Так как же сообщества успешно осуществляют плюрализм фреймов? Наиболее фундаментальный способ – создать правильные условия, такие, при которых поощряется существование различных и конкурирующих фреймов. В предыдущей главе мы объяснили, как когнитивное разнообразие людей связано с более разнообразной средой. Большое количество друзей и коллег – благоприятная почва, на которой могут расти наши собственные ментальные модели. То же самое верно на уровне общества.
Плюралистские общества не обязательно тождественны либеральным демократиям. Например, можно представить себе демократическое общество, члены которого придерживаются очень похожих взглядов. (В качестве примера можно сослаться на викторианскую Англию 1800-х годов или японскую консенсусную модель принятия решений в XX веке.) Рассуждая в том же ключе, мы можем представить себе общества, готовые принять множество разных фреймов, но при этом не обязательно демократические. (Римская империя была разнообразной в культурном отношении, но при этом принятый в ней способ правления никак не назовешь демократическим.) Власть может и не принадлежать большинству, но при этом многообразие фреймов может обеспечить новаторские находки и более качественные решения на уровне общества, особенно во времена радикальных перемен.
Общества, защищающие когнитивную свободу и способствующие многочисленности фреймов, не являются естественным положением дел. На самом деле, племенное мышление толкает нас к когнитивной однородности, подобно невидимой интеллектуальной силе тяготения. (Всем известно, какие ощущения испытываешь на встрече с боссом.) Климат, благоприятствующий плюрализму фреймов, нужно создавать и поддерживать. Нельзя провозгласить победу и успокоиться. Поддерживать условия существования плюрализма – важная общественная задача. Но она в то же время придает сил: даже минимальный шаг в этом направлении приводит к значительным последствиям при условии, что мы будем сопротивляться самодовольству и пассивности, играя на руку только тем, кто желает уничтожить когнитивное разнообразие.
Общество может благоприятствовать плюрализму ради одновременного процветания в нем максимального количества различных взглядов. Для этого существуют четыре стратегии: готовность к вариативности, задействование образования на личном уровне, стимулирование миграции и принятие противоречий на уровне общества. Разберем их по очереди.
Первой идет вариативность. Она означает активную борьбу за различия в точках зрения, а не пассивную надежду, что они как-нибудь появятся сами. Отнеситесь к широте диапазона взглядов как к свойству, которого следует добиваться, а не неудобному факту жизни, которого нужно избегать. Простая фраза «Я вижу это иначе» подчеркивает напряжение, но в то же время уважает взгляды другого, как свои собственные. Она подчеркивает правильность идеи, что придерживающиеся разных фреймов люди могут плодотворно взаимодействовать. Она означает согласие с тем, что наш мир когнитивно неоднороден, но наличие спектра ментальных моделей – признак прогресса цивилизации.
Указанное положение вещей было создано остроумными, но тонкими действиями сторонников легализации однополых браков в США. В 1995 году их поддерживала только четверть американцев. К 2020 году это число достигло почти 70 %. Что же произошло? Это можно отчасти объяснить социодемографическими изменениями: у супружеских пар стало меньше детей, и потому акцент брака сместился с размножения на стабильные отношения. Но задействованы были и более глубинные факторы.
Начиная с 1980-х годов тема брака была основной в движении за права геев, причем упор делался только на одно: юридические права. Но это ничего не дало. «Бог создал Адама и Еву, а не Адама и Стива»[26] – провозглашали консерваторы. Как объясняет Кевин Никс, отвечавший за стратегию коммуникаций в активистской организации Freedom to Marry, «Юридический фрейм, включая само слово “права”, не работал. Он был бесплодным, материалистическим и неубедительным».
В начале 2000-х годов Никс и другие тщательно изучали данные общественного мнения, опросов и фокус-групп, чтобы выяснить, в чем же заключаются сомнения публики. «Нам нужно было понять, как встретиться с этими людьми, нашими тогдашними оппонентами, именно там, где в своем ментальном шаблоне они находились, и заручиться их поддержкой, – говорит он. – Мы остановились на фрейме ценностей, который бил по тому, ради чего обычно вступают в брак: любовь, верность, семья».
Другими словами, группа изменила используемую характеристику гей-брака со свободы или права на выражение любви и верности. Это был решающий сдвиг. Геи из всех слоев общества выступали в защиту их идеи. Они нашли «сторонников», например, родителей традиционной сексуальной ориентации, которые выступали за право своих детей вступать в брак. Они размещали рекламу, нарративы в политических медиа и прессе, пишущей о знаменитостях, вплетали их в телевизионные сюжеты.
Цель была не в том, чтобы дискредитировать или признать неправильным то, как другие видели мир, подразумевая при этом, что «правильный» фрейм существует, а в том, что существует множество правильных фреймов. И они помещали гей-браки во фрейм любви и верности, которым многие люди традиционной ориентации уже располагали.
И это сработало. В 2011 году наступил переломный момент, когда гей-браки поддержало больше американцев, чем выступило против. Поразительно, что всего 14 % населения описывали гей-браки в терминах свободы, а 32 % – в терминах любви и привязанности. И вот 26 июня 2015 года Верховный суд постановил, что Конституция США гарантирует однополым парам право вступать в брак. Значительная социальная победа была одержана не за счет того, что людям навязали фрейм силой. В основе успеха лежала идея, что множество ментальных моделей может сосуществовать, краеугольный камень плюралистического общества.
Второй способ стимулировать плюрализм фреймов лежит в образовании и социализации в детстве. Преподавание в школах и педагогика сегодня более открыты и склонны поощрять разнообразие точек зрения, чем сто лет назад, и тенденция эта усиливается. Указанное изменение носит общий характер, и оно более заметно, чем традиционные различия, например, разрыв в результатах учащихся, наблюдающийся между городом и деревней. Открытость к новым идеям – основная черта современного обучения. В результате молодые люди четче выражают свои мысли, более уверены в себе, их труднее запугать. Но что еще важнее, выигрывает общество, потому что прошедшие такое образование люди сохраняют плюрализм фреймов.
Разумеется, еще многое можно и нужно сделать, особенно в тех местах, которые отстают. Создать такой опыт урока в классе, в котором приветствовались бы различные точки зрения, учителям сложно, ведь они сами могли вырасти в куда более жесткой среде. Чтобы ставить под вопрос взгляды другого, требуется знать больше, в частности – сильные и слабые стороны той или иной точки зрения. Кроме того, требуется умение руководить дискуссией и готовность при необходимости признать превосходство чужой точки зрения. Это сложная задача для профессии, которая и так с трудом справляется с ростом объема знаний, увеличением числа административных задач и сокращением ресурсов. Трудно не поддаться искушению поверить в собственную непогрешимость, когда весь класс кивает и записывает твои слова.
Оспаривать идеи и принимать их столкновение как должное – два навыка, лежащих в основе открытого общества. Рекрутеры долго утверждали, что выпускники-гуманитарии с солидным академическим багажом пользуются преимуществом на рынке труда. Из этого следует, что центральной задачей академического образования, может быть, не обязательно является обучение навыкам, а развитие когнитивного разнообразия: не что думать, а как думать. Это помогает усовершенствовать навыки фрейминга на уровне отдельной личности. С более широкой точки зрения, таким образом мы возлагаем задачу гарантировать многообразие фреймов в нашем обществе на следующее поколение.
То, как мы учим принимать факт, что на мир можно смотреть через несколько разных линз, может оказаться критически важным: видеть и приветствовать различия, вместо того чтобы игнорировать или прятать их. Открыто демонстрируя различия, мы тем самым придаем им достоинство, чтим их и узакониваем. Мы можем говорить о том, что видим. Примечательная область социологических исследований, где этот фактор играет роль, – это разительное отличие в том, как некоторые белые и черные американские родители говорят с детьми о расах.
Благопристойные белые родители стараются не подчеркивать тему расы и не касаться расовых вопросов, исходя из того, что подобным «дальтоническим» методом удастся вырастить детей, которые не будут расистами. Основная мысль, говоря словами Мартина Лютера Кинга-младшего, в том, что имеет значение характер, а не цвет кожи. В то же время темнокожие родители постоянно обсуждают расы и расовые темы с детьми. Быть «дальтоником» означает намеренно игнорировать очевидное и отказываться видеть, как оно влияет на каждодневную жизнь, от того, как человек ходит по магазину, до остановки за нарушение правил уличного движения. Темнокожих детей учат видеть «в цвете», отдавать себе отчет в существовании рас.
Социологи считают, что «дальтонизм» как фрейм стал значительным источником расовой дискриминации. Заявляя, что раса вдруг не должна иметь значения, белые из самых лучших намерений невольно отрицают опыт темнокожих, живущих в условиях ежедневной дискриминации. Фрейм «полного дальтонизма» стирает вариативность и отрицает разнообразие, превращая радугу в неотличимые оттенки серого. Он пренебрегает реальностью и похваляется однородностью, прямой противоположностью плюрализма фреймов.
Альтернативный фрейм, «цветовое зрение» (в терминах, используемых расовыми социологами) не только признает вариативность, но и тем самым подчеркивает боль, трудности и конфликты, вытекающие из отличий, постепенно превращая их в разнообразие, которое и служит плодородной почвой для фрейминга. Цель образования и социализации состоит в том, чтобы видеть в существовании реальных различий в нашем обществе как обязанности, так и возможности.