеркале Венеры. Вгляделся в Ваню. Серьга в ухе.
– Ходят слухи, – Лика старалась делать вид, что говорит о чем-то простом, пока наливала Глебу чашку чая, – что он тут пару девчонок держит в заложницах.
– Что-то вроде секс-рабынь, – тихо добавил Ваня.
– Вот мы и хотели выяснить. Интереса ради. Кто знает, правда это или нет.
Глеб откинулся на спинку стула.
– Даже если он и держит, то они здесь, скорее всего, по своей воле. Вы же знаете, как секты устроены. Тут люди в любую херню готовы поверить.
Телефон звякнул еще раз. Глеб от злости заскрипел зубами и поспешно выключил его к черту. Лике, кажется, не понравилось, как он отреагировал.
– Ты не думай, что мы тут какая-то команда «мстителей». Просто… – Лика сделала глубокий вдох, – пытаемся выяснить, что произошло с нашей близкой подругой.
Дружелюбное выражение вдруг пропало с лица Вани, он вгляделся в Глеба.
– Ты московский, да? – с подозрением спросил парень.
Глеб смерил его взглядом, подняв одну бровь.
– Какая разница? Что вы еще выяснили о Гуру? – попытался он сменить тему.
Лика все-таки пододвинула ему лавандовое печенье.
– Здесь, как и во всякой секте, есть своя система. Трехступенчатая. Первая – мы называем ее «цивильная». Там, где мы сейчас находимся. Приезжие и туристы, самые обычные люди. Им развлекушки попроще. Медитации, лекции. Они ловко прикрываются наукой.
Кто-то из персонала, судя по всему, официантка, стал выставлять на барную стойку стопки стаканов.
– А еще у нас подозрение, что одному они в welcome drink[62] подмешивают ЛСД[63], – шепнул Ваня.
– Ой, да это бред уже, – возмутилась девушка.
– После этой медитации под гонг один всегда в истерике[64]. Ты заметила? Прямо что-то неадекватное с ним происходит.
– Что с тобой будет, если ты лежишь в абсолютной темноте и бьют в гонг под ухом?
– Это просто теория, – Ваня пожал плечами.
– Так, значит, это была первая ступень.
– Вторая – для искушенных. Тантра – божественные оргии, может, даже кровавые ритуалы, – важно заявила Лика. – Якобы эксклюзивные кружки Гуру, там уже можно встретиться с ним. И там уже дают униформу.
– А еще встречи с Гуру всегда происходят в то время, когда сюда привозят поток туристов, чтобы более просвещенные не пересекались с другими. Мы увидели, что ты прошел не через ресепшен, вот и решили, что ты один из них, пусть даже и не в форме.
– И что на третьей уже ступени?
Лика пожала плечами.
– Это мы и пытаемся выяснить. Ходят слухи, что они ритуально сжигают паспорта. Мы надеялись, что ты нам скажешь.
– Если я один из секты Гуру, то что мне стоит пойти к нему и все рассказать? – с ухмылкой спросил Глеб.
Лика закатила глаза.
– Ты выглядишь адекватным. Сломленным, но адекватным.
– Очаровательный комплимент. Спасибо.
Лика облизнула губы и со страхом, который совершенно не шел ее внешности, взглянула на ресепшен.
– Мы просто хотели выяснить, что случилось с нашей подругой. Она пропала год назад, и мы знаем, что она была у Светозара. Связаться с ним невозможно. Первое время мы ошивались здесь в надежде встретить его, но… – она развела руками, – оказались недостойны.
– Так что с ней случилось?
Первая группа людей зашла в зал. Человек пятнадцать выскочили из автобуса, персонал устремился вперед, чтобы поприветствовать их. Девушка за стойкой в кафе поспешила начать наполнять стаканы какой-то розовой жидкостью. Отвлекшись на суету, Глеб снова повернулся к Ване и Лике.
Они глядели друг другу в глаза с одинаковым выражением сожаления и боли. Этот взгляд он узнал моментально. Сева и Марго переглядывались так же.
У него от злости скривилось лицо, Глеб неудобно заерзал на стуле, сжимая в руке телефон.
– Как ее зовут? Я попытаюсь узнать у Гуру, – коротко бросил он.
Звук гонга помешал им. Все оглянулись на тощего балийца в очках, который склонился перед всеми в поклоне. Следующая группа людей из автобуса суетливо вошла внутрь и поспешила разобрать welcome drinks.
– Добро пожаловать в ретрит-центр Брахмана. Меня зовут Кетут. Я ваш тьютор. Сегодня нас ждет удивительное путешествие вглубь себя. У балийцев есть особое выражение: «Ты заново родился». Когда человек впервые что-то пробует, будь то сок из драконфрут, йога или медитация, ему говорят: это твое второе рождение. Дело в том, что каждый мальчик на Бали проходит церемонию посвящения, того самого второго рождения.
Лика и Ваня делали вид, что внимательно слушают. Остальные были больше обеспокоены бесплатными напитками.
– Медитация под гонг – древний ритуал. Но он и вполне современен. Тело состоит на восемьдесят процентов из воды, а вода, как известно, чувствительна к вибрациям. Вечер в клубе, когда ваше тело синхронизируется с вибрациями танцпола, – это тоже медитация под гонг.
Зал тихо рассмеялся. Кетут не походил на истеричных гуру, скорее, на приятного учителя математики. Слушать его было сплошное удовольствие.
– Во время медитации плакать – это нормально. Я рыдал как ребенок. Но все же оставался тихим. Очень важно внутри пирамиды оставаться тихим, чтобы не мешать своим соседям.
Ваня аккуратно коснулся руки Глеба, тот испуганно дернулся.
– Ты пойдешь на медитацию?
– Не знаю. Наверное, нет, у меня билетов нет. Тут есть вообще билеты?
– Их на входе проверяют. Если ты уже здесь, значит, не проверят.
Глеб пожал плечами. В принципе, он же обещал Светозару сходить на такую муть. А это звучало вполне безопасно. По крайней мере, по словам Кетута, нужно просто лежать и слушать музыку, а Глеб это умел.
После короткого инструктажа их провели в пирамиду. Глеб занял место в углу, рядом устроились Ваня и Лика. Остальные люди выглядели до одури счастливыми и благостными. Кто-то сразу сел в позу, кто-то стал обниматься. Всем выдали плед и маску на глаза. Глеб с удовольствием устроился на диване, подложив вторую подушку под ноги.
В центре пирамиды стояли тот самый гонг и еще несколько древних инструментов. На входе их встречал Будда, приветственно подняв руку.
– Прежде чем мы приступим, я хотел бы прочитать «Сутру сердца» Праджня-парамиты[65].
Здесь золотом горели свечи. Приятно окутывал теплый полумрак. Глеб впервые за долгое время почувствовал какой-то особый уют, который он обычно находил внутри «Мяса». Но этот уют был особый. Он заключался в мягких ощущениях. Матрац, одеяло, подушка. Он смотрит на купол, слышит тихое сопение рядом. Здесь прохладно. Он видит, как закрывает мир перед собой.
– Потому-то в пустоте нет формы, нет в ней чувств и нет в ней восприятия, нет порывов в ней и нет сознания. Нет в ней глаз и нет ушей, нет носа, языка нет, тела нет, ума нет; нет в ней цвета, звука и запаха, нет ни вкуса в ней, ни ощущения, нет ни одного объекта ума; нет в ней царства глаз, вплоть до того, что нет даже области сознания.