– Конечно.
Иоланты нигде не было. Наверное, она снова отправилась к Гуру. Глеб не хотел об этом думать, вместо этого он воспользовался ее отсутствием, чтобы все-таки купить себе дешевый телефон. Ощущения были странные. Он предполагал, что может рассказать Иоланте, что все-таки приобрел телефон, вряд ли она расстроится, но все же…
Да, теперь он понимал, насколько странно это тогда было.
Он завис в телефоне, устанавливая приложения и активируя аккаунты. Все-таки он вовремя решил бороться с зависимостью от соцсетей. В «Инстаграме» его ждали пожелания смерти, проклятия и – самое пугающее – поддержка. Глеб даже не сразу сообразил, что речь идет об инциденте с Кристиной.
– Какая ерунда.
Он зашел в «ВКонтакте» и резко удивился.
В ночь, когда Глеб был на этой чертовой медитации, прежде чем уехать с Иолантой, он получил сообщение от Марго.
«Я тебя ненавижу».
Обычно она писала такое в шутку или как реакцию на какую-нибудь очередную его идиотскую идею. Он открыл переписку полностью.
«Я надеюсь, что ты уже сдох где-нибудь в канаве.
Ненавижу тебя. Рил. ненавижу.
Ты испортил мне жизнь. Всем нам. Я так хочу тебе рассказать, так хочу, чтобы ты ответил за все, что сделал.
Самое ужасное – я же любила тебя, придурок. Я думала, что помогу тебе, направлю.
Но на самом деле мне, наверное, никогда не нравился ты, мне нравился твой потенциал.
У тебя всегда были задатки чудовища. А я их развивала. Я виновата.
Нет. Бред.
Ты должен сдохнуть. Иногда я мечтаю, чтоб никто тебя из этого океана не вытащил, чтоб я ни разу тебя не откачала. Ты портишь всех нас. Портишь.
Я уже год сплю с Севой. Сюрприз, блять.
Ты виноват. Только ты. Мы не должны были нести ответственность за тебя.
Когда мы вернемся в Москву, я надеюсь, что больше никогда тебя не увижу.
Ты худшее, что есть в моей жизни.
Я тебя ненавижу».
– Глеб, Марго сюда едет. Вечеринку придется проводить завтра, – крикнул ему с другого угла поляны Сева.
– Что?
– Закрывают границы. Мы проводим вечеринку завтра в ночь и тут же уезжаем наутро.
– Кто так решил?
– Марго.
– Ага. Удачи.
Он не знал, как реагировать. Сбежать, как обычно? Найти Иоланту? Поговорить с Гуру? Может, спросить совета у Севы?
Обычно в таких ситуациях он обращался либо к Марго, либо к алкоголю.
Бессовестный и несамостоятельный мальчик.
– Ты чего? – Сева оказался рядом. Он аккуратно кладет ему руку на плечо.
– В смысле: вечеринка завтра? У нас ничего не готово! – орет Леша.
– Леш, предупреди Ваню этого, что перенесли, – отвечает ему Глеб. – Все нормально, Сев. Все нормально. Работаем дальше.
Через час приезжают Марго с Кристиной. Они тут же все вместе собираются под рабочим навесом, становятся в круг, словно снова находятся в «лаборатории» в Москве.
Мы едва успели купить билеты. Цены выросли в четыре раза. Вылет в восемь утра.
– Нас положат на карантин? – спрашивает Леша.
– Не знаю. Вряд ли. Насколько я знаю, сейчас это только для тех, кто приехал из Европы. У нас должна быть самоизоляция две недели.
– А если кто-то из нас заражен? – осторожно предполагает Сева.
Марго поджимает губы.
– В аэропорту проверяют. Главное – чтобы не было температуры. – Она быстро прикладывает ладонь ко лбу Севы, потом Леши, потом Глеба. – Нет. Нет. Нет. У кого-нибудь есть кашель, потеря вкуса?..
– Потеря вкуса…
– Леша, сейчас без шуток, умоляю. Есть симптомы?
Они все отрицательно качают головами.
– Главное – пройти проверку и доехать до Москвы.
Периодически Марго взглядом возвращается к Глебу. Он стоит в уголке, гневно скрестив руки на груди и глядя на них исподлобья.
– Возможно, я останусь, – говорит Кристина.
– Что? – пугается Марго. – Неизвестно, когда границы откроют. Ты разве не купила билет?
– Нет. Еще не купила. Здесь солнце, океан, у меня есть друзья, работа удаленная. Я могу провести карантин здесь.
Марго замечает, как Леша о чем-то задумывается.
– Даже, мать его, не смей! – она тычет в него пальцем. – Мы вернемся все вместе. Кристина сделала свой выбор.
– А почему мы не можем сделать свой? – подает голос Глеб. – Может, кто-то из нас тоже не хочет возвращаться?
Стало тихо. Шумели только рабочие на заднем фоне. Бали, воспользовавшись этой паузой, выпустил молнию где-то вдалеке. Глеб готов был рассмеяться от такого совпадения.
– Глеб, что ты несешь? – тихо спросила его Марго.
Леша и Сева опасливо переглянулись.
– Неизвестно, на сколько может затянуться карантин, – стал рассуждать Сева. – Ты можешь не вернуться в Москву еще несколько месяцев.
– И где ты возьмешь денег на билет? – добавила Марго.
– Да, Глеб-Фадей, решение серьезное. Лучше не рисковать. Я бы сам с удовольствием остался, но… опасно как-то. Я бы один не рискнул.
Что-то не так. Что-то определенно не так.
– Марго. Давай выйдем, покурим.
Нет фразы страшнее. После нее всегда следует какой-нибудь катарсис.
Марго растерянно проходит за ним, они отходят недалеко, так, чтобы их никто не слышал. Глеб молча достает сигареты, зажигалку и телефон. Открывает переписку и передает ей. Марго, не понимая, что происходит, читает переписку и на глазах краснеет.
– Я… была пьяна.
– Ты была права.
Этого она точно не ожидала. Она ждала истерики, скандала, публичного унижения – все это было бы в духе Глеба. Они с Севой с ужасом представляли, что будет, когда Глеб узнает о них.
– Я не должна была этого говорить, я просто выпила… – начинает оправдываться она.
Глеб отрицательно качает головой, молча поджигает вторую сигарету и передает ей. Она сразу вспоминает их знакомство.
– Я… должен вырасти. Должен понять, что не будет кого-то, кто вечно меня спасает. Пора уже начать нести ответственность за себя.
Она не верит, что он это произносит.
– Я это понял благодаря Иоланте, благодаря Гуру… – он запинается. Тяжело выдыхает дым и смотрит в пол. Марго узнает в нем того трогательного мальчишку на кухне во время «посвята». – У нас нет будущего. Ты права. «Мясо» сгнило окончательно. Наша дружба уже не та, что раньше. Наша дружба калечит, а не спасает.
– Ты хочешь мне отомстить, да? – шепчет она яростно. – Хочешь, чтобы я почувствовала себя виноватой за то, что пожелала тебе смерти? Хочешь наказать меня?
– Нет! Марго, нет! – Он кладет руки ей на плечи, сигарета тлеет около ее уха, дым лезет в глаза. – Напротив, я не хочу, чтобы ты снова чувствовала такую огромную вину. Такую ненависть. Я люблю тебя, Марго. По-особенному. Я люблю нашу тусовку, но она уже мертва. И нам остается только умереть красиво.
Она не верит. Просто не верит. Разве она не хотела этого? Разве она не чувствовала облегчения, когда он уехал? Разве не это они обсуждали с Севой?
Она мысленно обращается к магии Бали, потому что сама решить не в состоянии. Она не то чтобы не знает, что ответить, она не знает, что чувствовать.
Она видела альтернативу. Она прожила неделю совершенно по-другому. Она может быть другой. Она может выйти из этой секты и взять свою жизнь под контроль. Она может больше никогда не просыпаться от кошмаров из-за той последней вечеринки.
Они изменились, и это страшно. За спиной несколько лет совместной дружбы, их традиции, их шутки. Их ощущение уюта и семьи. Без «Мяса», без Глеба она не чувствует опоры под ногами. Но и себя она перестала чувствовать.
– Я принимаю твой яд, Марго, – говорит ей с улыбкой Глеб. – Спасибо тебе за него. Но без меня тебе будет лучше. Ты сама это знаешь, а если не можешь признать сейчас, то признаешь потом.
Она резко ударяет его по лицу. Бали смеется над ними, и гремит еще одна молния.
– Нам нужно закончить вечеринку, Глебушка, а не разводить сопли.
Ей просто нужно сбежать. Завтра, завтра они все поймут.
Ваня и Лика едва смогли найти эту чертову локацию, где-то в джунглях, в заброшенных потерянных виллах. Несмотря на то что они решили приехать прямо к началу, чтобы застать «сансет» на склоне.
Они приехали к локации, их обыскал охранник, а дальше путь шел через небольшую дорогу, увитую джунглями. Толпа уже собиралась, и они медленно шли в потоке.
– Ничего себе. Они настоящие?
На входе их ожидали расколотые ворота – чанди-бентар, – а за ними темнел искусственный храм. Классические демоны, статуи соединены линиями, видимо, будущими фонариками. Центром композиции служила круглая стойка диджея, где они должны будут стоять спиной к спине. Вокруг нее группировались жуткие ого-ого, которые скалили зубы и будто готовы были в любой момент сорваться и начать плясать. Одна из статуй – огромная голова Светозара, каждый глаз с человеческую голову.
За ними – лаундж-зона из подушек, где разместились основные гости. По бокам – барные стойки. Хостес в традиционных костюмах раскидывали цветы, приносили напитки, носили корзинки на головах. Виднелась пара людей в костюмах демонов, которые тряслись под хороший эмбиент, исполняя традиционную хореографию.
– Будто Burning Man[73] какой-то.
Запах травы и благовоний наполнял все вокруг. Сладкий и удушливый. Закат сегодня был особенно ярким, прямо футуристическим.
– Не теряйся, а! – Лика толкнула его в бок. – Надо найти бхагавана.
– Не думаю, что он будет здесь с самого начала.
Эта тусовка была одновременно и похожа на Бали, и непохожа. Каждый классический символ Бали здесь переосмыслили. Стикеры на фальшивом храме, дурацкие колпаки на демонах или коктейли у них в руках. Традиционный Бали столкнулся с ироническим переосмыслением современного мира. Даже музыка оказалась миксом из хорошего техно в стиле Берлина и народных песен, которые можно было услышать в каких-нибудь балийских массажных салонах.
Гости расслабленно бродили по периметру, наслаждаясь напитками (кажется, безалкогольными), рассматривая экспозицию и общаясь в лаундж-зоне, любуясь закатом. Ваня краем глаза заметил, как суетливо и нервно носилась туда-сюда девушка с темными кудрями, прижимая мобильник к уху.