— Полагаете, мы кого-то дожидаемся, Стивен? Да нет, напротив — это нас ждут с нетерпением… Догадываетесь где?
— Понятия не имею, — честно сказал Брент.
Тейлор пристально посмотрел на него, но было уже слишком темно, чтобы различить выражение глаз.
— Может быть, — пробормотал он. — Хотя едва ли вы в полном неведении… Впрочем, стоит ли говорить об этом сейчас? Скоро все выяснится.
— Надеюсь, — буркнул Брент.
— На вашем месте я бы поменьше думал о надежде и побольше об искренности… От второго напрямую зависит первое, сэр. Однако солнце уже зашло и нам пора.
Тейлор сделал несколько шагов вверх по склону плоского пригорка. Брент двинулся за ним, но Тейлор остановил его:
— Нет-нет, стойте где стоите.
Недоумевающий Брент замер на месте. Он плохо различал контуры фигуры Тейлора, который снова занялся таинственной штуковиной, извлеченной из кармана.
22
— «Сторожка»? — переспросил Евдокимов дребезжащим старческим фальцетом. — Вы говорите, объект именовался «Сторожкой»?
— Да, так, — подтвердил Олег Мальцев.
Они сидели в крохотной кухоньке у запыленного окна и пили отвратительный дешевый чай. С разрешения хозяина Мальцев курил.
Телефонный звонок с угрозами не только не заставил Олега отказаться от поисков, но еще и подстегнул его энергию. Анонимный собеседник совершил ошибку: он дал понять, что осведомлен о судьбе Кудрявцевой и Сретенского, и более того: что их исчезновение каким-то образом (возможно, косвенным) связано со «Сторожкой». При таких исходных данных принудить Мальцева к бездействию было задачей трудновыполнимой, во всяком случае, для этого не хватило бы телефонного звонка.
Поразмыслив, Олег пришел к выводу, что вряд ли имеет смысл искать людей, от которых в истории с объектом зависело слишком многое. Если кто-то из них и дожил до наших дней, разговорить их едва ли удастся. Но были и другие, без таких не обойтись в предприятии подобного размаха — охрана, обслуга, связь… Особенно последнее. Мальцев понимал, что ключевой фигурой в таинственных затеях той эпохи мог быть Лаврентий Павлович Берия, и в этом направлении Олег сосредоточил усилия. На Евдокимова он вышел через длинную цепочку новых знакомств, приведшую сначала к бывшему ректору престижного некогда вуза. Он-то и рассказал Олегу о Михаиле Михайловиче Евдокимове, служившем вплоть до 1953 года шифровальщиком на секретном узле правительственной связи. Через Михаила Михайловича проходили сообщения, адресованные самому Берия или его помощникам…
— «Сторожка», «Сторожка». — Евдокимов жевал слово, как давно потерявшую вкус резинку. — Как будто ничего не припоминается. Но документы с таким грифом могли направляться через другой узел связи. Их тогда было немало, узлов этих.
— Но сообщения для Лаврентия Павловича получали вы? — спросил Мальцев, из вежливости прихлебывая остывший чай.
— Молодой человек, — снисходительно проговорил старик. — Я был пешкой. Обыкновенный капитан МВД. В те времена существовало столько уровней секретности, столько различных каналов, что и важные генералы не обо всех знали… Впрочем, погодите… «Сторожка»…
— Да, да? — Мальцев отставил стакан, наклонился вперед.
— Теперь я вспоминаю… Да, было — один-единственный раз. Ну конечно! Потому запамятовал, что нам не приходилось с этим грифом работать постоянно. Другие-то коды я хорошо помню — «Охотник», «Тополь», «Транзит»… А ваша «Сторожка», наверное, обычно проходила не через нас, а тут почему-то нарушили порядок.
— Вспомните, пожалуйста, все что можете, — почти взмолился Олег. — Когда это было? Откуда поступило сообщение, для кого? Его содержание?
— Когда? — Старик поморщился, словно от зубной боли. — Да перед тем как Берия убрали, вот когда. Точной-то даты я, пожалуй, вам не назову, столько лет прошло… Но незадолго до того, как объявили официально об аресте Лаврентия Павловича. Предназначалось Кузнецову, доверенному секретарю Берия. Передано откуда-то с Дальнего Востока… Какая-то железнодорожная станция, что ли… Названия я и тогда выговорить не мог. Похоже на «чемодан».
— Чемодан?.. Ну, а дальше? О чем там шла речь?
— Ох, не помню… Вроде бы об отправке какого-то эшелона, то ли его отправить не могли, то ли отправили, да не туда… Нет, молодой человек, вы меня не пытайте. Старик я, память уж не та…
— Понятно, — расстроенно сказал Мальцев и зажег новую сигарету. — Михаил Михайлович, а что сталось потом с Кузнецовым? Возможно, он жив…
— Кузнецов? — удивился старик. — Да он застрелился, когда началась петрушка с Берия. А может, и до того.
— Застрелился?..
— Сам-то я не видел, как он стрелялся, — многозначительно усмехнулся Евдокимов. — Так говорили…
— Понятно, — повторил Олег с интонацией полного разочарования, но на этом беседа не завершилась.
Мальцев расспрашивал Евдокимова о бывших сослуживцах, вообще о людях, так или иначе приобщенных к тайнам советской империи. В результате в его записной книжке появилось несколько имен — без адресов, их еще предстояло установить. Была у него и другая зацепка — железнодорожная станция, название которой походило на слово «чемодан». Нужно раздобыть подробные карты Дальнего Востока, напечатанные в пятидесятых годах…
На улице, где дул резкий пронизывающий ветер, Олег плотнее запахнул куртку. Он быстро шагал вдоль одинаковых домов спального района, когда его нагнал синий «фольксваген». Машина сбавила скорость и двигалась теперь вровень с Мальцевым.
— Олег! — послышалось из открытого окна.
Мальцев похолодел, но уже не от ветра. Приступ головной боли (об этих приступах он как-то постепенно начинал забывать) обрушился на него с прежней силой. Господи, не будут же они стрелять на улице среди белого дня! А почему бы и нет? Нынешним гангстерам все нипочем.
«Фольксваген» остановился. Мальцев, наверное, мог бы кинуться бежать, но застыл как парализованный. Дверца машины приотворилась.
— Садитесь, — сказал Владимир Сергеевич Зорин.
23
«Восьмерка» Кремнева стонала от натуги — он выжимал из несчастной машины максимум и даже больше. Миновав с десяток поворотов, он несколько успокоился: чтобы преследователи обнаружили его теперь, им должно очень повезти.
Женщина на соседнем сиденье пошевелилась, разомкнула губы и задала вполне естественный вопрос:
— Где я?
Кремнев бросил на нее быстрый взгляд:
— Все в порядке… Вы в безопасности.
— В безопасности? — с трагической миной повторила женщина. — Кажется, я вам не верю… Кто вы? Куда мы едем?
— Отвечаю по порядку. Я — Александр Андреевич Кремнев, бывший сотрудник КГБ СССР, ныне директор санкт-петербургского издательства «ВОЛК». Куда мы едем — понятия не имею.
— Остановите машину!
— Это было бы неразумно, — спокойно произнес Кремнев. — Чем дальше мы уберемся от тех симпатичных ребят, что держали вас в камере, тем лучше. Или вы предпочитаете снова попасть в их объятия?
— О боже, нет… Дайте мне сигарету.
Она закурила и долгое время сидела молча. Кремнев не торопился ее расспрашивать. Он направлял машину к центру города, туда, где жизнь не прекращается и глубокой ночью и где его едва ли настигнут среди веселящихся толп. Возле искрящегося огнями ночного клуба он затормозил. Так как он не выбирал конкретной дороги и оказался здесь совершенно случайно, его путь нельзя было проверить логикой. Из всех шифров абсолютно невозможно разгадать только тот, который не имеет алгоритма, то есть бессмысленное сообщение. И если беглецов все еще разыскивают наугад, теория вероятности явно на стороне Кремнева.
— Я представился, — напомнил Кремнев. — Теперь ваша очередь.
Разноцветные всполохи рекламных картинок окрашивали затемненный салон «восьмерки» в причудливые недолговечные тона, музыка и смех пробивались сквозь плотно закрытые окна. Женщина повернулась к Кремневу, и яркие огоньки заплясали в глубинах ее бездонных глаз.
— Меня зовут Зоя… Зоя Арсеньевна Богушевская.
— И что же нам с вами делать, Зоя… Арсеньевна? Расскажите хотя бы, как вы попали в тот подвал.
— А почему вы меня оттуда вытащили?
— Я вытаскивал вовсе не вас… Послушайте, Зоя, моя история очень проста. Бандиты убили моего друга и похитили племянницу — эта девушка мне как дочь, ей всего пятнадцать лет… Причина мне неизвестна. Я получил записку, в которой указывалось, где искать Иру, но вместо Иры я нашел там вас. Вот и все.
— Все?
— Если вкратце, да.
— Если вкратце, то и моя история не сложнее, и я тоже мало что в ней понимаю. Я кандидат исторических наук, автор нескольких книг… Вам они вряд ли известны, это специальные исследования… Но в последнее время я задумывала написать совсем другую книгу — о профессоре Стрельникове. О нем вы, конечно, слышали?
— Разве что по телевизору.
— Это был удивительный человек, ученый с большой буквы… Я преклонялась перед ним. Он из-за скромности не очень одобрял идею писать его биографию, но мы часто встречались, и мне удалось убедить его. К несчастью, профессор внезапно умер — сердце… А потом ко мне явились эти… Увезли в свой ужасный подвал…
— Чего они хотели?
— Выспрашивали, не передавал ли мне профессор какую-то старинную рукопись и свои рабочие материалы…
— А он передавал?
— Нет. Он вообще не говорил со мной о текущей работе. Я даже толком не поняла, что нужно этим бандитам. Возможно, они ищут некий драгоценный раритет у всех подряд, кому профессор теоретически мог отдать его на хранение, но тогда при чем здесь рабочие материалы?
— Действительно непонятно, — согласился Кремнев.
— Они не верили мне… Били, морили голодом. Не хочу вспоминать…
— Ну и не вспоминайте… Вы никогда не слышали от них имени Юрия Шатилова?
— Нет. При мне они посторонних тем не обсуждали. Одни и те же вопросы: где рукопись? Где материалы? Пожалуй, это счастье, что они мне не поверили. Иначе — конец… Ведь не отпустили бы…
— Зоя, у нас с вами общий счет к этим джентльменам, — негромко и задумчиво произнес Кремнев. — И цель общая — уничтожить их. От вас они не отстанут… Если только не найдут где-то свою проклятую рукопись, да и тогда вы — опасная свидетельница. А я хочу отомстить за друга и освободить Иру. Давайте работать вместе.