Сейчас перед Тристаном стояла иная цель — выживание.
Ведь то положение, в котором он оказался, было подобно последнему вздоху перед смертью. С одной стороны, на него давил король лич, с другой стороны, появившийся незнамо откуда аватар Ардалгора. И самое, что печальное, пускай у Тристана и была некая свобода, но он был скован этим подземельем и за его пределы он выходить не мог.
Младшая нежить могла выходить по его приказу вовне и даже исполнять его приказы или передавать разведданные. Но на этом всё. И больше всего мечтал Тристан о том, чтобы сбросить с себя ярмо проклятия, наложенного Ардалгором. Убраться бы подальше от короля лича, никогда его больше не видеть и продолжить уже свои изыскания.
Он верил, что однажды сможет стать живым. И для этого он был готов на всё.
Тристан умел манипулировать, лгать, подчинять своей воле, совсем как человек, а ещё он не нуждался во сне. И когда Ардалгор в теле Дерека Трувора ушёл из подземелий, он неустанно, всю ночь напролет и весь день, думал, как обвести вокруг пальца этого сопляка, возомнившего, что он достоин, как и прежде, называться драконом.
Пока размышлял, он находился в условном месте и строил планы, как именно он сможет повлиять на человеческого детёныша и подчинить его своей воле, заставив служить и исполнять свою волю.
Когда Дерек Трувор появился в подземелье, Тристан сразу это почувствовал и был во всеоружии: готов применять самые низкие дипломатические приемы и обманные трюки. Но лич тут же почуял нечто неладное.
Я шагал по тоннелю, гордо выпрямив спину. Я, конечно, мало походил на дракона, но походка и стать вполне были царские. Тристан ждал в условленном месте и явно растерялся, увидев, что за моей спиной маршируют десять бойцов Золотого эльфийского воинства.
Стоило золотым эльфам услышать о нежити, они первым делом сказали, что будут уничтожать личей. Но я пообещал, что смогу убедить личей принести хоть какую-то пользу.
Всё-таки Тристан оказался любопытным личем. Закончив с Золотыми эльфами, я имел долгую беседу с Эльвинель, которая покаялась мне во многом, а главное рассказала о моих взаимоотношениях с Тристаном и о том, что, как ни странно, с ним-то можно иметь дело. Главное не расслабляться, конечно, и понимать, что он в любой момент, почуяв слабость, атакует. И если иметь это в виду, то вполне можно получить какую-то выгоду от взаимоотношений с ним.
Во всяком случае до тех пор, пока у нас под боком живет целый клубок нежити, пускай и скованный по рукам и ногам, Тристан — это меньшее зло. Даже сотня золотых эльфов не смогли бы победить короля лича, может и смогли бы, но вместе с ним бы и погибли, но меня расклад не устраивает. Я хочу получить максимум пользы из сложившейся ситуации.
— Склони колени, Тристан, — приказал я. — Ибо эти эльфы пришли убить тебя.
Лич стоит отдать ему должное, хоть и отступил на шаг, но повел себя сдержанно. Это, конечно, была ирония, как будто он мог повести себя иначе.
— Но, господин Ардалгор, неужели вы просто так меня убьете? Ведь я столько могу сделать для вас полезного. Я готов служить вам верой и правдой. Готов направить подвластных мне скелетов, на защиту ваших земель, естественно, только ночью. Но они могут и другую делать работу. Я знаю, ваш замок разрушен. Может, мы могли бы сделать что-то для этого?
— Эти золотые эльфы справятся не хуже, — произнес я. — Предложи что-то более выгодное.
Эльфы недовольно переглянулись, но смолчали.
Я настоял на том, что переговоры вести буду только я, и они не будут вмешиваться.
Командир эльфов, перед тем, как дать клятву, все-таки вставил парочку «но», выцыганив у меня нечто вроде эльфийского профсоюза, который хоть и не имеет никакой власти, но может обсуждать некоторые мои непопулярные решения и вносить правки. Спор был долгий, но какую-то крупицу власти эльф смог для себя выцепить. В вопросе с нежитью он настоял на том, что нежить надо уничтожить. Я же лишь значительно отдалил этот срок, пересказав историю Тристана, которую поведала мне Эльвинель.
— Я договорился с этими золотыми эльфами, что если вы принесете пользу, то я не стану вас истреблять, во всяком случае сразу, — добавил я, почуяв упёршийся в спину взгляд. — В противном случае, если ты меня не заинтересуешь, этим десяти эльфам понадобится не так много времени, чтобы полностью вычистить это гнездо смерти, что вы здесь устроили, — заявил я.
— Приказывай, господин! — обдумав, все за и против, произнес Тристан и припал на колено. — Я в твоей власти, готов служить тебе верой и правдой.
— Продолжай, — произнес я.
— Готов отринуть короля лича и служить лишь тебе, но при условии, что ты не будешь заставлять меня вредить делу смерти и вступать в открытое противоборство против короля личей. Готов охранять твои границы по ночам, лично обходить твои земли, если ты прикажешь покинуть эти тоннели, а также работать со скелетами наравне. Всю нежить подконтрольную мне пускать на пользу твоему делу. В ответ лишь прошу небольшое место, вне этих земель, где я мог бы проводить день и работать вне этих подземелий без угрозы растаять под солнечным светом.
Я призадумался. Мне кажется, или в его предложении есть какая-то уловка. Подумав и так, и этак, подвоха не обнаружил.
— А ещё, я принесу в дар все сокровища которыми владею в данный момент.
А вот это…
— Я принимаю твою клятву, — поспешно произнес я.
Тристан лишь кивнул тремя головами. А эльфийка, стоявшая рядом, никак не прокомментировав это, лишь отвернулась. Мне показалось, что она ехидно улыбалась. Кажется, нашла, как мне досадить. Но да ладно, время покажет.
Но в целом я доволен. Я убедил эльфов сотрудничать с собой, апеллируя потенциальной угрозой от нежити, что живет на этих землях. А нежить убедил служить мне, грозя им, этими самыми эльфами. Вот такая дипломатия.
Теперь я смогу без труда поставить себя на службу глоуров, эрленов, да и вообще всех в округе. Опираясь на объединенные силы армии мертвых и армии эльфов. Кто бы подумать, что две такие непримиримые силы будут служить одному господину — мне. А всего лишь надо было применить смекалку.
— Благодарю, господин, за возможность служить вам вне этих подземелий, — произнес Тристан, ещё ниже склонившись. К слову, моё могущество позволяет мне и днем находиться вне этих подземелий, правда, если погода будет пасмурная. Поэтому очень скоро я смогу помогать вам и днём, потому как близится осень, а за ней и зима. А это благоприятное для нас время.
Этими словами Тристан заставил меня задуматься. Все-таки следует произвести много приготовлений к суровому периоду. Если в этих землях лето такое, а я вспомнил, как мы пробирались к этой долине через мерзлоту и холод, то что же будет зимой?
— И ещё, кроме всего прочего, — продолжил Тристан, — архимаг Сай в свободное от работы время занимался ремесленничеством. И он приготовил для вас трон. Если вы пожелаете, я готов вас проводить и продемонстрировать работу архимага Сая. Поверьте, он не менее чудесен, чем тело, которое он создал для вас. И достоин вашего могущества.
Это меня очень заинтересовало.
— Что ж, веди, — приказал я, улыбаясь во все тридцать два зуба.
В первый день своего пребывания в поселение северян барон Кроули старательно изображал измученного тяготами жизни героя, который нуждается лишь в отдыхе и в скромной еде, и в принципе очень скромен. Притворялся что не нужна ему больше никакая власть, а только людское добро, по которому он так истосковался. Ну, это было внешнее проявление.
Одновременно с этим, Кроули оценивал обстановку: насколько боеспособны люди подчиняющиеся госпоже Сивое, какая обстановка царит вокруг, слушают ли госпожу Сивою или откровенно саботирует её. Он следил за госпожой Тарлин, пытался понять, насколько она милосердна и насколько сложно будет ею манипулировать и подчинить своей воле.
Изучал обстановку и так, и этак, пытаясь выстроить дальнейшее поведение, чтобы получить максимум выгоды из сложившейся ситуации.
На второй день он вел себя уже смелее. Принялся повсюду ходить, осматривать поселение. Лагерь графа Трувора не встретил барона Кроули особым гостеприимством, да и сложно было там себя проявить. А здесь было целое раздолье. Он ходил, ощупывал избы и стены, раздавал указания своим людям, чтобы те починили то или иное сооружение. Всячески демонстрировал свою полезность. Больше всего на свете Кроули боялся, что и Сивоя Тарлин его прогонит прочь. Так недолго совсем лишиться самоуважения и статуса.
Сивоя на инициативу барона Кроули реагировала благосклонно, всячески высказывала похвалы и отмечала старательность барона и его людей. Тем самым она пыталась показать и своим людям, что может хвалить за старательность и ценить инициативность. Барон же Кроули воспринял реакцию госпожи Сивои по-своему.
На третий день, прикинув, он определился с направлением, в котором собрался двигаться.
Госпожа Сивоя молода, не замужем, обладает весом и имуществом. К тому же она молода и красива. Почему бы не попробовать посвататься к ней? Можно было бы, конечно, попробовать обвенчать их со своим сыном, но сын его еще молод, неопытен и вряд ли сможет урезонить северную кобылицу. А вот он, опытный импозантный мужчина, вполне подойдет на роль правителя этого поселения.
У сына еще всё впереди, он как-нибудь потом найдет ему невесту, когда тот станет постарше, поопытнее, да поумелее…
Спустя неделю пребывания барона Кроули в поселении северян, госпожа Сивоя разобралась с намерениями Кроули.
Она примерно прикинула, как можно использовать его людей, самого барона, и насколько он управляем. Она разработала свой план: демонстративно принимать ухаживание барона, чтобы задобрить его и усыпить его бдительность, затем, просто избавиться от него.
Но действовать следовало таким образом, чтобы его люди не заподозрили неладное. Самым удачным планом, который она смогла разработать, было отправиться с бароном Кроули на охоту, чтобы позволить ему продемонстрировать свои охотничьи таланты и поразить юную баронессу в самое сердечко. Но перед этим было необходимо разведать обстановку и найти одну из троп охотников глоуров, чтобы направить охоту именно туда.