Айю вышвырнули из фургона, и она с трудом удержалась, чтобы не упасть сама и не уронить клетку с Джеком. Все было кончено. И даже Бог с ними, с деньгами… Теперь эти уроды поговорят с казахами, выяснят, что она сбежала, соврала… Никогда в жизни она не думала, что ей самой захочется сдаться в обезьянник. Но, кажется, настало время выбирать из двух зол.
9. Заочная ставка
Олег понимал, что все его проблемы – от того, что он полез в оперативную работу. В одиночку, к тому же. И больше он такой грубой ошибки совершать не собирался. Поэтому на встречу с подельником Амалии выехал вместе с Климовым. Савчук рвался исправить ситуацию после того, как стукнул полковнику Калинину, но было поздно: доверие Горового лейтенант Стукач утратил окончательно.
Разумеется, пришлось возиться долго и муторно. Но теперь, когда Алиева поставили на контроль в аэропортах и на вокзалах, Горовой с чистой совестью отправился проверять собственную версию.
С Климовым все оказалось куда проще. В половину второго они подъехали по адресу, который Алла Федоровна надиктовала липовому массажисту, без пяти два нарисовался и сам красавчик. Ошибиться было невозможно: он стоял у подъезда, растерянно вертел головой и трезвонил в пятнадцатую квартиру. Собственно тут Климов его и взял, настойчиво предложив путешествие до следственного комитета.
Подельником оказался полный парень в очках. Он выглядел зашуганным, безобидным, и вытянутая шапка, которая сидела на нем, как на деревенском алкоголике, делала облик еще более убогим. Есть такое понятие – виктимность. Неуловимое качество, которое делает человека потенциальной жертвой. Так вот от Фельдмана просто волнами исходил дух виктимности, и Олег готов был поспорить на что угодно, что в школе этого парня активно травили. Наверное, потому Фельдман и решил работать со старушками: они обожают жалеть забитых…
Версия, по которой сообщник Амалии был серийным убийцей, стремительно сыпалась. Лицо парня от нервов пошло пятнами, губы пересохли и побелели. Он сидел с выпученными глазами, как рыбка-телескоп, и пялился то на Климова, то на майора. И обоих это невыразимо раздражало.
В отличие от целительницы, Фельдман и не думал сбегать. Он разве что руки не протянул со смирением, чтобы на него надели наручники. Кажется, готов был ехать, куда угодно, и подписывать все, что надо, вплоть до чистосердечного признания в убийстве Кеннеди.
– Вы по поводу незаконной предпринимательской деятельности? – спросил он, не выдержав тягостного молчания.
– Это, безусловно, интересно, – Горовой изучал парня в зеркале заднего вида. – Но мы по поводу трех убийств.
– Ах, это… – с заметным облегчением в голосе протянул Фельдман. – Тогда ладно.
Черт, и ведь надо было поверить в эту глупую версию! Плод дурацких фантазий! Не в той стране Олег родился и не в ту эпоху, чтобы распутывать интересные дела. У нас ведь всегда все проще, чем кажется, а убийцей оказывается первый, кто придет на ум. Никакой тебе Бэйкер-стрит и Гримпенской трясины. Неужели он, старший следователь со стажем, не додумался до разгадки раньше Савчука? Это был удар по самолюбию, болезненный и сокрушительный.
И все-таки глупо было бы отпускать Фельдмана сразу, и Олег привел его к себе на допрос.
– Я расследую убийства Соболевой, Лапшиной и Михеевой. Слышали о таких? – спросил майор парня, как только тот устроился на стуле для посетителей.
– Да, – с готовностью кивнул тот.
– Как так вышло, что все три жертвы звонили вам?
– Мы ведь точно не по поводу предпринимательской?.. – Фельдман взволнованно заерзал.
– Нет. И отвечайте на поставленные вопросы, пожалуйста.
– Они все были моими клиентками, – неохотно признался Фельдман и поправил очки. – Знаете, мне всегда говорили про то, что у меня волшебные руки. Я занимался музыкой в детстве, и мои пальцы…
– Это меня не волнует, Фельдман. От слова «совсем». Что по поводу жертв? Вы давно их массировали? И… Это был только массаж, или спектр ваших услуг немного шире?
– Фу! – парень поморщился и с отвращением передернул плечами. – Это же пожилые люди! Больные… Спина там, колени… Господи, как вам такое вообще в голову пришло?!
– Допустим. Но вы не ответили: как давно вы с ними работали?
– С Ниной Ивановной, пожалуй, больше всех… – Фельдман задумался, глядя куда-то вверх. – Почти два месяца. Да, если хотите, проверьте свою детализацию звонков. Мы общались довольно долго. А там уж она посоветовала остальным… Клавдии Ивановне я провел только один сеанс, к сожалению. Ей не понравилось.
– У вас был конфликт?
– Да нет, конечно. Она – не последняя моя клиентка, чтобы я так… – тут Фельдман резко замолчал и нахмурился. – Постойте-ка. Вы что, думаете, это я их убил?!
– А почему бы мне так не думать? – Олег с легким вызовом склонил голову набок.
– Да вы что?! Это мои клиентки! Мой хлеб, если так можно сказать. И потом… Ну посудите сами. Многие из них живут одни. Если уж я был бы какой-нибудь маньяк, то мог бы прямо дома… Фу, нет, изврат... Я вообще не понимаю, зачем они кому-то понадобились.
– Это все лирика, – Олег откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – Алиби можете предоставить?
– Ну… – парень снял очки и принялся натирать их уголком кофты, подслеповато щурась. – Я не помню точно даты, но вроде говорили, что их нашли рано утром?
– Время смерти во всех трех случаях – около шести утра.
– Я раньше десяти не встаю. Можете спросить у моей квартирной хозяйки. Какой смысл вести свой бизнес, если вставать в такую рань?
– Хорошо, укажете ее данные в бланке… – Олег выдвинул ящик стола. – А у вас есть предположения, кто мог совершить эти убийства? Может, жертвы рассказывали…
– Они жаловались на физиотерапевта… – Фельдман наморщил лоб. – Как-то… Кавказская фамилия. Что он жулик, бандит… Но знаете, если бы каждый, кого бабушки называют бандитом, действительно им был, то в тюрьмах не осталось бы свободного места.
Олег не мог не согласиться. Он не понимал одного: что общего у Фельдмана с Амалией и почему он не получил нормального образования и работы? Язык, манера поведения, логика выдавали в нем домашнего, воспитанного мальчика. Скорее всего, не обошлось без классической еврейской мамочки.
– Вы живете с родителями? – осведомился Горовой.
– А причем здесь это? – Фельдман скорее удивился, чем обиделся. – Нет, мои родители разбились.
– Автокатастрофа?
– Авиа, – парень надел очки обратно и поморгал. – Я думал у вас есть базы, где все написано…
Майор хмыкнул. Он сталкивался с этим постоянно: люди смотрят слишком много американских блокбастеров, где детективу достаточно ткнуть пальцем сенсорный экран, и там высвечивается подробнейшее личное дело. В реальности же каждый клочок информации следователь выбивал официальными запросами из кучи отдельных ведомств, и хорошо, если без суда. Стыдно было даже признаваться, что половина данных и вовсе добывается в Интернете…
– Хочу услышать вашу версию, – уклончиво ответил Горовой.
– Они летали в Пермь в 2008 году. Боинг разбился при заходе на посадку. Осталось бабушка, но в силу возраста не могла взять опеку надо мной. Я попал в детдом в Рыбинске…
– Вы там познакомились с целительницей Амалией?
– С Айкой, что ли? – круглое лицо Фельдмана на мгновение просветлело. – Да. Она взяла меня под шефство, если так еще говорят. Сами понимаете, меня дразнили, и когда…
– Как-как? – перебил Олег. – С Айкой? Это кличка?
– А вы что, не знали, как ее зовут? – парень выпрямил спину и нервно оглянулся. – Я не… Это уменьшительное от Амалии…
– Не суетитесь и не портите ситуацию враньем. Я все равно рано или поздно выясню ее имя через мобильного оператора, – солгал Горовой. – И меня не интересует мошенничество.
– Ну… – Фельдман немного помялся, но все же выдохнул, и его плечи устало опустились. – Ее зовут Крюкова Айя Сергеевна. Да, мы были в одном детском доме в Рыбинске, там подружились. Собственно, она и вытащила меня в Москву, сам бы я, наверное, не решился.
Разумеется! И как он сразу не понял? Вызывающее поведение, хамство, полная бескультурщина… Плюс склонность постоянно лгать и изворотливость. Полный багаж выходца из приюта.
– Вы были подельниками? – холодно поинтересовался Олег.
– Ну… Это громко сказано. Все-таки у нас была разная сфера деятельности. Я закончил курсы массажа, она – фантазерка… Да, мы помогали друг другу, как могли. Айя в основном подгоняла клиентов. Иногда я своим советовал обратиться к ней, иногда – наоборот.
– Вам что-то известно о том, как были устроены ее трюки?
– Кто ж станет раскрывать свои фокусы, – усмехнулся Фельдман. – Конечно, она не кололась. Да и мне, если честно, было не особо интересно, как она морочит людям голову. Мы и пересекались редко в последнее время. Но Айка – хороший психолог. Она… Не знаю как объяснить… Она чувствует, что надо сказать. Не знаю, может, это тоже такая… Сверхспособность или типа того. Но в плане заговаривать зубы ей нет равных. И она абсолютно органично чувствует себя в любой компании.
– Вы живете вместе? – Олег насторожился.
– Вы про отношения или вообще?
– И то, и то.
– Ни то, ни то, на самом деле, – Фельдман неопределенно повел плечом.
– Но она вам нравится? – напирал Горовой.
– Вообще, да. Ну, в смысле… Она не может не нравиться. Она как эта штука у гипнотизеров… Как ее…
– Маятник?
– Да. Именно. На нее невозможно не смотреть. И это даже не объяснить… – Фельдман перевел мечтательный взгляд на окно. – У нее особенная мимика, движения… Непосредственные, но притягательные…
Чем дольше парень пел дифирамбы, тем ярче становились очертания в памяти Олега. Он видел эту Амалию… Айю… Надо же, странное имя… Он снова видел ее так отчетливо, словно она в эту самую секунду сидела перед ним. Да, цвет ее волос был вульгарным. Да, голос с хрипотцой напоминал от пэтэушницах, которые с двенадцати лет не выпускали изо рта сигарету. И говорила она порой такие несусветные глупости, что хотелось почистить уши. Но Фельдман был прав. Она притягивала глаз, и невозможно было перестать наблюдать за ней.