Однако, барон Кроули один, люди его слабы — но они ценны.
Его людей можно использовать как рабов или, например, дополнительную защиту от местных угроз. В любом случае усиление её поселению необходимо.
Главное не расслабляться и не давать этому хитрецу возможности как-то навредить или перехватить власть. И отсюда дилемма, обуревавшая девушку. Либо Кроули убить прямо сейчас, вместе со всеми людьми, пока они так удобно стоят под её воротами, или пустить их, а затем попытаться как-то избавиться от барона, при этом переманив его людей на свою сторону.
Все-таки она аристократка, пускай и девушка, у жителей Старой Империи менее пуританские взгляды, и они вполне нормально смотрят на правительницу женского пола. Северяне терпели её, лишь за неимением альтернативы. Кто знает, может, имперцы станут хорошей поддержкой для неё самой?
Отнюдь не жалость двигала девушкой — исключительно расчет.
— Что ж, барон Кроули, — произнесла она, — если правда то, что вы говорите, это, безусловно, делает вам огромную честь. И как мы можем отказать вам в милости.
Стоящий с Сивоей бородатый воин хлопнул себя ладонью по лицу и пробормотал себе под нос.
— Неужели девчонка поверила тому, что говорит этот ублюдок.
Но Сивоя не обратила внимание на его слова.
Ворота были раскрыты. Расслабившийся Кроули попал в ворота селения. Теперь он применял на себя роль волка, попавшего в загон к овцам и оглядывал свои будущие территории.
Сивоя же вышла за пределы поселения, осмотрелась, затем её взгляд скользнул по головам демонов. Барон Тарлин многому научил свою дочь, очень многому. Нюансам, о которых не знали многие опытные мужчины. И она знала, что какому бы врагу не отекли голову, его голова сначала отделяется от тела, а уж потом сворачивается кровь. И никак не наоборот.
Девушка лишь хмыкнула, качнула головой.
На такой мелочи прокололся, — пробормотала она. — Главное, чтобы ничего не заподозрили мои люди, — подумала она и приказала одному из солдат Кроули:
— Уберите эти головы подальше от моих земель. Демонам здесь не место, даже мертвым.
Шаман племени остроносых рогачей преклонил колено перед своим вождем.
— О, великий Победитель страхов! Не изволь гневаться, ибо действовали мы во имя славы твоей. Не хотели мы ослушаться воли твоей, но увидели, что можем сделать наш народ воистину великим, таким, каким завещал ваш батюшка.
Победитель Страхов смотрел на своего шамана и был до крайности задумчив. Гнетущее предчувствие внутри говорило, что добром это всё не кончится. Однако, он давно уяснил себе правило. Прежде чем послать кого-то по своей оси или на плаху, нужно сначала выслушать.
— Великий вождь! — тем временем продолжал шаман. — Этих демонов послали к нам сами боги. Боги милостивы к нам. Боги хотят, чтобы мы воспряли! Чтобы ты стал королем или императором глоуров. Чтобы соединил всех глоуров под своей железной рукой. Именно поэтому он послал к нам демона-портальщика из древних сказаний.
— Вы что, его ограбили, что ли? — спросил вождь.
— Так и есть, мы достали много артефактов и сокровищ грязного демона. Он считает, что он наш предок, но он лишь жалкий пережиток прошлого. Однако это не значит, что мы не можем воспользоваться его благами и его артефактами.
Шаман принялся выкладывать перед вождем клинки, доспехи, кольца, амулеты, которых было несметное количество. У Победителя страхов загорелись глаза. Давно он не видел столько сокровищ, а главное, не ощущал столько силы, исходивший хоть откуда-то, чего уж говорить о каких-то предметах. И он прекрасно понимал — в этих артефактах сокрыта огромная мощь. Даже странно, почему глоуры так легко смогли победить владельца этих самых артефактов. Уж нет здесь какого-то подвоха, но об этом он старался не думать.
— Что ты предлагаешь? — спросил Победитель страхов.
— Племя огнегривых рогачей недавно понесло большие потери. Сын вождя пленен. Часть их воинов повержены и пленены. Теперь это не самое сильное племя в нашем краю.
— Но и не слабое, — возразил вождь.
— Да, не слабое, но слава о них, как о самых сильных, до сих пор гуляет по нашему краю. И если ты легко их победишь и поработишь, то слава о тебе, как о великом вожде, победившем сильнейших, разнесется повсюду. И тогда к тебе потянутся просители со всех племен и сами захотят примкнуть к тебе и к твоей армии. А потом мы прогоним этих гадких эрленов, этих мерзких бледнокожих людишек и избавим холм древнего прародителя от мерзкой нечисти.
Вождь уже не слушал своего шамана. Он думал, много думал. Когда-то его отец мечтал о чем-то подобном и пытался заразить этой мечтой своего сына. Но при жизни так и не заразил. Но годы шли, времена менялись. А у глоуров время течет несколько иначе, чем у людей.
Все амбиции и страсти начинают прорастать в них к зрелому возрасту, а не в юношестве. И сейчас Победитель страхов, как никогда понимал своего отца. И если бы его старый предшественник получил такие артефакты, он бы не задумываясь, пустился в отчаянную битву со всеми соседями. Опобедил бы их и стал бы императором.
Глава 22Сделка
— Итак почему же эта сокровищница, по твоим словам, самая опасная для меня? — с прищуром спросил я Эльвинель, пока мы шагали в сторону замка.
Поселение уже проснулось, люди занимались своими делами и совершенно не обращали на меня никакого внимания. И это мне было на руку: на меня и так, посматривают с подозрением, а тот факт, что я разговариваю с призраком, невидимым никому, очков мне явно не прибавит.
— Там есть какой-то невидимый хранитель? — продолжил я расспросы. — Я там никого не чувствовал. Замок давно пуст.
Эльфийка покачала головой.
— Нет. Никаких хранителей у этой сокровищницы нет, по крайней мере, сейчас. Когда-то её охраняли вы лично. Для вас это было одно из самых важных сокровищ.
— А почему же тогда сокровищница опасна? — спросил я.
— Опасно само сокровище, — наконец-то объяснила девушка.
— Чувствую, что сейчас я услышу очень занимательную историю, которая мне совсем не понравится, — произнес я, нахмурившись.
Выдержав паузу, эльфийка пояснила.
— Там находится золотое эльфийское воинство, — произнесла она со всей торжественностью, на которую была способна.
— Это что ещё такое? — фыркнул я.
— Это воины, которые посвятили свою жизнь и свою смерть во имя спасения меня. Они поклялись во что бы то ни стало победить истинное зло этого мира, прогнать его за пределы мира. Они пожертвовали своими телами и своими жизнями, чтобы стать золотыми воинами.
— Что ты имеешь в виду, говоря «золотые воины»? — не выдержал я.
— Это значит то, что тела их отлиты из чистого золота. Их клинки сделаны из адамантина, их глаза — сверкающие бриллианты, изумруды и рубины.
— Стой, не продолжай! — я кое-как унял участившееся дыхание. — Но как это поможет мне? Безусловно, богатства греют мою душу, Ну что, у них есть какие-то полезные артефакты или ещё что-то в этом роде?
— Они сами по себе, ценный артефакт, — загадочно ответила девушка.
Я призадумался.
— Ты говоришь, они пришли спасать тебя? — хмыкнул я. — Но ты же уже мертва.
— Так и есть, — недовольно произнесла она. — Правда, есть один нюанс. Мне не нравится это признавать, но вы правы, повелитель, всегда были правы.
— Так, давай поподробнее, — произнес я.
— Эти золотые эльфийские воины прокляты. И они сами прокляли себя. Они обречены сражаться всю жизнь, пока не освободят мир от зла, от великого зла.
— И в чём же нюанс? — не понял я.
— Во-первых, того зла давно нет, — хмыкнула она, смерив меня взглядом. — Да и, как казалось, это было далеко не зло. Ведь я была смертельно больна, когда вы меня выкрали, повелитель. И почти спасли, а эти воины вас отвлекли, поэтому моя смерть случилась.
— То есть выходит, что я похитил тебя, чтобы спасти от смерти, а они мне помешали? Эти воины пытались помешать мне спасти свою принцессу? — я расхохотался. Не то, чтобы это было так смешно, просто это была такая маленькая месть этой чертовке. Она ведь регулярно надо мной измывается, а я чем хуже.
— Вы меня смогли спасти, пускай и в такой форме, и я побоялась умирать. До сих пор боюсь, — выпалила она в сердцах. — Чтобы там не говорил этот мертвяк, я совсем, как живая и чувствую, как живая. И да — я боюсь умирать. И буду цепляться за своё существование сколько угодно. Возможно для воинов золотого воинства я единственный шанс, шанс объяснить им, что не за тем злом они пришли сюда, и что им всё ещё есть ради чего биться.
— Ради мёртвой принцессы? — спросил я ехидно.
— А хоть бы и так, — вздернула носик Эльвинель.
— Что ж, это интересно, ведь я могу быть твоим голосом для них, — прикинул я, скосив взгляд на Эльвинель. — К тому же в этом мире есть очень много зла такого зла, которое тоже необходимо победить.
Эльфийка согласно закивала. Но от меня не укрылся хитрый блеск в её глазах.
Она явно что-то замышляет. Да и не мудрено, ведь там её соотечественники, которые пришли её спасать, и если ей удастся наладить с ними контакт, это будет интересный поворот моей жизни.
Даже страшно подумать, что может учудить полубезумная эльфийка, которая вот уже несколько тысячелетий, как мертва, и жаждет не пойми чего. И здесь есть очень важный вопрос. Только ли я могу видеть эту пигалицу? Или воины золотого воинства тоже смогут с ней пообщаться?
Если так, то я буду ей не нужен. Вот только как это выяснить? Вопрос непростой.
Поэтому я стал осторожно её расспрашивать.
— И зачем я вообще их сохранил? — будто сам себя спросил я. — Почему не уничтожил, если они так опасны, как ты описываешь?
— Они красивые. И какой толк с груды золота, когда можно любоваться золотыми статуями? — веско заявила Эльвинель.
— Какой толк от статуй, которые хотят тебя убить? — парировал я.
Хотя многое объясняет тот факт, что они сделаны из золота. Глупо отказывается от таких сокровищ.