нного министра, и задача возвращения трех с половиной миллионов солдат к гражданским заботам стала одной из важнейших для его ведомства. За неделю до того, как Черчилль занял пост военного министра, 4 января 1919 года, в Дувре и Фолькстоне начались военные демонстрации с требованием скорейшего начала демобилизации.
ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: нередко для того, чтобы реализовать принятые решения, руководителям приходится прикладывать не меньше усилий, чем на оценку и выбор достойной альтернативы.
7 января, после трех дней волнений, правительство Великобритании опубликовало правила демобилизации, которые, вместо того чтобы снять напряженность, лишь подлили масла в огонь общественного негодования. В соответствии с утвержденными правилами первыми на гражданку выходили те солдаты и офицеры, которые уже имели предложения по трудоустройству. Таким образом, человек, отслуживший меньше полугода и имевший гораздо больше шансов найти работу, мог демобилизоваться намного раньше своего однополчанина, за плечами которого было четыре года войны.
Уинстон Черчилль, возглавивший Военное министерство 9 января 1919 года, очень настороженно отнесся к появлению очагов демонстраций и публичных выступлений. Новоиспеченный министр боялся, что они смогут перекинуться на другие районы страны и спровоцировать появление в Британии ненавистного ему большевизма. 11 января он телеграфировал главе британских экспедиционных войск в годы Первой мировой войны, фельдмаршалу сэру Дугласу Хэйгу, попросив его как можно скорее вернуться в Лондон для консультаций. «Мы смогли бы детально рассмотреть возникшую ситуацию и выработать ясное решение, которое сейчас нам так необходимо», — написал Черчилль в своей телеграмме[691].
12 января британский политик предложил новую схему, согласно которой демобилизация тех, кто прослужил меньше двух лет (призыв с 1 января 1916 года), на время приостанавливалась. Это позволило сконцентрировать основные усилия на ветеранах, коих в армии было большинство — 2,2 миллиона человек. В своем дневнике Дуглас Хэйг отмечал:
«Мне кажется, Черчилль показал себя очень хорошо, возложив на себя такую ответственность сразу же после принятия руководства новым ведомством. Я думаю, у него есть не только смелость, но и предвидение, а также компетентность для искусного управления государственными делами. Это именно те качества, которых большинство его коллег были, к сожалению, лишены в этой войне»[692].
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Мне кажется, Черчилль показал себя очень хорошо, возложив на себя такую ответственность сразу же после принятия руководства новым ведомством. Я думаю, у него есть не только смелость, но и предвидение, а также компетентность для искусного управления государственными делами».
Одновременно с демобилизацией Черчиллю также пришлось в срочном порядке решать вопрос формирования армии на оккупированных территориях. Он сформировал два комитета, которым поручил заняться этой проблемой.
После принятия оперативных решений, по мнению Черчилля, начался самый ответственный этап — этап реализации. Однако, прежде чем говорить о претворении каких-то конкретных решений в жизнь, решения сначала должны были получить одобрение кабинета. На это Черчилль и направил свои дальнейшие усилия.
16 января он связался с министром финансов Остином Чемберленом с просьбой ускорить ратификацию кабинетом предложенной схемы демобилизации и создание двух комитетов. «Необходимо действовать очень быстро в нынешних условиях, — настаивал военный министр. — В противном случае мы можем лишиться мощного инструмента, от которого зависит наша политика в Европе в ближайшие несколько месяцев»[693].
Остин Чемберлен, который вместе с премьер-министром Дэвидом Ллойд Джорджем находился на Парижской мирной конференции, не разделял мнения своего коллеги. Он попросил «немного больше времени для размышлений, прежде чем приступать к обсуждениям в кабинете». Кроме того, в Париже «сейчас рассматривается столько вопросов, и все крайне срочные, здесь столько важных людей, с которыми мне надо обсудить множество тем, поэтому я не смогу разрешить Ваши вопросы в ближайшее время», — добавил в своем ответном послании канцлер Казначейства[694].
За годы в политике Черчилль пришел к выводу, что принятые решения можно разделить на две основные категории: те, которые требуют немедленного претворения в жизнь, и те, которые, наоборот, могут (а иногда и должны) предварительно вылежаться. Принятие новой схемы демобилизации относилось к первой категории. У предложений Черчилля было много противников в Уайтхолле, и если им дать время, они могли выступить единым фронтом, не оставив и камня на камне от идей военного министра.
Политик решил действовать напрямую, подключив человека, от решения которого зависел успех всех начинаний. 18 января он подготовил развернутое письмо премьер-министру, где подробно описал свою схему, ее достоинства и большое значение для британской армии. Также он написал объемный меморандум, посвященный вопросам оккупационной армии.
Первоначально Черчилль собирался отправить эту корреспонденцию в Париж авиапочтой. Однако неблагоприятная погода и запрет на любые авиационные перелеты над Ла-Маншем заставили его искать другой способ связи с континентом. Вечером 19 января он телеграфировал главе британского правительства, что «без Вашего одобрения все действия в этом вопросе парализованы». В заключение Черчилль предупредил: дальнейшие задержки приведут не к чему иному, как к «деморализации армии» и появлению в ней «злобных настроений»[695].
Еще до того момента, как телеграмма достигла Парижа, Черчилль получил встречное послание премьера с упреком. «Я удивлен, что ты собирался представить свою схему на рассмотрение коллег без предварительного обсуждения со мной, — возмутился Ллойд Джордж, узнавший о предложениях военного министра от главы Консервативной партии, лорда-хранителя малой печати Эндрю Бонар Лоу[696]. — Речь идет не о каких-то уточнениях, а о вопросе первостепенной важности, предполагающем большие политические последствия (включая возникновение серьезных проблем в самой армии). Меморандум следует направить мне аэропланом»[697].
МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: за годы в политике Черчилль пришел к выводу, что принятые решения можно разделить на две основные категории: те, которые требуют немедленного претворения в жизнь, и те, которые, наоборот, могут (а иногда и должны) предварительно вылежаться.
В ответном письме от 20 января Черчилль рассказал о своих безуспешных попытках отправить документы авиапочтой. Также он сослался на запутанную процедуру согласований с различными ведомствами, что сильно задерживало подготовку окончательного варианта[698].
Что же касается фактической стороны вопроса, то премьер-министр выступил против предложений Черчилля сохранить свыше полутора миллиона солдат и офицеров для оккупационной армии. Через своего секретаря Дж. Т. Дэвиса он сообщил военному министру, что указанные в меморандуме цифры «непомерны и не соответствуют требованию момента». По мнению Ллойд Джорджа, «если немецкая армия демобилизуется — абсурд держать такое большое количество войск»[699].
22 января предложенная Черчиллем схема демобилизации была обсуждена на неформальной встрече нескольких министров и представителей Военного министерства в кабинете Бонар Лоу в палате общин. Единственным, кто более или менее обозначил свое отношение, стал канцлер Казначейства Остин Чемберлен, высказавший опасения в связи с предложенной схемой. Остальные министры отказались четко сформулировать свою позицию. Что же касается «хозяина встречи» Бонар Лоу, то он, по воспоминаниям присутствующего на встрече начальника имперского Генерального штаба генерала сэра Генри Уилсона, вел себя так, как будто больше всего боялся принять хоть какое-то мало-мальски четкое решение[700].
Аморфное заседание в палате общин и критические отзывы со стороны Дэвида Ллойд Джорджа лишний раз убедили Черчилля, что для успешного претворения в жизнь его схемы демобилизации британских войск работать нужно непосредственно с тем, кто обладает последним словом в принятии решения. Таким человеком, безусловно, был Дэвид Ллойд Джордж. Для того же, чтобы повысить емкость коммуникационных каналов при обсуждении этого вопроса, необходимо было организовать личную встречу.
23 января Черчилль вместе со своими помощниками пересек Ла-Манш и отправился в Париж. На следующий день он встретился с премьер-министром. По воспоминаниям фельдмаршала сэра Дугласа Хэйга, сопровождавшего Черчилля в поездке, встреча прошла в непринужденной, свободной манере[701], что немало способствовало выработке единой точки зрения. Ллойд Джордж одобрил предложения военного министра, попросив его только подкорректировать численность оккупационных войск. Затем, после трехчасового обсуждения со своими советниками процедуры ратификации принятых решений, Черчилль вновь встретился с премьером и заручился его поддержкой.
28 января, после утомительного путешествия из Парижа (в связи с плохой погодой вместо самолета возвращаться пришлось на корабле и поезде), Черчилль собрал членов кабинета, где представил уже одобренную премьером схему демобилизации. Он выглядел очень усталым, и, по воспоминаниям очевидцев, в его речах отсутствовала привычная убедительность и ясность