.
В группу исследователей под руководством Хансена входили некоторые из лучших специалистов по климату и прикладной математике. Среди них была кудесница от математики и создатель тех самых моделей по имени Инес Фун. По-видимому, ее следует считать духовным преемником Юнис Фут.
Фун, как и Фут, своего рода аутсайдер в своей области. Ее специальностью стала математика, а не метеорология. В научной группе, создавшей модель климата 1988 года, она оказалась единственной женщиной. Она родилась в Гонконге и говорит с легким акцентом, выдающим ее родное наречие – кантонский диалект китайского языка. Фун была принята в Массачусетский технологический институт после того, как на вступительном собеседовании в ответ на вопрос, почему у нее такие слабые выпускные оценки, заявила, что в школе ей было скучно.
В 1979 году, уже работая в составе группы Хансена по изменению климата, она понимала, что данных недостаточно. Требовались модели, основанные на контрфактических построениях: не нашего мира, как он есть, а такого, каким он мог бы быть.
«Температура и количество углекислого газа не обязательно являются причиной и следствием, – говорит Фун, сейчас занимающая пост профессора климатологии в Университете Беркли. – Летом в Нью-Йорке растет как продажа мороженого, так и количество убийств, – замечает она, явно подразумевая корреляцию без причинности. – Модели в максимально возможной для нас степени приближены к реальной системе. Они позволяют выявить как процессы, ответственные за перемены, так и процессы, ни на что не влияющие. Модели представляют собой единственный способ предсказать, что произойдет, если динамика выброса углекислого газа изменится».
Создав модель, Фун и ее коллеги сконструировали мир, во всем подобный нашему, но без антропогенных выбросов диоксида углерода. Никакие данные или технологии не могут непосредственно показать нам подобный альтернативный мир. На это способно только тщательно контролируемое воображение. В то же время подобная работа воображения может оказаться могучим инструментом: она дает возможность рассчитывать и сравнивать показатели климата. И это сравнение, как сообщил Хансен жарким июньским днем 1988 года, опираясь на модели Фун, доказывает вину человечества в глобальном потеплении.
Позднее Фун расширила сферу своей деятельности: ей принадлежит основополагающее исследование по углеродным циклам и концепция «углеродных провалов» – периодов, когда суша и океан поглощают углерод из воздуха. Чтобы заметить их, опять-таки потребовались не только данные, но и умение строить контрфактические предположения.
В своих мыслях мы часто пытаемся представить себе мириады возможных миров, чуть отличающихся от нашего, разыгрываем игру жизни на несколько шагов вперед. Контрфактические предположения – это способ направить взгляд за пределы окружающей реальности. Не имея возможности представить себе, что «могло бы быть, но не случилось», что «было», а что «еще может случиться», мы были бы прикованы к вечному «есть» окружающего нас «здесь и сейчас».
Контрфактическое мышление – второй элемент фрейминга. При этом оно отличается от ничем не стесненного полета фантазии. Не имеет оно ничего общего и с интеллектуальной клоунадой. В отличие от случайных мыслей, составляющих «поток сознания», и свободных ассоциаций, контрфактическое мышление сфокусировано и ориентировано на конкретную цель. Мы пользуемся им, чтобы понять мир и подготовиться к действию. Гипотетические построения опираются на представления о причинах и следствиях, заложенные в наши фреймы. Благодаря этому мы можем переноситься в прошлое и будущее, или брать событие, произошедшее в одном контексте, и мысленно переносить его в другой.
Мыслить контрфактическими предположениями для нас естественно, хотя временами довольно сложно. Этот навык дает нам возможность «заполнять пробелы» относительно того, как поведет себя окружающий мир, представляя себе отсутствующую информацию в процессе осмысления имеющейся. Возьмем, к примеру, предложения: «Джон хотел быть королем. Он отправился добыть немного мышьяка». В первую секунду они кажутся не связанными друг с другом. Затем мы применяем контрфактическое мышление, чтобы воссоздать отсутствующую связь. И когда мы станем проигрывать получившуюся сцену в уме, на губах у нас, скорее всего, появится кривая улыбка.
Контрфактическое мышление дает возможность представить, как ситуация могла бы развиваться в других обстоятельствах. Когда французская команда забила гол в ворота хорватов в финале Кубка мира по футболу 2018 года, судья не стал засчитывать его бомбардиру французов Антуану Гризманну, хотя тот пробил с 27 метров точно по воротам. Вместо этого удар официально зарегистрирован как автогол, забитый хорватским защитником Марио Манджукичем. Мяч коснулся макушки игрока, в результате отклонился от своей траектории, оказался вне досягаемости голкипера и влетел прямо в сетку.
Чтобы прийти к такому решению, судье пришлось представить, что бы произошло, если бы голова Манджукича не коснулась мяча. Ему нужно было мысленно построить альтернативную траекторию и опираться на обычное каузальное знание того, каким образом на движение мяча влияют его скорость и вращение. Эта воображаемая траектория позволила ему предсказать, что хорватский голкипер, несомненно, поймал бы мяч, с легкостью защитив ворота. Если бы судья решил, что мяч в любом случае миновал бы голкипера, он приписал бы гол Гризманну. Чье имя окажется записано в результатах игры, зависело от контрфактических построений судьи – к огорчению несчастного Манджукича.
Использование гипотетических построений в каузальных рассуждениях – общепринятая практика. В ходе экспериментов, проведенных в 2017 году в МТИ и других учреждениях, ученым показывали бильярдные шары, катающиеся по столу. Когда шар сталкивался с другим, то последний либо проходил в узкие воротца, либо катился мимо. Пока подопытные следили за шарами, ученые регистрировали движение их глаз. Они обнаружили, что направление зрения постоянно менялось, люди представляли себе возможные траектории шара. Другими словами, они прибегали к контрфактическому мышлению, чтобы представить, что могло бы случиться.
Инженеры НАСА смогли предсказать все (вернее, практически все), что случится во время посадки «Аполлона-11» на Луну, хотя никогда там не были. Они следовали путем, проложенным тысячами ученых до них. Есть знаменитый рассказ о том, как Галилей бросал два предмета с Пизанской башни, чтобы опровергнуть теорию древних греков, гласящую, что тяжелые предметы падают быстрее легких. И тем не менее современные ученые полагают, что Галилей на самом деле ничего не бросал, а проделал эксперимент в уме, используя контрфактическое мышление.
Яблоко Ньютона, часы Эйнштейна, кот Шредингера – анналы науки полны воображаемыми альтернативными реальностями, которые натолкнули своих создателей на идеи, изменившие облик мира, от гравитации до теории относительности и квантовой механики. И естественными науками подобное положение дел не ограничивается.
В диалоге «Государство» Платон мысленно выстраивает идеальное государство, чтобы продемонстрировать свои представления об идеальном политическом устройстве. Воображение способно показать нам то, что всего лишь возможно, в то время как наши глаза ограничены действительностью. Жанр «альтернативной истории» расширяет представление о последствиях человеческих действий, пытаясь представить, что бы произошло, если бы весы истории качнулись в другую сторону. Япония не напала бы на Перл-Харбор, Америка не сбросила бы атомную бомбу. О ее ценности спорят профессиональные историки: то ли она содержит интересные идеи, то ли это развлечение в чистом виде. Как бы то ни было, мысленное исследование путей, которыми события только могли бы пойти, задействует воображение, позволяет представить другую реальность, отличную от существующей.
Представляя себе другие реальности, мы обычно проделываем серьезную когнитивную работу, требующую большого числа навыков. Для контрфактического мышления обычно требуются все ресурсы разума. Нам это известно, поскольку у людей с нарушением мозговой деятельности, например, страдающих болезнью Паркинсона, контрфактическое мышление вызывает большие трудности, чем другие когнитивные задачи. Даже если они свободно говорят и разумно рассуждают, им трудно представлять себе альтернативы действительности, существующей вокруг них.
Представляя альтернативные реальности, мы получаем возможность не ограничиваться каузальным рассуждением, а перейти от него к плану действий. Мы можем моделировать следствия гипотетических причин. Два этих элемента, каузальное рассуждение и контрфактическое мышление, взаимно подкрепляют и усиливают друг друга. Без каузальности нас бы захлестнул океан лишенных всякого смысла событий, без контрфактического мышления мы бы оказались пленниками существующего, лишенными выбора.
В своей книге Sapiens Юваль Ной Харари объясняет важность присущей только человеку способности действовать совместно и передавать общие, «интерсубъектные» идеи типа религии. Согласно его меткой формулировке, «никакими силами невозможно убедить обезьяну отказаться от банана в обмен на обещание бесконечного изобилия бананов в раю после смерти».
И это правда: способность передавать, сообщать ценности – чисто человеческая черта. Однако в этом замечании присутствует еще один момент, более фундаментальный: только человек способен представить себе сценарий, не имевший места в действительности, – будь то бананы, которых на самом деле не существует, или же реакцию обезьян. В этом и заключается сила контрфактического мышления.
Представлять себе альтернативные реальности – это тот опыт, который мы приобретаем с раннего детства. Не исключено, что долгий период детства, известный в психологии под названием «охраняемой незрелости», специально для этого предназначен. Эти занятия обычно называют непрофессиональным термином «игра». Младенцы и дети двух-трех лет в основном заняты исследованием окружающего мира и попытками выяснить, как все устроено.