[46], деятельности и себе, которое показалось более утилитарным, чем у других мыслителей. В том или ином виде я смог найти применение большинству практик из его труда «Наедине с собой»[47], кроме одной.
Позволю себе привести полную цитату из третьего раздела второй книги труда Аврелия: «Созидаемое богами преисполнено промысла. Приписываемое случаю также возникает не без участия природы, то есть в связи с тем, над чем господствует промысел. Все проистекает из этого источника, в нем и неизбежное, и полезное всему миру, часть которого – ты. Для всякой части природы благо то, что производит природа Целого и что содействует ее поддержанию. Изменения как элементов, так и сложных тел способствуют поддержанию мира. Вот мысли, которые должны дать тебе удовлетворение, пусть они будут твоими основоположениями. Умерь жажду книжного знания, чтобы не роптать, когда придет смерть. Уходя из жизни, храни спокойствие духа, воздав богам искреннюю, сердечную благодарность».
Меня долгое время мучил вопрос, что Аврелий имел в виду, советуя «умерить жажду книжного знания». Кажется, работа над этой книгой помогла найти ответ: лучше научиться «не-читать», чем читать все подряд, не зная меры. До того как я начал работать над идеями, которые легли в основу этой книги, центром моего внимания в цитате Аврелия было слово «знание». Я жаждал знаний, читал множество книг, научных публикаций, слушал подкасты и смотрел интервью. Однако при этом не отдавал себе отчета, ради чего собираю знания.
Размышляя над цитатой Аврелия, я пришел к удивительному открытию: эта фраза не про книги, знания или меру, а про навыки, наблюдение за миром, радость в его простоте и принятие того, что есть.
Навыки. Радость. Простота. Принятие
Мне кажется, лишь небольшое число тех, кто читает регулярно, понимает, что такое практичность знания. На одном из занятий ученик поделился своим переживанием: вот, говорит, читаю много, с ручкой, как «правильный», и никогда не возвращаюсь к отмеченному в тексте. Что дальше-то с этим делать? У меня таких заброшенных пометок сотни. То есть ученик старательно выделил интересные ему фрагменты в тексте, как нас учили в школе и университете работать с матчастью, но что с ними делать дальше, не понимает.
«Что делать?» – вполне закономерная реакция на результат чтения, когда отсутствует представление о том, какова практическая польза от прочитанного. Иными словами, «я изучаю информацию, чтобы что?» Запомнить что-то? На мой взгляд, это бесполезная трата сил – кроме тех случаев, когда от того, что ты помнишь, зависит чья-то жизнь: например, доктору нужно абсолютно точно помнить устройство человеческого тела, чтобы не было беды. Но учителю, программисту или менеджеру зачем помнить? Он может подсмотреть или в крайнем случае найти. У него есть на это время. Марк Аврелий просьбой умерить книжное знание советовал не отказаться от чтения, а приглашал к экспериментам после него: не только изучить то, о чем пишет автор (напечатанный текст), но и понять это из собственного опыта; изменить что-то в своем поведении и окружении, опираясь на новое знание. Для этого нет необходимости досконально изучать что-то, только, повторюсь, если от ваших действий не зависит чья-то жизнь. Умерить жажду равнозначно действию, а не еще большему знанию.
Равнозначно действию через наблюдение за собой и средой, в которой это действие осуществляется. Чьи-то идеи и мысли, написанные в книге или ином источнике, – это окно в сложное устройство мира, за которым читателю предлагает наблюдать автор. Требовательный читатель умеет наблюдать еще в процессе чтения. Он видит связь между теорией и практикой, представляет, как что-то может работать, а что-то нет, понимает, какие последствия могут возникнуть в результате деятельности. Одержимость строгим академическим знанием не только лишает малых ежедневных радостей, но и заражает бездействием. Чтение – это не деятельность, а механический процесс декодирования символов с поверхностей. Чрезмерное увлечение теорией развивает практическую близорукость, которая не позволяет увидеть сложную связь, проявляющуюся между идеями, явлениями и процессами. Умерить жажду знаний равнозначно наблюдению за деятельностью и исследованию ее результатов.
Иногда камень – это лишь камень, просто и сложно одновременно. Красота идеи часто кроется в ее простоте, когда нет ничего лишнего. Дополнительные детали и элементы превращают что-то понятное в сложное и запутанное. Излишняя детализация создает шум, за которым не видно сути. Небольшая иллюстрация: в школе дети лучше понимают условия задания при меньшем наборе слов. Объяснение должно быть достаточным, но не избыточным – дополнительные уточнения создают путаницу. Так и требовательный читатель знает меру в чтении, балансирует между пониманием и непониманием. Точка равновесия, когда не наступает отравление избыточной информацией, позволяет радоваться жизни и наслаждаться простой истиной. Умерить жажду знания равнозначно отсутствию необходимости усложнять там, где это не нужно.
Равновесное состояние между пониманием и непониманием прекрасно. Поняв достаточно, чтобы действовать, вы избавляетесь от необходимости впихивать в себя дополнительные строки чьей-то мудрости, читать еще одну книгу, статью, смотреть еще одного «проверенного» блогера или слушать «наполненный мудростью» подкаст. Желание интеллектуально саморазвиться более не доминирует над другими аспектами жизни, такими как время в компании друзей, приятный ужин с семьей, безвозмездная помощь нуждающемуся, простое ничегонеделание. Унять жажду знаний – значит принять то, что есть, без чрезмерного потребления контента. Голод до знаний, конечно, должен присутствовать, но едва уловимый, как после вкусного, но не плотного ужина в хорошем ресторане.
Обобщение (читатель, не стесняйся делать записи в неиспользованных частях книги).
Если вы хотите лучше понять, как следует обобщать и зачем этот процесс необходим, прочитайте подраздел «Обобщай (Recite)» в главе «Скимминг. ИСЧОП. ЗХУ. ВОСУ».
Тестируй. Узнавай. Тестируй. Изменяйся (Т.У.Т.И.)
Если делать какие-то выводы из всего сказанного выше, то, на мой взгляд, один из них будет таким: чтобы понять, необходимо действовать. Мне интересно порассуждать о вреде чрезмерного потребления контента. На помощь в этой работе я позову Нассима Талеба, который среди прочих умных людей рассуждал об избыточности академического знания. Например, в «Антихрупкости»[48], в главе 13 «Учить птиц летать» он размышляет о том, что экспериментирование выигрывает у чрезмерной академичности. Считаю уместным рекомендовать требовательному читателю ознакомиться с тринадцатой главой «Антихрупкости», то есть буквально закрыть эту книгу, открыть «Антихрупкость» и неспешно прочесть тринадцатую главу.
Прочитали?[49] А теперь вместе с вами посмотрим на его мысль в более вольном, а возможно, и глубоком изложении.
Акроним Т.У.Т.И. эффектно подчеркивает суть идеи Талеба: открытия не рождаются из теории (узнавай), цикл открытия начинается с экспериментирования (тестируй)[50]. Если перенести этот принцип на работу с информацией, мы придем к следующему: идеи, особенно новые, не рождаются от чрезмерного поглощения контента, а, напротив, умирают. На мой взгляд, эксперимент – начало всякой идеи, даже, как мы увидим в дальнейшем, мысленное экспериментирование.
Цикл рождения идеи – сложный, а часто и не очень понятный процесс. Достаточно вспомнить, как изобрели самоклеящиеся заметки или пенициллин. Кто-то что-то случайно сделал, и появилась технология, лекарство, новый методический подход. Возникновение технологии, рождение оригинальной идеи тривиальны ретроспективно, но не перспективно. Выражаясь проще, задним умом мы все умные.
«Нечтение» – это про экспериментирование и манипуляции с идеями, о которых пишет автор.
Даже фантастически хорошие идеи крайне требовательны в отношении того, кто о них говорит. Часто изобретение или идея непонятны даже тому, кто их придумал. История полна случаев, когда что-то оригинальное оказывалось не ко времени, было не применимо в моменте. Такое случается по ряду причин: идея не продумана в полной мере, отсутствует техническая база или общество не способно принять эту идею. Слова, с помощью которых идеи выражены на бумаге, и способы ее применения в жизни – это две разные сущности. То, что один написал, практически всегда не универсально и вряд ли напрямую применимо за рамками контекста, в котором автор об этом говорит. Возьмем для примера эту книгу: многие вещи, о которых я говорю до этой строки и дальше, не применимы в чистом виде к чтению художественной прозы и изучению трудов по философии. «Не-читать» Достоевского, Чехова, Маркеса нельзя. А Витгенштейн, например, удумал ужасное – написал «Философские исследования» таким образом, чтобы книгу читали вдумчиво: взяв ее в руки, читателю приходится медленно пропускать каждую написанную мысль через себя.
Чрезмерный академизм
Со школы мы привыкли: если написано в книге, значит, правда. Автор – авторитет, можно слушать его и учиться у него. Это отношение к так называемому академическому знанию, которое можно оценить. Часто те, кто учится работать с информацией, сталкиваются с серьезным сопротивлением, когда необходимо что-то пропустить. У этого есть причина: в школе нас приучили читать медленно и все, что написано. Привычка читать все создает иллюзию, что, если не прочитано от корки до корки, не изучено каждое слово, за это поставят неудовлетворительную отметку. Но мы больше не в школе. Нет нужды читать каждую букву хотя бы потому, что написанное редко применимо в том виде, в котором представил его автор.