Иногда мы используем неподходящую ментальную модель. Упрямо держась за избранный фрейм, мы рискуем упустить наилучший вариант, потому что наш фрейм не дает возможности сосредоточиться на действительно существенных предметах. В таком случае, чтобы продвинутся вперед, нужно подвергнуть свое мышление рефреймингу. Иными словами, отбросить фрейм, которым мы пользуемся, и принять другой. Подобное случается не так часто. Но когда рефрейминг оказывается успешным, он позволяет увидеть положение под иным углом зрения и создает новый набор возможных вариантов.
Рефрейминг – нечто из ряда вон выходящее, потому что обычно мы фреймы не меняем. Это соответствует нашим нуждам: манипулируя ограничениями, мы можем выработать ценные варианты действий и справиться со стоящими перед нами проблемами. Тем самым повышается эффективность умственной деятельности, поскольку нам не нужно изобретать колесо, и можно воспользоваться шаблоном от прошлого раза. Следование хорошо отточенной ментальной модели часто является базовой стратегией успеха, а не проявлением когнитивной инерции. Это не недостаток, а характеристика человеческого сознания.
В некоторых смыслах рефрейминг выглядит подобным модификации ограничений. Но это не так. В рамках заданного фрейма ограничения могут казаться не подлежащими изменению, отсекающими более радикальные варианты. Пребывание в рамках фрейма невозможно без ментального багажа. Переключение на альтернативный фрейм, наоборот, дает возможность начать с чистого листа. Это рискованно, но если срабатывает, то оказывается могучим средством.
Рефрейминг в случае Хабелера и Месснера мог показаться манипулированием ограничениями, но в действительности представлял собой нечто гораздо большее. Они добились успеха только потому, что привнесли в задачу новый фрейм, ставивший на первое место скорость. Останься они во фрейме вдумчивого покорения вершин гималайским способом, они не смогли бы даже представить себе подъем на Эверест без кислорода. Только сопротивляясь существующему фрейму, мы приобретаем умственную свободу, необходимую для открытия новых путей и генерации новых ограничений. (Мы вернемся к взаимодействию между рефреймингом и ограничениями в конце этой главы.)
Мы часто прославляем тех, кто смог удачно совершить рефрейминг, потому что их достижения сильно выделяются на фоне обыденного. Способностью к рефреймингу наделены мы все, хотя это непросто. Это сознательный процесс, как и любая работа с фреймом. Но в отличие от фрейминга, навык рефрейминга не совершенствуется от более частого употребления. В противовес логическим рассуждениям в рамках фрейма его смена представляет собой скорее результат мгновенного озарения, чем методического процесса. Тем не менее есть несколько элементов, позволяющих производить рефрейминг успешно.
В принципе, существуют три основных способа рефрейминга. Можно выбрать другой фрейм из числа тех, которыми мы уже обладаем. Можно применить фрейм, заимствованный из другой предметной области. Если ни то ни другое не помогает, приходится изобретать совершенно новый фрейм. Эти три формы – можно обозначить их как «репертуар», «перепрофилирование» и «изобретение заново» – перечислены примерно в порядке частоты их использования. Выбрать фрейм из тех, которыми мы уже располагаем, для нас обычное дело. Заимствуем и применяем фрейм из другой предметной области мы гораздо реже. Возникновение же нового фрейма – это вовсе нечто экстраординарное.
Нельзя сказать, чтобы эти различия были идеально строгими. Иногда может казаться, будто мы изобрели новый фрейм, а он все время был с нами, прячась в дальнем уголке памяти. Или мы будем думать, будто перепрофилируем фрейм, а на самом деле уже пользовались им прежде, так что он уже входит в наш репертуар. Главное – не пытаться идеально разграничить стратегии, а помнить, что существуют разные способы рефрейминга, и если мы сталкиваемся с трудностями, пытаясь применить какой-то из них, можно попробовать другой.
«Репертуар», простейшая из тактик, заключается в переборе собственного запаса фреймов и проверке, есть ли среди них подходящий. Можно представить это как переход от одной карты к другой в ситуации из второй главы, в зависимости от того, пытаемся мы пробиться через трафик на Бродвее или спустились в метро. Или вспомните Бена Бернанке, выбравшего из своего арсенала фреймов тот, который относился к Великой Депрессии, когда некоторым казалось, что Мэйн-стрит[15] не слишком интересуется происходящим на Уолл-стрит.
Решив воспользоваться собственным репертуаром фреймов, принципиально важно представлять себе свойства каждого из них, чтобы не ошибиться с выбором. Но не менее важно иметь в распоряжении широкий диапазон фреймов.
Как в случае разнообразного шведского стола, богатой библиотеки или обширной коллекции музыкальных записей, чем шире ментальный каталог, тем больше шансов выбрать что-то выдающееся. Чарли Мангер, партнер по бизнесу знаменитого инвестора Уоррена Баффета, именно поэтому говорит, что в голове нужно носить «целую решетку из моделей». Обратиться в первую очередь к собственному запасу – разумная тактика, поскольку требует меньше мыслительной энергии на выбор нужного фрейма при необходимости.
А теперь давайте обратимся ко второй форме рефрейминга, идее заимствования фрейма откуда бы то ни было. Мы поступаем так, когда в нашем распоряжении нет готовой альтернативы, и мы пытаемся обратиться к другим предметным областям за фреймом, который можно было бы приспособить к текущим обстоятельствам. Готовой структурой он не будет, поэтому придание ему нужной формы может потребовать от нас существенных умственных усилий, но наличие материала для работы может дать нам возможность приступить. Рефрейминг подобного типа лежит у истоков мебельного гиганта IKEA.
В 1950-х годах в Швеции, Когда Ингвар Кампрад только начинал продавать свою расфасованную в плоские коробки мебель, предметы домашней обстановки было принято покупать «на века», они были серьезной инвестицией, которую предполагалось передать следующим поколениям. Но Кампрад заметил другую тенденцию в послевоенном консьюмеризме: согласно ей, мебель могла быть дешевой в изготовлении, а относиться к ней следовало как к одежде, которой всегда присущ ограниченный срок использования. Поскольку изделия IKEA стоили недорого, их можно было заменить, а не держаться за них, поскольку те «достались от дедушки». Сейчас потребители во всем мире могут сменить обстановку дома за относительно скромные деньги при помощи мебели IKEA, если готовы собирать ее сами (и обладают ловкостью Да Винчи).
Основой первоначального успеха IKEA было использование альтернативного ментального фрейма в отношении того, что представляет собой и для чего используется мебель: она не вечна, а конечна. В то же время этот фрейм не был абсолютно новым: он буквально витал в воздухе. Переход от долговечного к одноразовому уже начался в других отраслях промышленности. К счастью для основателя IKEA, он не успел достичь мебельного производства, тем самым обеспечив преимущество его фирме.
Еще один пример рефрейминга через перепрофилирование недавно дала нам сфера экономики. В основу классических моделей спроса, предложения и эластичности цен положена концепция равновесия. На самом деле, основы экономической науки были разработаны философами в конце 1700-х и начале 1800-х годов, когда самих терминов «ученый» и «экономист» еще не существовало. Их теории, описывавшие увеличение объема денежной массы или расчет условий внешней торговли, возникли не из витания в облаках, а опирались на ими же собранные данные. Но как нам известно, данные никогда не существуют сами по себе, а только в рамках модели – ментальной модели.
Фрейм, который экономисты приняли без долгих размышлений, был взят из классической физики (вслед за Ньютоном и физиократами, о которых мы говорили в главе 3). Действительно, сами термины «динамическое равновесие» и «ликвидность», то есть текучесть, непосредственно заимствованы из физики, а затем применены для описания спроса и предложения, потока капитала, изменения и стабилизации цен с течением времени. Но ведь вполне может оказаться, что эта модель неверна, особенно для современной экономики, которая стала куда сложнее, чем во времена заимствования физического фрейма.
Экономист Эндрю Ло из Массачусетского технологического института считает, что пора перенести экономику из физического фрейма во фрейм биологии, делающий акцент на эволюции и росте, – и это представляется разумным. Экономика больше похожа на сложный, обладающий свойством приспособляемости организм, который реагирует на изменения внешней среды, чем на брусок железа, обладающий предсказуемыми свойствами плотности или теплопроводности. Изменяя фрейм, мы открываем целый спектр новых возможностей. Государственное регулирование финансов, компаний и рынков меняется, если мы имеем дело с сущностью, которая эволюционирует с течением времени, а не неизменной, характеристики которой мы постоянно пытаемся определить.
Менять фрейм на не принадлежащий к нашему ежедневному репертуару – такой, для которого уже есть случаи успешного использования, – означает стоять на плечах других. Это сложнее, чем использовать фрейм, который мы уже знаем, но проще, чем изобретать с нуля всю конструкцию. Для этого требуются определенные навыки и способности, в частности открытость ума и любопытство по отношению к людям, местам и опыту, далеко отстоящим от своих собственных.
Кроме того, перепрофилирование эффективно. В идеальном случае следует обладать этими моделями заранее, знать их преимущества и недостатки, когда и как следует их применять для достижения наилучшего результата. Но копить запас фреймов на все случаи жизни невозможно. Поэтому их перепрофилирование – следующая по счету альтернатива.