И что теперь делать с этой уверенностью? Рассказать обо всем в милиции? Но вдруг она ошибается? А самое главное, как отнесется к этому семья Дениса? Ведь Рэм Петрович говорил, что не хотел бы связываться с официальными органами.
– Поднимется шум, меня атакуют газетчики, – объяснял он. – Нам не нужна такая реклама. И потом, Даша, самое главное – жизнь и здоровье Дениса. Предать дело огласке значит подвергнуть его опасности. Журналисты наверняка разнюхают, где он находится. А значит, убийца может явиться, чтобы завершить начатое.
Но если ее вызовут в отделение? Можно ли умолчать о своих подозрениях? А вдруг она навредит следствию?
Посоветоваться с Сергеем? Он ведь бывший милиционер, он знает, что положено делать. Но тогда брат точно станет следить за каждым ее шагом, и она не сможет видеться с Денисом. Познакомить Сергея с Ладимирскими? Насколько она знала брата, результат был бы тот же.
Наконец Даша решила поделиться подозрениями с Рэмом Петровичем. Едва дождалась конца занятий, выбежала из аудитории и возле двери едва не столкнулась с Томочкой. Лаборантка плакала и утирала глаза огромным, не очень чистым клетчатым платком, шепча:
– За что, за что?
Студенты обходили ее, стараясь не обращать внимания. Томочка трубно высморкалась, сняла очки, отчего стала похожа на подслеповатого крота, и возвестила:
– Будьте осторожны, дети! Не гуляйте одни по безлюдным улицам! Насильник может подстерегать везде… – Она ненадолго задумалась, потом произнесла: – Пойду, прогуляюсь. Может быть, отвлекусь немного.
Даша вышла из универа и как всегда уселась в поджидающую ее машину. Приехав в клинику, первым делом отправилась не к Денису, а в кабинет профессора.
К ее облегчению, Рэм Петрович оказался на месте. Отложил все дела, усадил взволнованную девушку в кресло:
– Успокойтесь, Дашенька. Вот выпейте воды, отдышитесь и расскажите, что вас так встревожило.
Слушая сбивчивый рассказ, профессор хмурился, взгляд его становился все более мрачным.
– Это уже более чем серьезно, Дашенька, – медленно, взвешивая каждое слово, произнес он, когда девушка замолчала. – Сейчас речь идет не только о Денисе, но и о той несчастной девочке, которая была убита. А возможно, и еще о многих жертвах маньяка. Одно дело скрыть факт нападения, совсем другое – не поделиться информацией, которая поможет поймать преступника. Я больше не могу просить вас о молчании. Более того, настаиваю на том, чтобы вы дали показания следствию… – Рэм Петрович взял Дашу за руку, взглянул прямо в глаза. – И будьте очень осторожны. Возможно, вам тоже угрожает опасность. Предсказать поведение маньяка очень сложно, и неизвестно, кого он выбрал следующей жертвой…
Душу окатила волна страха. Стало знобко и неуютно. Даша торопливо закивала:
– Хорошо, я обязательно завтра пойду в милицию.
– А брату вы рассказали? – не сводя с девушки внимательного взгляда, спросил профессор.
– Нет еще…
– Обязательно поговорите с ним. Он имеет право знать и защищать вас. Отнеситесь к этому серьезно, Дашенька.
Заверив Рэма Петровича, что последует всем его советам, девушка пообедала и пошла к Денису.
Он спал, лежа на спине, закинув руки за голову. Возле кровати стояла, глядя на юношу, светловолосая женщина. Даша сразу поняла, что это мама Дениса – Анастасия Станиславовна. Она обернулась, и девушка была поражена ее невероятной красотой. Высокая, изящная, с царственной осанкой и безупречными манерами, женщина выглядела настоящей аристократкой. Большие синие глаза, тонкий нос, правильные очертания губ, высокие скулы – прекрасное, холеное лицо, на котором почти не было морщинок. Даша не очень разбиралась в одежде, но у нее не возникло никаких сомнений, что видневшийся из-под распахнутого медицинского халата простой элегантный костюм стоит больших денег. Девушка даже ощутила приступ неуверенности в себе: все они, Ладимирские, так красивы, так богаты и благополучны – примут ли ее, обычную и незаметную? Яна смотрелась бы рядом с ними гораздо лучше…
Анастасия Станиславовна молча смотрела на Дашу, и девушке было неуютно под этим изучающим холодноватым взглядом. Она чувствовала себя жалкой и ненужной – маленькая Герда в покоях прекрасной Снежной королевы.
– Здравствуйте, Даша. – В нежном голосе звучал хрустальный перезвон льдинок. – Наконец мы с вами познакомились.
Анастасия Станиславовна улыбнулась, и случилось маленькое чудо. Растаял лед в глазах, растаял лед в голосе. Снежная королева исчезла, уступив место любящей матери.
– Спасибо вам за все, Дашенька. – Нежная рука прикоснулась к плечу девушки, осторожно погладила. – Спасибо, что были рядом, и теперь не оставляете Дениса. Ну я должна бежать – дела. Еще увидимся.
Анастасия Станиславовна вышла, а Даша тихо, на цыпочках, прокралась к кровати, уселась на стул и залюбовалась Денисом. Все тяжелые мысли куда-то исчезли, забылся Иван, несчастная Женечка, больше не пугал предстоящий поход в милицию… Ничего этого не было. Были только светлая палата, сегодняшний день и это лицо – смуглое, осунувшееся от болезни, длинные ресницы, рассыпавшиеся по подушке смоляные кудри. Одна тонкая непослушная прядка упала со лба на глаза. Даша протянула руку, чтобы отвести ее, да так и застыла, не решаясь потревожить сон Дениса. Вдруг он улыбнулся, ресницы задрожали.
– Я уже давно не сплю, за тобой подсматриваю, – рассмеялся парень, открывая глаза. – Ты такая красивая!
Он осторожно взял ее ладонь, поднес к губам.
– Как ты? – спросила Даша.
– Хорошо. Мне всегда хорошо, когда ты рядом.
Денис сел, облокотившись на подушки, потянул девушку за руку:
– Иди сюда, поближе…
Даша опустилась на краешек кровати. Сердце учащенно билось, дыхание перехватывало от волнения. Появилось предчувствие, что сейчас случится что-то необыкновенно важное, может быть, самое важное на свете. Что-то, после чего весь мир, вся ее жизнь изменятся и сама она тоже станет другой.
Денис ласково, едва касаясь, провел пальцами по щеке девушки, тихо шепнул, глядя в глаза:
– Еще ближе…
Даша придвинулась так, что ощутила на губах дыхание Дениса, и замерла, ожидая поцелуя. Все тело охватила сладкая истома, хотелось закрыть глаза, полностью погрузиться в новое для нее ощущение, но сияющий взгляд, глубокий, манящий, не отпускал Дашу.
– Я люблю тебя, – чуть слышно произнес Денис.
– Я… тоже, – задыхаясь от волнения, почти беззвучно ответила девушка.
Потом был поцелуй – долгий, бесконечно нежный. Они не могли и не хотели прерывать его, хоть на мгновение перестать чувствовать друг друга. А когда наконец Денис все же выпустил ее из объятий, Даша ощутила невероятное счастье. Хотелось прыгать и кричать от радости, рассказать всем о том чуде, которое с нею произошло. Сейчас она любила не только Дениса, но и вместе с ним и весь мир, подаривший ей этого человека.
Денис неловко повернулся и не смог сдержать стона.
– Больно? – всполошилась Даша. – Погоди, я сейчас доктора…
– Нет-нет, не надо. Все в порядке. Это просто я неуклюжий.
– Ложись. Вот так. – Даша заботливо поправила подушки. – Тебе нельзя делать резких движений, Рэм Петрович говорил…
– Не буду больше, – улыбнулся парень. – Ты не уходи, побудь со мной.
– Не уйду…
Даша долго сидела возле Дениса. Они почти не разговаривали, молчали, взявшись за руки – после того как самые главные слова были сказаны, остальные казались ненужными. Часы пролетели незаметно, и Даша удивилась, когда заглянувшая в палату медсестра строго сказала:
– Уже восемь. Время посещений закончено, больному надо отдыхать.
Девушка распрощалась с Денисом и вышла, чувствуя на себе его влюбленный взгляд.
Даша быстро шла по коридору клиники, улыбаясь встречным врачам, сестрам и пациентам, которые все как один были очень симпатичными людьми. На улице ее уже ждал водитель, тоже сегодня особенно милый. Одарив Сашу такой лучезарной улыбкой, что тот невольно усмехнулся в ответ, девушка уселась в машину.
Она смотрела в окно, а видела глаза Дениса, слышала его бархатистый голос, шепчущий: «Я люблю тебя», и понимала, что, едва расставшись, уже считает минуты до новой встречи.
Даша очнулась от сладких грез, когда машина свернула на ее родную улицу. Вдруг, шепотом выругавшись, водитель надавил на газ. «Лексус» рванулся и понесся по ухабистой, кривой дороге. Оглянувшись, Даша увидела позади большой черный «сурф». Не успела она удивиться странной реакции Саши на обычную вроде бы машину, как в джипе со стороны пассажира опустилось стекло, из окна высунулась рука с пистолетом.
– На пол! – прокричал водитель, выворачивая руль так, что «лексус» едва не свалился со склона сопки, вокруг которой петляла узкая дорога.
Даша послушно сползла с сиденья, вжалась в пол, онемев от ужаса. Ее трясло, бросало то в жар, то в холод, панический крик застрял в горле сухим комом, мешая дышать.
«Лексус» кружил между домами, нырял в переулки, пытаясь оторваться от погони. «Сурф» следовал за ним как приклеенный, но стрелку никак не удавалось попасть в цель. Бросались врассыпную группки гуляющих подростков, жались к стенам домов перепуганные прохожие. Стайка алкашей возле обшарпанного павильона проводила мчащиеся автомобили восхищенным матом.
Распахнув на полном ходу дверь, стрелок ловко, словно змея, выполз на крышу и встал во весь рост. Черные волосы и полы длинного плаща развевались на ветру. Без всякого усилия сохраняя равновесие, человек весело смеялся, как будто все происходящее было захватывающим, но совершенно не опасным развлечением. Прицелившись, он снова выстрелил. «Лексус» вильнул, пуля ушла в сторону. Стрелок топнул по крыше, «сурф» прибавил скорости. Человек в плаще подобрался, совершил длинный прыжок и приземлился на крыше «лексуса».
Машина содрогнулась от удара. Даша подняла голову и увидела прижавшееся к стеклу лицо в ореоле летящих по ветру черных волос. Кто-то, свесившись с крыши, смотрел на нее и улыбался. Перевернутый хищный оскал, раскосые глаза, в которых горели желтые огоньки, заставили ее содрогнуться. Этот чело