Меня охватывает паника, в ушах шумит. Когда он толкает вращающуюся дверь, я слезаю со стула. Я не могу быть здесь. Если это тот же бармен, что обслуживал меня в ночь нападения, я могу поставить расследование под угрозу.
Рис ловит меня за руку, прежде чем я успеваю убежать.
— Хейл, во Флориде, проживает не один Торренс. Также как здесь есть не одно озеро с лотосами.
— Я понимаю, — Рис знает мое дело не хуже меня. Он допрашивал бармена Торренса. Я читала записи допроса, наводящие вопросы, которые он задавал, когда пытался выстроить последовательность событий, произошедших той ночью.
Мне хочется щелкнуть браслетом на запястье. Я заправляю выбившуюся прядь за ухо. — Я понимаю, — повторяю я, — и фамилия Торренса — не Риксон. Майк сказал, это его брат. Скорее всего, это другой человек. Но если есть хоть малейший шанс… мне нужно уходить.
Агент в напряжении поджимает губы. Он понимает, если это тот самый Торренс из моего прошлого, то расследование радикальным образом изменится.
— Две женщины, — говорю я тихо. — Схожее нападение.
Мне больше не нужно ничего говорить. Одна мертва. Другая — нет.
— Рис, если это тот же человек, он может не узнать тебя. Но только, если я уйду.
Увидев нас обоих, он точно все поймет.
Рис кивает.
— Иди.
Я выхожу на улицу, ноги дрожат, мир вокруг кренится. Мысленно я уже перескакиваю с одного дела на другое, находя параллели. Это нехорошо. Нельзя смешивать эти два расследования, Джоанне это только навредит.
Я прижимаюсь спиной к балке под навесом, чтобы убедиться, что меня не видно. Ровно и глубоко дыша, я замедляю пульс, позволяя соленому океанскому воздуху очистить легкие.
Я потираю резинку, перекручивая ее.
В ночь моего нападения у Торренса было твердое алиби.
Кэмерон.
Но у его брата…
Я поворачиваюсь и осторожно заглядываю внутрь. Дверь кухни распахивается, и Майк подводит к Рису своего брата. Это он. Сердце снова заходится в бешеном ритме, в кровь впрыскивается адреналин.
После нападения на меня никто не допрашивал брата бармена. Да и зачем? Не было никакой причины задавать ему вопросы, приглядываться к людям, связанным с Торренсом.
Его и сейчас с натяжкой можно связаться с моим делом, связь косвенная, но это настоящая нить. Первая зацепка в моем деле.
— Дерьмо, — бормочу я. Перестань.
Это не мое дело.
Я отворачиваюсь и смотрю на пляж, повторяя эту фразу: это не мое дело. Я твержу ее, пока передо мной не появляется Рис.
— Он узнал тебя? — спрашиваю я.
Перекинув пиджак через плечо, Рис закатывает рукава белой классической рубашки.
— Да. Думаю, большинству людей не так просто забыть, как их допрашивал агент ФБР.
Нет, большинство людей этого не забудет. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. Желая получить ответы на все вопросы сразу.
Рис дергает подбородком в сторону парковки. Когда мы оказываемся на приличном расстоянии от «Тики Хайв»,
— Пока мы не можем ни в чем быть уверенными, — говорит он, наконец.
Медленный вдох.
— Я понимаю.
— Для начала я свяжусь с командой в Квантико. Мы тщательно проверим биографию Майка Риксона и Торренса Карвера. Которые, кстати, сводные братья. Давай посмотрим, какие сходства найдем… если таковые вообще есть. — Он смотрит на меня. — Это может быть совпадением.
— Нет такого понятия.
Он тяжело вздыхает.
— Собираешься прочитать мне лекцию по психологии?
Я пожимаю плечами.
— Это не психология, а логика. Само определение совпадения — это два или более событий, которые неожиданно произошли в одно время без очевидного объяснения. — Я останавливаюсь посмотреть ему в глаза. — Тот факт, что мой случай может каким-то образом быть связан с делом Джоанны… это не совпадение. У нас есть два подозреваемых, связанных с двумя делами. Это факт.
Мгновение он обдумывает мои слова.
— Отлично. Расскажи мне свою теорию.
Я отвожу глаза.
— Рис… у меня ее нет. Я просто думаю, что мы должны расследовать…
— Нет. Ты уже перешла к выводам. Я вижу по твоим глазам. Этот отстраненный взгляд надежды. Так что давай сделаем это.
Я скрещиваю руки.
— Я могу и обидеться.
— Мне все равно. Неважно, над сколькими делами мы работали, сколько из них раскрыли, ты все равно жертва, Хейл. Это факт.
Его слова пронзают меня, словно нож.
Он глубоко вздыхает, его лицо расслабляется. Голос становится более мягким.
— Я не это имел в виду, — он подходит ближе, и я чувствую аромат его одеколона. — Я просто хотел сказать, что ты смотришь на дело с точки зрения жертвы. Ты знаешь, что они ощущали. Ты можешь чувствовать связь с ними. Даже лучшие детективы и агенты на это не способны.
— Но…? — продолжаю я.
— Но суть не в том, чтобы думать, как жертва. Мы говорили об этом. Это может быть опасно. Ты должна знать, где провести черту. Ты должна держать дистанцию между собой и жертвой. И я не думаю, что в этом конкретном случае у тебя это получится.
Во мне вспыхивает упрямство, и мне хочется крикнуть, чтобы он взглянул на факты. Как он может закрывать глаза на такую очевидную связь? Но он прав. Боже, мне неприятно это признавать, но он прав. Я воспринимаю это слишком лично. Я уже подошла к грани.
С того момента, как я услышала имя Торренса, мой мозг уже все решил: это связано с моим делом, со мной. Сильвер Лэйк всего в ста милях отсюда. С точки зрения логики не исключено, что бармен и его брат могли быть случайно связаны с двумя похожими нападениями.
Это маловероятно, но возможно. Вероятно, так или иначе, можно найти связь между братьями и другими нападениями на женщин. Этот факт — ужасная реальность, хотя и правда. Они работают в сфере, где алкоголь играет немаловажную роль. Только такое здравое, хладнокровное мышление поможет мне дистанцироваться от дела Джоанны.
— Мы проверим эту зацепку, — говорит Рис, и я выныриваю из своих мыслей. — Обещаю. Мы проверим все зацепки и теории, и если…
— Не говори этого, — я на мгновение прикрываю глаза. — Просто не надо. Я знаю, что поспешила. Сначала увидела лотосы на месте преступления… и потом слишком остро отреагировала. — Я тяжело сглатываю. — Я все поняла. Я в порядке.
Он медленно кивает.
— Мне нужно, чтобы ты была объективной, пока я не скажу иначе.
— Отлично.
Когда мы садимся в арендованную машину, Рис протягивает мне телефон. Я забыла его на стойке.
— Мы снова прослушаем допрос в отеле. Думаю, Риксон мог дать нам новую зацепку.
У меня голова гудит от новостей. Я не уверена, какую зацепку хочу — ту, что приблизит меня к моему убийце или нет — но, по крайней мере, мы не зашли в тупик.
Когда я только начала писать романы по реальным событиям, то мне хотелось быть такой же, как Рис. Тем, кто мог думать, как преступник, как убийца. Тем, кто может забраться преступнику в голову.
Сейчас я должна быть таким человеком.
Мы останавливаемся на обед в закусочной рядом с отелем, так как я сбежала из ресторана до того, как мы успели поесть. В вестибюле отеля я говорю Рису, что пойду в свой номер, чтобы освежиться, а затем мы встретимся у него. Я словно в трансе поднимаюсь на лифте. Пока не позволяю себе полностью оценить события.
Оказавшись в своей комнате, я быстро принимаю душ, действуя на автопилоте. Заматываю голову полотенцем, направляюсь к чемодану, разложенному на кровати, когда замечаю сложенный клочок бумаги, подсунутый под дверь. Предположив, что это счет, я поднимаю его и несу к столику, чтобы позвонить на стойку регистрации и сообщить им, что они ошиблись. Я пока не собираюсь выезжать.
— Да, здравствуйте. Я получила счет… — мои слова обрываются, когда я раскрываю записку.
В ушах шумит кровь. Я едва слышу женщину на другом конце провода, которая окликает меня.
— Мэм?
— Простите, — у меня дрожит голос. — Я ошиблась. — Я кладу трубку. — О, Боже.
Я роняю записку на стол и бросаюсь к сумке. Нахожу пару латексных перчаток и пакетик для улик. Нужно позвонить Рису.
Я замираю посреди комнаты. Окаменевшая. И просто смотрю на письмо.
Возможно, Рис сомневается, что это дело связано со мной, но кто-то явно думает иначе.
Глава 11Записки из прошлого
Лэйкин: Сейчас
«Я нашел тебя».
Как три простых слова могут вызвать такой страх?
Вне контекста они ничего не значат. Как строчка из песни. Смс-ка. Фраза «Я нашел тебя» может иметь бесконечное количество значений.
Посреди расследования «висяка», когда я отчаянно пытаюсь не погрузиться в пучину прошлого, эти слова вызывают образ мужчины — воспоминание о темном силуэте, похороненное в моем подсознании. Рука, тянущаяся сквозь воду…
Возможно, он искал меня так же, как я прочесывала свои воспоминания в поисках его?
Последние несколько лет я верила, что этот человек спас меня. Но когда я смотрю на записку, во мне пробуждается беспокойство. Я узнаю этот почерк.
Вопрос, который я старалась себе не задавать: что, если человек, который вырвал меня из лап смерти, и есть убийца?
Такое случалось и раньше. Сначала ты отбираешь жизнь, а в следующую секунду на тебя накатывает раскаяние. Но это не соответствует жестокости преступления. Трудно представить, что убийца наносит женщине десять ударов, бросает ее в озеро, а затем возвращается, чтобы спасти.
Мой психолог сказал, что, вероятно, я сама создала этот образ, фиктивное воспоминание такое же, как яркий мерцающий свет.
Скорее всего, у меня нет реальных воспоминаний о моменте смерти. Мой мозг выстроил историю, которая соответствует тому, что мне рассказали о случившемся.
Печально, но мою смерть окружает только тьма.
Но именно в этой тьме я застряла. Ответ где-то здесь… и я найду его, если смогу бросить вызов страху. Потому что чаще всего люди боятся неизвестности. А когда то, чего мы боимся, наконец происходит, нам ничего не остается, кроме как принять реальность ситуации.