видимо, все кончено. По какой-то дурацкой причине, заметьте. Все кончено – и ладно.
Да ничего не ладно!
Я совершенно не хочу, чтобы наши отношения на этом закончились, вот же черт!
Прямо сейчас я очень сожалею, что у меня нет друзей среди девчонок. В старшей школе я довольно близко общался с одной девочкой – мы росли в одной приемной семье, но после выпускного как-то разошлись. Если не считать того случая, каждый раз, когда я пытался подружиться с девчонкой, она просто хотела со мной потрахаться. Наверное, ужасно самоуверенно звучит, но так все и есть. Я давно осознал, что платонических отношений не существует, и теперь позволяю себе сблизиться на дружеских началах только с девушками своих приятелей. Риск минимальный, хотя даже в таких условиях чья-нибудь подружка то и дело ко мне подкатывает.
И тут у меня появляется поистине гениальная идея. Решение-то есть.
Порывшись в телефоне, нахожу телефон Дарби, девушки Ника Латтимора. У меня остался ее номер с тех пор, когда она планировала вечеринку-сюрприз для Ника в прошлом году.
Я быстро отправляю ей сообщение, стараясь ничего не конкретизировать. Только те, кто живет со мной, знают о моих с Джиджи отношениях и вообще о том, что я с кем-то встречаюсь, а распространяться мне не хотелось бы.
Пару часов спустя Дарби пишет, что уже едет ко мне. Вскоре после этого в дверь звонят, и я иду открывать.
– Привет, – неловко киваю я.
– Не понимаю этих условностей, – сообщает она вместо приветствия. Что ж, я их тоже не понимаю.
Она проходит, мимолетом поцеловав меня в щеку. На ней берцы, а под зимним пальто – облегающий свитер. Дарби – крутая девчонка, энергичная, уверенная в себе. Всегда недоумевал, как она оказалась с Ником, – этот придурок вечно такой серьезный.
– Смотрю, ты вызвал на помощь кавалерию, – насмешничает Беккетт, когда мы проходим через гостиную. – Привет, Дарби.
– Бек.
– Пойдем в кухню, – предлагаю я. – Налить тебе что-нибудь?
– Чай, пожалуйста.
Практически уверен, что в нашем доме чай никто не пьет, но, порывшись в ящичках, нахожу травяной чай. Кухня у нас забита самыми разными продуктами, потому что этим занималась мама Шейна. Зная ее, уверен, тут все что угодно можно найти. Ставлю чайник и наконец поворачиваюсь к Дарби.
– Знаю, что все это странно, – начинаю я.
– Ничего более странного со мной в жизни не происходило.
– Мне нужен женский взгляд вроде как.
Она плюхается на стул, и глаза у нее загораются от любопытства.
– Женский взгляд на что?
– У меня… как бы сказать… проблема с девушкой.
– Ты позвал меня, чтобы поговорить о любовной жизни? – восклицает она, а потом, глубоко вздохнув, благоговейно произносит: – Сегодня величайший день в моей жизни.
– Все должно остаться между нами, – тут же предупреждаю я.
– У Люка Райдера появилась девушка.
– Что в этом такого удивительного?
– Господи боже. Ты даже не понимаешь, в каком я восторге. Ты с кем-то встречаешься?
Я киваю.
– И все серьезно?
– Думаю, да.
– Господи боже!
– Хватит все время это повторять.
Дарби опасно прищуривается.
– Так в чем ты облажался?
– Кто сказал, что я облажался? – ворчу я.
– Так облажался или нет?
Я вздыхаю.
– Облажался.
Дарби, ухмыляясь, пинает стул. На радостях, видимо.
Я ставлю перед ней чай и усаживаюсь за стол напротив. Мне не хочется признаваться в своих косяках, но ничего не поделаешь. Помедлив, я вздыхаю и принимаюсь неохотно рассказывать о том, как мы поругались с Джиджи, – сокращенную версию, разумеется: без указания имен, мест и других подробностей, которые можно было бы использовать против меня в суде.
В конце рассказа я раздраженно добавляю, что извинился, но, судя по всему, этого недостаточно, и Дарби начинает смеяться.
Я устремляю на нее взгляд.
– Да что не так-то? Думаешь, она правильно делает, что злится на меня?
– А ты хоть понял, почему она злится? – спрашивает Дарби, будто вторит нашему с Джиджи телефонному разговору.
Готов поклясться, у всех женщин есть какая-то своя телепатическая сеть, благодаря которой они сразу понимают, когда другая женщина сердится.
– Потому что я на нее сорвался.
– Ох, Райдер, дурачок, – посмеиваясь, она берется за чашку, отпивает, несмотря на поднимающийся пар. – Ладно, давай пробежимся еще раз по всем событиям. – У тебя что-то случилось, тебе испортили настроение.
– Да.
– И ты в плохом настроении пошел к ней.
– Да.
– Она спросила тебя, что не так, и ты велел ей не поднимать эту тему. Тогда она надавила, и ты на нее сорвался.
– Да, – меня до сих пор терзает вина, когда я вспоминаю, что огрызнулся на свою девушку.
– И ты извинился за то, что сорвался.
– Да, – раздраженно киваю я.
– Вот только она все говорит тебе, что злится не поэтому. А почему тогда? – Дарби многозначительно замолкает, ожидая, когда до меня дойдет.
– Нет же, ты просто не поняла. Она мне не сказала, почему злится.
– Ты это и сам должен понять! – Дарби пораженно взирает на меня через стол. – Чувак, она расстроена, потому что ты никак не хотел ей говорить, из-за чего у тебя плохое настроение. Что случилось, что тебя расстроило? Мы что, живем в каком-то таинственном мире, где нельзя просто поговорить по душам? Весь смысл отношений с человеком в том, что вы узнаете друг друга, причем в разном настроении! В хорошем и в плохом. Если у меня выдался неудачный день, Ник тут же об этом узнает, уж будь уверен. Он каждую подробность от меня выслушает.
– Ты понимаешь, что ты девчонка, верно?
Она фыркает.
– Думаешь, Ник мне ничего не рассказывает? Когда они с младшим братом в прошлом месяце поссорились, да так, что щепки летели, он ни о чем другом и говорить не мог.
– Я не любитель разговоров, – бормочу я.
– Тогда и в отношения не вступай.
Я вздыхаю.
– Серьезно, Райдер. Тут совершенно другие правила. Если ты просто с кем-то перепихнулся разок-другой, говорить о важном вам совершенно незачем. Зато, как только ты начинаешь с кем-то встречаться, ожидания от отношений меняются.
Я потираю лоб.
– Мне это совершенно не нравится.
– Что ж, жаль тебя расстраивать, но по-другому тут не бывает. Надо разговаривать. Если что-то не так, человек, с которым у тебя отношения, захочет об этом услышать. Ему нужно об этом услышать.
У меня внутри все сворачивается в узел, как представлю, что рассказываю Джиджи про звонок от обвинителя, про то, где находится мой отец, про слушание по делу об условно-досрочном… Меня аж передергивает. Впрочем, я вспоминаю, с какой легкостью Джиджи говорила о своих чувствах, даже если ей было от этого неловко, и понимаю, как мало дал ей в ответ, помимо оргазмов.
Дарби ухмыляется мне поверх чашки.
– Ты ведь понимаешь, что я права, да?
– Да, – ворчу я. – Я понимаю, что ты права.
Внезапно в коридоре поднимается какой-то шум. Слышен грохот, как будто резко распахнулась передняя дверь – с такой силой, что ударилась о стену. Потом раздаются тяжелые шаги по коридору.
Я успеваю вскочить со стула как раз в тот момент, когда в кухню врывается Ник Латтимор. Он смотрит на меня, потом на сидящую за столом Дарби и, не успеваю я глазом моргнуть, замахивается. Я едва успеваю пригнуться, так что кулак едва касается моей скулы, но даже так удар болезненный.
– Какого хрена? – возмущаюсь я. В кухню влетают Шейн, Беккетт и Уилл.
– Латтимор, остановись! – кричит Шейн, оттаскивая его от меня. – Что за на хрен? Ты с ума сошел?
– Я? – ревет тот. – Он подкатывает к моей девушке, а ты спрашиваешь меня, что за на хрен?
– Ты сдурел? Не подкатываю я к твоей девушке, – оправдываюсь я.
– Ты написал ей сообщение, и в нем было, цитирую, «приходи ко мне и не говори своему парню».
Я осекаюсь.
– Ну, если подумать, формулировка так себе.
Беккетт сгибается пополам от хохота.
– Черт. Приятель, это же просто бесценно.
Дарби встает.
– Прости, Райдер, я знаю, что ты велел ничего не говорить Нику, но у нас с ним нет секретов. – Она многозначительно поглядывает на меня.
Что ж, посыл ясен.
Глава тридцать девятаяДжиджиБлагодаря ему я с тобой
Вернувшись с вечерней пробежки, я застаю на диване в своей гостиной Райдера. Подскочив от удивления, вытаскиваю наушники.
– Привет. Что ты тут делаешь?
Он встает.
– Хотел увидеться с тобой. Мия впустила меня – она как раз уходила. Велела передать тебе, что встречается в Гастингсе с каким-то парнем, с которым познакомилась через «Тиндер». Они собираются выпить.
Подойдя ближе, я замечаю красную отметину у него на левой скуле. Не порез. Может, небольшой синяк?
– А это что? – не сумев сдержаться, касаюсь его лица. – Получил на игре в выходные?
Он качает головой.
– Мне Ник Латтимор врезал.
– Что? С чего ему вдруг так поступать?
– Он думал, что я подкатывал к его девушке.
– Мне вообще стоит спрашивать, что случилось на самом деле?
Райдер пожимает плечами.
– Дарби зашла, потому что мне нужен был совет, как сделать так, чтобы ты перестала меня ненавидеть.
Я знаю, что смеяться не стоит, но сдержаться не получается. От его угрюмого и одновременно застенчивого выражения лица внутри у меня все оттаивает. Господи, что за человек.
– Думаю, я разобрался, что к чему. – Он снова пожимает плечами. – И надеялся, что мы сможем поговорить. По-настоящему.
После пробежки я вся потная, мокрая. Расстегнув худи и уже на полпути к своей спальне, спрашиваю его:
– Ты не против, если я сначала приму душ?
– Конечно. Я подожду.
Пару минут спустя я ныряю под струю горячей воды, позволяя ей омывать все тело. У меня есть время, чтобы обдумать все, что хочется ему сказать. Все, что я постоянно прокручивала в голове последние несколько дней.