Поэтому ему было небезразлично, что произойдет, когда утром в Виллемстаде откроются банки, и поэтому Эриксен никак не мог успокоиться.
Сначала он шагал по гостиной из конца в конец, каждые пять минут бросая взгляд на часы, а когда ему это надоело, спустился по крутой лестнице в подвал и достал из вентиляционной ниши ноутбук.
С тех пор он сидел в полумраке, уставившись на экран компьютера Вильяма Старка.
У машины имелось два пользователя. Один кабинет без пароля, его он давным-давно проштудировал насквозь; второй с паролем, который Рене никак не удавалось взломать, сколько он ни пытался.
Эриксен вновь посмотрел на свои записи, лежавшие рядом. Здесь были всевозможные данные о Старке, его подруге и падчерице, из каких только можно было составить код. Он перебрал их многочисленные комбинации, производные сокращения, добавляя цифры в конец и в начало – и вот окончательно иссяк.
Вильям являлся главным системщиком в отделении, и Рене просто-напросто не мог себе представить, чтобы такой человек, как Старк, придумал себе пароль без какой бы то ни было логики. Только вот что за логика им двигала?
Затем Эриксен вновь переключился на первый профиль и пробежался по почтовой переписке Старка. Здесь также все было приведено в аккуратную и прозрачную систему – логичная тематическая классификация, далее распределение по персонам и, наконец, ранжирование по датам в хронологическом порядке.
Старк был педантом и копировал всю рабочую переписку с министерского сервера на этот самый ноутбук – судя по всему, для того чтобы и в свободное время иметь возможность исполнять свои рабочие обязанности. Такой вывод напрашивался сам собой при взгляде на время суток, в которое он отправлял электронные письма – часто за полночь или очень ранним утром. Должно быть, этот человек в принципе не испытывал потребности во сне.
Рене потянулся. А вот что касается его собственной потребности во сне, сейчас она проявилась вполне отчетливо, несмотря на то что, вероятно, придется проигнорировать ее, ибо времени оставалось в обрез. Спустя три часа он должен сидеть в своем кресле в министерстве, а чуть позже в течение дня решить, есть ли необходимость звонить в Кюрасао. Он надеялся, что нет, так как война со Снапом и компанией вообще не разгорелась бы, не развяжи он ее собственными руками.
Рене нацарапал в блокноте еще несколько строчек, вдохновленный просмотром файлов и папок. Кое-что касающееся матери Старка и какие-то данные о лечении падчерицы, а также комбинации из шахматных турниров, в которых Вильям принимал участие несколько лет подряд.
После этого он понял, что в данном контексте перепробовал все. Но кто вообще сказал, что решение стоит искать в этом направлении? Кто-то привязывает свои пользовательские пароли к былым подвигам, как, например, покорение вершины, другие – к мелким эпизодам или вещам, оказавшим большое влияние на их жизнь. В фильме «Гражданин Кейн» последними словами медиамагната оказались «розовый бутон», и весь фильм строится вокруг поисков человека по прозвищу Розовый Бутон, который являлся объектом сокровенных мыслей миллионера до самого его смертного одра. Рене покачал головой, мысленно представляя груду ненужного хлама, оставшегося после медиамагната, которую сжигали на костре; никто так и не заметил, что в середине этой кучи лежали санки с надписью «Розовый Бутон». С этими санками, несомненно, для него были связаны счастливейшие моменты жизни. Такова была разгадка тайны, но она, никем не обнаруженная, растворяется в море огня.
А здесь что? Сколько подобных эпизодов, молниеносных впечатлений, людей, животных и предметов могло храниться в голове Старка? В общем, вариантов было слишком много.
Загипнотизированный, Эриксен смотрел на пустое поле, словно за ним пряталась его собственная жизнь и он стремился разгадать код, чтобы предъявить себя самому себе.
«Ну давай же, давай!» – подгонял он самого себя. Если не обеспечить доступ прямо сейчас, придется бросить эту затею. В любом случае Рене не мог никого привлечь к взлому пароля на компьютере, который в принципе не существовал.
Однако что же могло скрываться в этом виртуальном мире, было ли там вообще то, что ему нужно было знать? Этот вопрос очень занимал Эриксена. Заключалась ли там опасная информация или просто хранились несколько файлов с голыми девушками и кое-какие письма, касающиеся исключительно Старка?
Рене подвигал головой из стороны в сторону, разминая мышцы шеи, и вновь взялся за дело. Сначала вписал в пустое поле имя матери Старка, затем ее номер социального страхования, потом попробовал вбить ее инициалы и номер страховки, повторил знаки сзади наперед и спереди назад, перебрав все возможные комбинации. В конце концов он оставил затею с матерью.
Теперь Эриксен перебирал имена и фамилии шахматных гроссмейстеров: Руи Лопес, Эммануэль Ласкер, Бобби Фишер, Ефим Боголюбов, Бент Ларсен, Анатолий Карпов и прочие имена из Интернета, связанные с шахматной игрой. Турниры, понятия и термины, на датском и английском языках, названия фигур по очереди, затем всевозможные комбинации характерных признаков.
Решения как не было, так и нет. Бессмысленное занятие. Иголка в стоге сена.
Рене вновь покачал головой, взглянул на часы, прислушался, не спустила ли жена с кровати ноги, слегка наклонил голову, чтобы проверить, какая на улице погода, а затем вернулся к пустому полю для пароля.
Что имело важное значение для Вильяма Старка помимо его работы? Насколько он знал, только шахматы, его подруга и их дочка. Однако ведь он уже перебрал все очевидные возможности, связанные с ними…
А как насчет менее очевидных? Прозвища? Особые даты? Их первая встреча? Первый поцелуй? Что имело значение?
Эриксен посмотрел на имена Малены и Тильды Кристофферсен и в десятый раз принялся крутить и переиначивать их. Слишком много возможностей.
Что было для них самым важным? Самым главным? Судя по всему, все-таки болезнь дочки и стремление вылечить ее. Ну да, так и было. В последние годы ничто иное так не занимало Старка, как заболевание падчерицы; Рене прекрасно знал это по тем нескольким беседам, когда лично со сдержанным восхищением упорством Старка слушал о стараниях помочь несчастной девочке.
Эриксен снова взглянул на свои записи и кивнул, после чего вбил в пустое поле «БолезньКрона», предвкушая очередную неудачу.
Но на этот раз все получилось. Пользовательский профиль открылся, и, как птица Феникс из пепла, перед Рене возник виртуальный рабочий стол с портретом беспечной Тильды. Никаких нижних подчеркиваний или дефисов, ничего такого. Просто «БолезньКрона» – и вот он ступил на Землю обетованную.
Никак не придя в себя от удивления, Эриксен услышал, как наверху зашаркали по полу ванной комнаты домашние тапочки, по-утреннему хмуро хлопнула дверь. То есть у него есть в запасе десять-пятнадцать минут, после чего придется закрыть ноутбук и сделать вид, словно он только что проснулся. Иначе выпытывания и допросы со стороны ее светлости будут бесконечны и столь же бесконечно утомительны.
Рене пробежался по папкам на рабочем столе. Они были упорядочены, снабжены указаниями на точный временной интервал, файлы в них были созданы в период между 2003 и 2008 годом. Кликнув и открыв пару папок, он не посчитал их содержание заслуживающим внимания; в основном это были многочисленные научные исследования, переписка с докторами и людьми, имеющими отношение к лечению, с обсуждением результатов анализов, выписки из журналов, возмущения и благодарности. Всё с единственной целью: научиться понимать болезнь падчерицы и попытаться преодолеть ее любым способом. Ничего особо нового под солнцем в мире Рене.
Затем он открыл раздел «Документы», чтобы проверить, нет ли там папок с информацией, которая могла бы их скомпрометировать или свидетельствовать об осведомленности Старка об афере с проектом «Бака». Ибо одно дело, что в принципе люди удивляются, что Старк исчез, – и совсем другое, почему Вильям не исчез еще в Камеруне, как планировалось изначально. Почему он вернулся раньше времени? По всей видимости, там что-то случилось, и, зная Старка, Рене был склонен предположить, что тот отреагировал настолько молниеносно и непредсказуемо, так как кое-что узнал.
Все это были лишь возможные направления в поиске ответа на интересующий Рене вопрос.
Услышав, как супруга хлопнула дверью чуть мягче, чем в первый раз, и шарканье тапочек сменилось топотом босых ног, Эриксен понял, что пора остановиться. Он кликнул на несколько иконок и наскоро пробежал остальные папки в «Документах». Его взгляд остановился на безымянной папке.
Пять минут, больше у него в запасе не было, – и вот он кликнул на папку, после чего открылся список из пары десятков других папок, каждая из которых безошибочно указывала, что за тема в ней освещалась и с какой сферой жизни Старка она была связана.
Некоторые папки именовались названиями африканских государств – Танзания, Мозамбик, Кения или Гана; другие носили более абстрактные имена – cntcs, confrm, contrc, pol1, pol2, pol3 и так далее.
Рене вздрогнул. Многим из упомянутых развивающихся государств более не оказывалась финансовая поддержка, а часть из них относилась к категории стран, из которых в последние годы было проблематично получить грамотно составленные отчеты.
Эриксен кликнул на первую попавшуюся папку под именем «cntcs» – естественно, это был список важных контактов Старка. Он быстро просмотрел файл. Многие фамилии были перечеркнуты красным цветом и заменены на другие, причем задолго до исчезновения Старка, и тем не менее Рене были знакомы все.
Покачав головой, он открыл очередную папку, «contrc», во многих смыслах более сложную, чем предыдущая.
Рене нахмурился, а жена тем временем громко хлопнула дверцей шкафа. Значит, начинался очередной день, когда все вокруг вызывало у нее раздражение.
Теперь он увидел, что многие контракты из этой папки относились к конфиденциальным материалам, которые не так легко было взять из министерства к себе домой. Однако, открыв самый первый документ, чтобы проверить, действительно ли это контракт в полном объеме, Рене обнаружил, к своему удивлению, что речь шла всего лишь о приложении к контракту.