Луиджи толкнул киан-ши в угол и приковал к кольцу, торчавшему из стены. Такие кольца имелись в каждой комнате и предназначались для особых кандалов. Оковы делались из нержавейки и были полыми, совсем легкими. Но внутрь заливалось серебро. Таким образом кандалы надежно пленяли стриксов, но не убивали их.
Паоло внимательно рассматривал китайца. Судя по внешнему виду и манере поведения, на рядового бойца не похож. Хотя… кто их разберет, киан-ши. Загадочный народ, совершенно непредсказуемый. Дети нетопыря чрезвычайно гордились способностью летать и считали себя чем-то вроде высшей вампирской касты. К тому же они как никакие другие стриксы были склонны к безумствам. Даже в самых серьезных и опасных ситуациях киан-ши не прекращали дурачиться и словно бы играли на публику. Почему они так себя ведут – никто не знал. Паоло предполагал, что дело в древности клана. Некоторые из стриксов были настолько стары, что и сами уже не помнили не то что, сколько им лет, а даже сколько тысячелетий. Таких уже ничто не могло ни удивить, ни позабавить. Вот они и развлекали сами себя дикой, нелепой буффонадой. Это была их фишка. А может быть, они даже впадали в детство – кто знает.
Вот и этот азиат: на вид лет двадцать – двадцать пять, а на самом деле, возможно, он помнит времена Эрлитоу[19]. Китаец ответил Паоло надменным взглядом, холодности которого мог бы позавидовать любой наследный принц, и вдруг, хулигански оскалившись, пренебрежительно сплюнул на сверкающий паркетный пол. «Начинается, – досадливо подумал граф. – Ничего-то он мне не скажет…», но вслух спросил:
– Ты будешь говорить? Как тебя зовут?
– Не понимась… русики… – высоким голосом, шепелявя, ответил киан-ши.
– Если ответишь на мои вопросы, я подарю тебе легкую смерть, – продолжил Паоло, ничуть не поверив китайцу. – Если же начнешь упорствовать, мой охранник будет медленно, несколько дней, отрезать от тебя кусочки серебряным ножом.
– А потом отрублю голову! – довольно подхватил Луиджи. – Если будет, от чего отрубать…
– Купи дзинсы, длюк! – неожиданно выдал азиат. – Долься и Кабана, десево отдам!
Переглянувшись с Луиджи, граф проговорил:
– Кто из моего клана работает на вас? Ты знаешь?
– Десево! – упорствовал киан-ши, закатывая глаза и плавно раскачиваясь, как змея перед факиром. – Десево, длю-ю-юк!
– Неси нож, Луиджи, – ласково сказал Паоло.
– И-и-и-и! – взвизгнул китаец, брызгая слюной, и повернулся к Тамаре. – Тлюсы купи! Купи тлюсы, подлюка![20] Десево! Подлюка!
– Как ты меня назвал? – Девица воинственно взмахнула нунчаками.
– Да это он так «подруга» выговаривает, – добродушно пояснил Луиджи, доставая из ножен серебряный нож с деревянной рукоятью.
– Подлюка, подлюка! – блажил киан-ши, бесновато прыгая и звеня цепями.
Охранник, поигрывая ножом, сделал шаг вперед. Китаец кокетливо ему подмигнул и томно пропел:
– Десево!
Луиджи согласно кивнул и шагнул еще ближе.
– А теперь только у нас! Только для вас! – с интонацией бывалого шоумена и без малейшего акцента выкрикнул азиат, широко улыбнувшись и вскинув руки в приветственном жесте. – Представляю: Рэ-э-эм Пе-е-е-трович! Встречайте!
Едва прозвучала первая буква имени, Руджеро выхватил пистолет. На второй букве стриксы во главе с Луиджи рванулись и взяли его в кольцо. Паоло грустно усмехался. Он уже знал, что ответит китаец, если захочет говорить…
Профессор мелодично выругался на итальянском и прицелился в лоб Тамаре.
– Провел ритуал вызова, а, Руджеро? – спокойно проговорил граф.
Чернокнижник молча кивнул и нажал на спусковой крючок. На груди Тамары появилось кровавое пятно. Девушка медленно осела, застыв на полу бесформенной рыхлой грудой.
– Никогда не любил жирную тупую суку, – резюмировал профессор, переводя пистолет на Евгения.
Тот в ответ тоже прицелился.
– Не стоит, Руджеро – произнес Паоло.
– Жалеешь свой клан? – ощерился чернокнижник. – Маловато у тебя осталось подданных…
– У тебя их вообще не осталось, – парировал граф. – Жалкое было войско. Жалкое войско жалкого предателя.
– Стриксы не нуждаются в человеческих нравственных категориях. Нельзя называть предателем существо, для которого не существует верности и преданности.
– Все мои стриксы верны мне…
– Они вынуждены. Кто знает, сколькие предали бы тебя, если б не боялись наказания? А я уже не твой подданный. После того, как получил дар обращения и облик для меня и моих детей…
– Дети крысы! – Паоло тихо рассмеялся. – У Хозяина отличное чувство юмора. Да скорее вы крысиные ублюдки. Почему твои дети получились уродами, Руджеро?
– Не знаю. – Профессор нервно дернул щекой. – Что-то пошло не так. Видимо, я выбирал не тех людей для обращения. Ничего, я научусь. А этих совсем не жаль…
Китаец, вначале с интересом прислушивавшийся к беседе, теперь, казалось, полностью утратил к ней интерес. Осторожно, стараясь, чтобы не звякнула цепь, он опустился на пол и уселся, по-турецки скрестив ноги. Луиджи бросил на него быстрый подозрительный взгляд. Азиат льстиво улыбнулся. Убедившись, что киан-ши не пытается бежать, охранник снова уставился на Руджеро.
– Ты прятал их на нижнем ярусе, не так ли? Обратил и не знал, что с ними делать? Они вышли не такими, каких ты ожидал. Полузвери. Не способные мыслить и понимать человеческую речь, они подчинялись тебе только инстинктивно, чувствуя вожака, – неторопливо говорил Паоло. – Ты мечтал собрать армию, чтобы выступить против меня. Но когда понял, что крысиные ублюдки не смогут противостоять моим подданным, изменил тактику. Ты договорился о сотрудничестве с китайцами, решил убрать меня их руками. Сливал информацию, с помощью которой можно было меня достать. Киан-ши открыли охоту. Но я чудом выжил.
– И не говори! – обиженно надулся Руджеро. – До сих пор не понимаю, как это вышло. У тебя не было шансов. Ты просто заговорен на удачу!..
– Хозяин любит меня, – задумчиво протянул Паоло.
– Зачем же тогда он даровал мне способность обращать? Почему явился на мой вызов? Почему не убил меня на месте?
– Говорю же: у него отличное чувство юмора. К тому же ему нравится играть, полагаю. Итак, ты узнал о ритуале, который может меня спасти. Что самое грустное, узнал от меня же.
– Кстати, зачем сказал? Ведь ты же понимал, что кто-то из ближнего круга играет против тебя.
– У меня не было выхода. – Паоло пожал плечами. – На карте стояла жизнь. Я посчитал, что все стриксы против одного предателя – неплохая раскладка. И не ошибся, как видишь…
– Это мы еще посмотрим. – Руджеро перевел пистолет на графа.
Луиджи сделал плавное, едва заметное движение. Паоло, поймав его взглядом, так же едва заметно покачал головой. Здоровяк досадливо крякнул и опустил нож.
– Ты не выстрелишь, Руджеро. Меня сейчас почти невозможно убить. Пули, даже серебряной, слишком мало для того, кто только что получил благословение Хозяина и прошел ритуал оживления. Опусти пистолет. Если выстрелишь, я останусь жив, а мои подданные с удовольствием растерзают тебя.
– Они не смогут! Я – Высший!
– Откуда ты знаешь? – рассудительно заметил Паоло. – Ведь у тебя не хватает сил для правильного обращения. Вдруг не хватит и против четырех лучших детей гиены?
Луиджи в подтверждение этих слов глухо зарычал.
Китаец замер в трансе медитации, неотрывно глядя на наручники.
– Продолжим, – произнес граф. – Я подозревал двоих – тебя и Джьякопо. Но я был слишком слаб, чтобы вступить в открытое противостояние: боялся, что один из вас меня добьет.
– Почему же именно мне поручил изображать отца Диониссио, когда охотник его ранил?
– Тебе больше всех подходила эта роль. И как показало время, я не просчитался. Так ты хотя бы не мог попытаться сам убрать девочку. Вообще, я думаю, ты решил не рисковать, правильно? Если бы у киан-ши ничего не вышло, ты снова затаился бы до следующего удобного случая.
– Бессмертные умеют ждать, – согласился Руджеро.
Киан-ши, все еще пребывая в прострации, принялся осторожно вращать кистями рук. Он все убыстрял и убыстрял темп, пока кисти не стали казаться двумя расплывчатыми желтоватыми пятнами. Азиат зажмурился, напрягся и резко дернул руками. Открыв глаза, с надеждой посмотрел на запястья. Бесполезно: кандалы остались на месте.
– Твою мать, – пробормотал он на чистом русском и, подумав, добавил еще непечатное. Внимание всех стриксов было занято беседой Руджеро и Паоло, так что на выходку китайца никто не обратил внимания.
– Мой господин, – пробасил Луиджи. – Вы уж простите, что вмешиваюсь. Но уходить надо бы. Разделайтесь уж с ним скорее. Только пусть он объяснит, зачем ему все это надо было-то? Вот что мне непонятно…
– У тебя психология раба, – презрительно скривился профессор. – Тебе никогда не понять. Я хотел власти!
– Да и шел бы ты… к власти-то! Дар получил, чего против господина умышлять стал?
– Глупец! Разве он простил бы мне? Разве позволил бы основать свой клан?
– Не только это, мой добрый Луиджи, – улыбнулся граф. – Не только и не столько это. Деньги. Ему нужна была собственность клана. Надо сказать, он неплохо рассчитал: скорее всего, с моей смертью погибли бы и все подданные – и вы, и те, кто живет в других странах. А у него оставались доверенности на право управления почти всеми активами.
Охранник почесал блестящий затылок:
– Сложно для меня. Ну да ладно. Но зачем тебе такая уймища денег, а, Руджеро? Ты ж и так сказочно богат. Наш господин никогда не мешал подданным зарабатывать деньги.
– Сказочно, но недостаточно для того, чтобы добиться господства над миром.
Лукреция громко расхохоталась:
– Господство над миром?! Да ты насмотрелся фильмов про супергероев!
– Или начитался фэнтези! – подхватил Евгений. – Темный властелин по имени Крысоморда!
– Ты сумел меня поразить, – торжественно произнес Паоло. – Не думал, что ты так глуп. Господство вампиров над людьми – выдумки детей койота