– От прошлого никуда не денешься. Оно не исчезнет просто так, даже если ты уедешь из Аризоны, переберешься на Восток и возьмешь имя Райдер. Что бы ты ни делал, оно живо. Вот твое настоящее происхождение.
– Я знаю. – Он закусывает губу.
– И всякий раз, когда тебе будут об этом напоминать, вместо того чтобы закрываться от людей, глубоко скрывать свои чувства, отталкивать окружающих… надо сделать как сейчас. – Я поглаживаю его по лицу. – Просто откройся мне, будь со мной честен, и я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.
– Я постараюсь, – хрипло соглашается он.
– Кроме того, честно говоря, если ты так сильно ненавидишь свое имя, его всегда можно сменить. Но мы оба знаем, что ты бежишь не от имени. Ты бежишь от стыда.
У него в глазах снова появляются слезы. Склонившись, я целую его – совсем легко, в знак нежной ласки, и чувствую, как он весь дрожит.
– Тебе нечего стыдиться, – шепчу я.
Райдер несколько секунд молчит, а потом выдает:
– Он выходит по условно-досрочному.
Я аж подпрыгиваю:
– Что?!
– Вот почему я был в таком мерзком настроении на днях. Мне как раз позвонил обвинитель из Финикса. Я же говорил, что он пытался договориться с судом, да? Так вот, сделку ему сколотили что надо. Он мог выйти условно спустя пятнадцать лет – они не считали его угрозой обществу. Говорили, он совершил убийство на почве страсти и больше такого не сделает. – Райдер горько смеется. – Ну, до тех пор, пока не вступит в новые отношения и не решит вышибить мозги очередной несчастной.
Я вздрагиваю.
– Но ведь его не выпустят на самом деле, да?
– По словам прокурора округа, это маловероятно. Но он хочет, чтобы я выступил на слушании. Говорит, мое заявление поможет оставить его за решеткой.
– Ты поедешь?
– Нет. Не хочу его видеть. Никогда.
Я его не виню.
– Как бы то ни было, я прошу прощения, что сорвался на тебя и оставил в неведении. – На сей раз он сам целует меня, так же нежно. – Спасибо, что выслушала.
– Спасибо, что рассказал.
Снова повисает пауза, после чего Райдер, совершенно ошеломив меня, выдает:
– Я полностью пойму, если ты захочешь уйти, скажем, к Кейсу.
Я недоуменно моргаю.
– Это с чего вдруг?
– Я просто об этом размышлял. Колсон – хороший парень. И, уверен, такого багажа у него нет.
– Знаешь, несколько месяцев назад ты бы лучше битого стекла наелся, чем признал, что он хороший парень.
– Знаю, но он правда неплох. Приличный парень. – Райдер вздыхает. – Ты все еще хочешь быть с ним?
Я даже не сомневаюсь.
– Нет.
– Ты любила его?
– Да. Но я тоже об этом много думала. И чем больше думала, тем больше осознавала, что, когда он изменил мне, я не особенно убивалась.
– Правда? А то у меня сложилось впечатление, что тебя это не слишком обрадовало.
– Что ж, конечно, не обрадовало. И да, я расстроилась. Плакала, много плакала! Но это не разрывало меня на части, понимаешь? А вроде как должно было. Мне кажется, что я по-настоящему любила его, хотела быть с ним, выйти за него замуж, детей завести, провести с ним жизнь… но ведь тогда его предательство должно было меня просто опустошить. Вот только ничего подобного не произошло, а значит, мы не так уж подходили друг другу, как сами считали. – Я кладу подбородок Райдеру на плечо. – Кроме того, – задумчиво произношу я, – если бы он мне не изменил, я бы сейчас не оказалась здесь. Так что в некотором смысле благодаря ему…
Благодаря ему я с тобой.
Я не могу произнести эти слова вслух. Мне страшно, что после этого придется признаться и в остальном, а я не собираюсь больше никому говорить о любви. В прошлый раз, когда это случилось, парень психанул и сбежал.
– С чего вдруг ты вспомнил о Кейсе? – спрашиваю я, поднимая голову. – Неуверенность в себе?
– Нет, просто… Думаю, я просто хочу знать, что действительно нужен тебе.
– Ты действительно нужен мне.
Улыбаясь, он тянет меня на себя, и в итоге мы ложимся на диван лицом друг к другу. Его пальцы невесомо касаются моей щеки, поигрывают с волосами. Ему, кажется, постоянно надо прикасаться ко мне, хоть он и пытается притвориться этаким хладнокровным равнодушным парнем. Это даже мило.
Я скольжу рукой вверх по его груди и чувствую, как он дрожит. Провожу ладонью по мускулам, прижимаю ее к сердцу, и оно тут же начинает биться чаще.
– Ты тоже это чувствуешь, верно? – Его взгляд прикован к моему. Синие глаза кажутся бездонными.
– Да. Я тоже чувствую.
Глава сороковаяДжиджиТы стала какой-то другой
Неделю спустя я в компании Уитни и Камилы вхожу в зал, где проводится благотворительный сбор средств, организованный хоккейной кафедрой. Его специально запланировали на вечер субботы, когда ни у женской, ни у мужской команды нет игр. На мне платье, только что купленное во время похода по магазинам вместе с Дианой, – светло-серебристое, длиной до самого пола, с глубоким V-образным декольте, из-за которого мне слегка неловко: не люблю светить своими прелестями – как по мне, грудь у меня маловата, чтобы приводить общественность в восторг. Тем не менее Диана заверила, что, если я разок решусь на дерзкий образ, никто не умрет, так что сегодня у меня соответствующая прическа (распущенные волосы уложены крупными волнами) и макияж смоки-айс, благодаря которому взгляд становится немного томным.
Уже на подходе к залу (кстати, помещение сравнительно небольшое – мероприятие решили провести в уютном конференц-центре в Бостоне) я слышу, как кто-то негромко присвистывает мне вслед.
Повернувшись, я рассчитываю увидеть Райдера, но это Кейс. Тут-то я и вспоминаю, что мы с Райдером до сих пор встречаемся тайком, а из-за этого не можем даже прийти вместе на благотворительный бал.
– Господи, детка, ты потрясающе выглядишь.
Мне очень хочется попросить его не называть меня деткой, но Ками с Уитни стоят совсем рядом, и мне не хочется добавлять неловкости. Приходится спустить фамильярность на тормозах.
– Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь. – И это, кстати, правда. Черный костюм сидит по фигуре, светлые волосы идеально уложены, лицо чисто выбрито, подчеркивая его симпатичную внешность.
Кейс ярко и знакомо улыбается, но сердце у меня больше не замирает и не начинает биться чаще. От тех романтических чувств, что я питала к нему, ничего не осталось.
Теперь я поглощена не кем иным, как Люком Райдером. Кто бы мог подумать?
– Позвольте сопроводить вас в зал, миледи? – Кейс протягивает мне руку.
Я принимаю ее и надеюсь, что он не заметил, с какой неохотой я согласилась. А еще надеюсь, что Райдер еще не пришел, а если и пришел, то не увидит, как я вхожу под руку с Кейсом.
– Увидимся внутри, девочки, – киваю я своим приятельницам по команде.
Едва мы входим в переполненный зал, наш разговор мгновенно заглушает оркестр. Восемь музыкантов исполняют псевдоклассическую аранжировку популярной попсовой песенки.
Кейс склоняется к самому моему уху, чтобы я могла его услышать.
– Такое ощущение, что мы вечность не разговаривали.
– Ну, я была занята. Ты же знаешь, как проходит декабрь. Итоговые экзамены, подготовка к праздникам.
– А в остальном ты как?
– Хорошо.
Он внимательно меня рассматривает и эхом повторяет:
– Хорошо.
– Ты бы предпочел, чтобы я сказала «плохо»? – смеюсь я.
– Вроде того, – признает он. – Я бы хотел, чтобы ты сказала, что была так же несчастна, как и я. – Он закусывает губу, и вид у него явно расстроенный. – Но дела у тебя, судя по всему, идут очень и очень хорошо. Ты стала какой-то другой.
– Какой другой?
– Не знаю. Ты как-то прямо… сияешь. Ты не беременна?
Я фыркаю в ответ и, будто для того, чтобы доказать свою реакцию, хватаю с ближайшего подноса бокал шампанского.
– Определенно нет, – заверяю его я, делая глоток.
Он тоже посмеивается, но, кажется, от облегчения. Как будто и правда поверил, что я сияю, потому что жду ребенка.
– Просто я счастлива, – продолжаю я. – Сезон у нас идет просто невероятно. Мы победим в своей конференции.
Кейс вздыхает.
– Жаль, о нас подобного я сказать не могу.
Первые поражения здорово навредили команде, и за последнюю пару недель им пришлось сыграть с несколькими серьезными противниками. Прямо сейчас они идут в своей конференции за Коннектикутским университетом. Коннектикут в последнее время чертовски хорошо играет и пока не спешит уступать первенство.
– Вас и так выберут, – заверяю я его. Команды, которым не удается пройти дальше, выиграв в своей конференции, могут получить пропуск, если их выберет отборочный комитет, который после окончания сезона добирает десять команд. «Брайар» непременно войдет в их число.
Боковым зрением я замечаю какое-то движение и, повернув голову, вижу, как мимо проходят Райдер, Шейн и Беккетт, – все в костюмах (им очень идет). Они кивают в знак приветствия и двигаются по направлению к открытому бару.
– У тебя в комнате висит в рамочке фотография из журнала, где вы обнимаетесь с Райдером? – подначиваю я.
Тот самый кадр, где Райдер вскидывает руки в победном жесте, а Кейс кидается на него с объятиями, попал аж в «Спортс Иллюстрейтед»[54]. Снимок напечатали прямо рядом с трехстраничным материалом о студенческом хоккее.
– У моего папы она есть, – фыркает Кейс. – Он скупил кучу экземпляров и раздавал всем в городе.
– Если тебе станет легче, у моего тоже есть экземпляр.
Кейс тут же заметно веселеет.
– Вообще-то станет. Я скучаю по нему.
– Да, знаю.
Расставания никогда не даются легко. И мне грустно, что он больше не вхож в нашу семью, – он прекрасно вписывался. Родители его обожали. Уайатт считал Кейса классным парнем. Но мы больше не вместе, и однажды посещать мои семейные мероприятия будет Райдер. По крайней мере, я надеюсь на это.
Впрочем, это значит, что нам придется рассказать о своих отношениях Колсону, и вот тут я все еще упираюсь. Я вовсе не даю ему ложных надежд. Я четко дала понять, что нашим отношениям пришел конец. Я не пишу ему сообщений. Не флиртую с ним. Если уж на то пошло, то ложными надеждами тешится сам Кейс, отказываясь признать, что между нами все кончено.