– Не припомню, чтобы я была милой.
– Ладно, тут я согласна. Но с остальным даже не пытайся спорить. Твои циклы похотливости ужасно предсказуемы. А после секса ты сразу становишься гораздо менее раздраженной, и наш ковер может вздохнуть спокойно.
– Ненавижу тебя.
– Когда ты в последний раз выпускала пар? – Я уже открываю рот, чтобы гордо ответить на этот вопрос, но она тут же перебивает: – Я имею в виду, с другим человеком, с парнем, а не в компании собственной руки.
Вздыхаю, признавая поражение.
– Еще когда встречалась с Кейсом.
– То есть в конце мая? Почти четыре месяца назад?
– Четыре месяца не такой большой срок без секса, – протестую я.
– Большинство людей с тобой не согласится. А для тех, кто постоянно живет в стрессе, как ты, это целая вечность.
Уступать я не хочу, но стоит признать ее правоту. Одна из причин, по которым я предпочитаю постоянные отношения, – регулярный секс. Люди вечно хвастаются, как легко пойти и найти себе кого-нибудь на ночь, вот только кому нужны такие трудности каждый вечер? Бесконечная вереница случайных парней или регулярный секс с любимым человеком? Я без колебаний выберу второе.
– Может, нам зарегистрировать тебя в приложении для свиданий?
Я сажусь, прислонившись к дивану.
– Нет. Ненавижу такие штуки. И, как ты знаешь, ненавижу случайные связи.
– Ну, либо так, либо надо возвращаться к Кейсу. – Мия склоняется вперед, подливая себе в бокал. – Такой вариант есть?
– Нет.
К слову, о Кейсе. Он звонит чуть позже, когда я собираюсь идти в душ. Хочется нормально помыть голову – я ополоснула волосы в раздевалке после игры, но этого недостаточно.
Мои пальцы замирают над кнопкой «ответить». Я почти нашла в себе силы проигнорировать звонок, но привычка берет верх.
Привычка – и тот факт, что я по-прежнему иногда скучаю по звуку его голоса, не буду отрицать.
– Как прошла игра? – спрашивает Кейс.
Водные процедуры временно откладываются. Я возвращаюсь в спальню и сажусь на уголок кровати. Вот так болтать с Кейсом посла матча – привычное дело.
– Сурово вышло. В этом сезоне нам стоит опасаться «Провиденса».
– Все болит?
– Болит, и несколько синяков есть, но ничего особенного. Завтра приму ванну со льдом, и все будет в норме.
– Или можно принять теплую ванну прямо сейчас, – тихо и медленно произносит он. Голос льется как патока. – Я мог бы зайти и присоединиться, если нужна компания.
Предложение… соблазнительное.
По телу пробегает дрожь, едва я думаю о том, как окажусь в ванной с Кейсом. Мы оба обнажены, я прижимаюсь к нему, а он гладит меня по волосам, целует в шею…
Мия права. Я уже возбудилась – и поэтому торопливо заканчиваю разговор.
– Не надо, – безмятежно говорю в трубку. – Мне и так хорошо. Приму душ и лягу.
– Но я всегда рядом, Джи. Ты ведь знаешь это, да? Я всегда буду рядом.
Вот только в самый важный момент, когда это действительно имело значение, рядом его не было.
Так как же верить ему теперь?
Уф, прямо сейчас я совершенно не в том состоянии, чтобы размышлять об этом. Принимаю душ, расчесываю и сушу феном волосы, а потом заползаю в постель. И вот я лежу, а сон все не идет. Мне беспокойно… и, возможно, действительно нужно кончить. Так что, поворочавшись с боку на бок до часа ночи и не сомкнув глаз, я, закусив губу, скольжу рукой между ног.
Так тебе это нужно от окружающих? Чтобы тебе говорили, какая ты хорошая девочка?
Не успеваю я остановиться, как в голове отчетливо звучит низкий, с хрипотцой, голос Люка Райдера. Все мое нутро сжимается, а тело шепчет: да, назови меня хорошей девочкой.
Пальцами задеваю клитор – такая мимолетная ласка… и тут я понимаю, кого так жаждет мое тело.
Желание угасает моментально. Нельзя касаться себя, мечтая о придурке, который явился на мою игру, перечислил все мои недостатки в хоккее, а потом намекнул, что я не заслуживаю играть в Д1.
Кумовство, кто бы мог подумать. Что за идиот?
Заснуть не удается целую вечность, и, даже погрузившись в сон, я так и не нахожу покоя. Всю ночь ворочаюсь, а утром встаю совершенно уставшая.
Из-за этого утренняя пробежка дается мне с трудом, хотя на сей раз компанию мне составляет Мия (а я отчаянно нуждаюсь в компании). Она пытается отвлечь меня, развеселить, вырвать из когтей мрачного настроения, и получается у нее это, только когда мы возвращаемся в Хартфорд-Хауз: впервые за утро я искренне смеюсь.
Разумеется, смех мой резко обрывается, потому что у главного входа нас дожидается Райдер.
С букетом маргариток.
Глава десятаяДжиджиМеждународный день поедания яблок
– Я просто вот о чем говорю: какой ты принц, если от монархии на Мальте отказались еще в семидесятых? Приятель, твоя семья теперь продает окна и двери. Мне плевать, что когда-то вы были дальними родственниками гребаной королевы… – Мия замолкает, заметив Райдера. Потом замечает букетик бело-желтых цветов у него в руках. – Ого. Ладно. Хочу на это посмотреть.
Как только мы подходим ближе, Райдер распрямляет широкие плечи и делает шаг вперед. Одет он так же, как вчера, – в джинсы и черную футболку, но на этот раз без бейсболки. Темные волосы растрепаны, и он то и дело запускает в них свободную руку.
– Привет, – отрывисто бросает он.
– Привет, – прохладно откликаюсь я.
В повисшей тишине мы пялимся друг на друга. Я на него – с подозрением, он на меня – безо всякого выражения.
– Привет! – вклинивается Мия.
Я совершенно забыла, что она еще здесь.
– Райдер, это Мия, – поспешно исправляюсь я. – Моя соседка.
Он кивает в знак приветствия.
Мия окидывает его оценивающим взглядом и, судя по легкому изгибу полных губ, остается довольна увиденным.
Райдер по-прежнему сжимает цветы, но отдать их мне даже не пытается. Мгновение я гадаю, не принес ли он их кому-то другому.
– Мы можем поговорить? – спрашивает он.
– Ой, конечно, – тут же отвечает Мия. Потом замечает его выражение лица и соображает, что к чему. – А, ты хочешь поговорить наедине с Джиджи. Вот черт. Я так хотела узнать, что происходит.
– Я тебе расскажу, – обещаю я.
Подруга широко улыбается и отправляется в общежитие, выуживая на ходу ключ-карту.
– У меня один вопрос, – объявляю я, едва мы остаемся одни.
– Какой?
– Ты что, серьезно принес мне цветы?
– Да, – бормочет он.
Мне до того смешно, что приходится прикусить губу. Никогда не видела человека в таком отвращении от собственного поведения.
– Слушай, мы оба знаем, что ты тот еще засранец, но, приятель, у тебя такой характер. Не надо унижаться и приносить мне цветы в знак извинения.
Он слегка ухмыляется.
– Кто сказал, что они в знак извинения? Может, они по случаю праздника.
– Да ты что? Ну-ну. И что празднуем?
Он достает из заднего кармана телефон и снимает блокировку, потом пару секунд изучает экран и, судя по тому, что я вижу, сверяется с календарем.
– Сегодня Международный день поедания яблок, – он наконец отрывается от телефона и смотрит мне прямо в глаза. – Подумал, стоит отпраздновать.
Мне только и остается, что таращиться в ответ.
– Шутишь.
Он поворачивает телефон экраном ко мне, и действительно: в списке международных праздников значится Международный день поедания яблок.
– Я правда люблю яблоки, – беспечно и немного самодовольно заявляет он.
– Знаешь, вот такой Райдер мне, пожалуй, нравится. Понятия не имела, что ты такой чудак.
– Я не чудак, – бормочет он.
– Тогда почему мы отмечаем твою любовь к яблокам?
Он потрясает передо мной букетом.
– Возьми уже эти чертовы цветы.
Волей-неволей улыбаюсь и, решив избавить его от страданий, принимаю маргаритки.
– Вообще-то я люблю цветы, – радостно сообщаю я. – Не так сильно, как бабочек, но почти.
Райдер вздыхает.
– Что? – тут же огрызаюсь я.
– Ты любишь цветы и бабочек? А я только начал думать, что ты правда крутая.
– Ну а ты что любишь? – поддразниваю я.
– Не цветы. Не бабочек.
– Любопытно, что говорит это парень, который целое утро выбирал цветы, чтобы извиниться перед девчонкой.
– Не все утро. Буквально минутку. Стянул их у соседа с клумбы.
– О господи.
– И они не для того, чтобы извиниться, – ворчит он.
– Ага-а-а…
– Мне не за что извиняться. – Он изгибает одну бровь. – Я сказал правду.
Я сверлю его взглядом.
– Как бы ты себя чувствовал, если бы я набросилась на тебя после игры, а потом взяла и перечислила все, что тебе не удается?
– Все было совсем не так. Ты спросила, что я думаю.
– Необязательно было отвечать.
– Не задавай вопросы, если не хочешь получить ответ, – парирует Райдер.
– Знаешь, мне больше нравилось, когда ты вообще не говорил.
В ответ на это он улыбается. Искренне.
Черт. Я сама во всем виновата. Сама вызвала у него улыбку. И вот теперь я удостоилась чести лицезреть эту дурацкую улыбку, а она просто сногсшибательна. Помню, как Камила рассказывала, что на вечеринках он просто подпирает стену, а женщины к нему так и слетаются. Теперь я понимаю, почему у него от них нет отбоя.
– Слушай, если бы это и правда было извинение – ну, гипотетически, я бы, возможно, признал, что иногда говорю слишком прямо.
– Не может быть! – Я старательно разыгрываю изумление.
– Обычно никто не жалуется.
– Конечно, уверена, все от такого просто в восторге.
Он опасно щурится.
– Зря я это затеял.
– Нет-нет, продолжай, – подстегиваю я. – Мне очень льстит это гипотетическое извинение. Итак, предположим – гипотетически, – что ты проявил излишнюю прямоту, сказал человеку, что он играет в хоккей в «Брайаре» только благодаря родственным связям, а практически сровнял этого человека с землей… Прошу, продолжай.
Улыбка резко исчезает с его лица.
– Я не имел в виду ничего подобного. И ремарка насчет кумовства не вписывается ни в какие ворота.