Покинув башню, оглядел её снаружи. Неплохо бы обойти её по кругу, но стоило обернуться, как почувствовал взгляд отца. Нутром почуял — тот идею не оценит. В голове возникла мысль: родителей нужно беречь.
Назначение этого здания было абсолютно неизвестно. В памяти тоже ничего не всплывало. Я его точно раньше не видел. А когда я попытался напрячься, голова снова заболела. Нет, лучше туда не лезть. По крайней мере, всё то, что касается жизни этого тела, в котором я оказался, всплывало довольно легко. А моя истинная сущность для меня пока закрыта. Но это не навсегда, я чувствую. И ждать я умею.
До лагеря мы добрались едва ли за пять минут. Это был небольшой палаточный городок, огороженный видавшими лучшие времена телегами. В лагере находилось порядка ста пятидесяти человек: четыре десятка воинов, а также женщины и дети разных возрастов. Стариков практически не было, разве что Хродгор, который должен был меня оберегать.
Из лагеря как раз виднелась вершина башни. Видимо, это и заставило меня отправиться изучать неизвестное место.
Отец, пока мы шли, рассуждал:
— Места здесь дикие, заброшенные, но башня-то стоит. Может, мы найдём ещё что-то похожее? Ну, и более подходящее на роль укрытия. Вдруг здесь рядом есть город, — он искоса взглянул на жену.
Я отметил, что никто в этой башне оставаться не спешит. Признаться, и я не горел желанием. Мне она очень не нравилась. От неё веяло чем-то жутким и дремучим. Еще более страшным, чем истинный я.
— Город? — запротестовала Изабелла. — Не забывай, нас здесь редко принимают с распростёртыми объятиями. Не хотелось бы сейчас провоцировать столкновений. Наши воины изнурены и голодны, а укреплений у нас никаких нет.
Я вновь прикинул в голове. Мне очень хотелось помочь этим людям. Так, чтобы матушка не переживала и отец не хмурился.
На отце висит ответственность за всех этих людей. Это достойно — нести ответственность за кого-то…
И я, кстати, знал, как можно помочь. Мне ведь знакомы эти места. Чуть дальше, за башней, нужно всего-то пройти метров двести, и там будет очень хорошее место. Хорошие земли, защищённые от этой стужи. А ещё, в тех землях есть хороший вместительный дом. Как он выглядел, я не помнил, но ощущение того, что там уютное логово, где можно укрыться, меня не отпускало. Там река и небольшое озерцо, заполненное рыбой. И лес, полный дичи. А это еда. Этакий оазис посреди ледяной пустоши, сокрытый от посторонних глаз. Мама с папой, и другие люди не будут больше голодать.
— Отец, я знаю, где есть убежище, — произнёс, поймав на себе удивлённый взгляд. Видимо, с тоном я перестарался. Кажется, раньше мне свойственно было повелевать. Но так общаются со слугами, а не с отцом. Всё-таки иерархию стоит соблюдать. Во всяком случае, до тех пор, пока я не разобрался, что здесь происходит.
Однако отец никак не прокомментировал мой тон, зато спросил:
— И что же за место? — он иронично взглянул на меня. — Оно тебе приснилось, пока ты там лежал без сознания?
— Можно и так сказать, — кивнул я. — Я готов провести наших разведчиков, чтобы они всё проверили.
— Нет уж, сын, я думаю, нам всем нужно отдохнуть. Скоро отправляемся в путь. — взмахнул рукой отец.
— Отец, больше нет необходимости идти, — настойчиво произнёс я, смягчив повелительные нотки. — Там точно есть укрытие, я это знаю. Надо пройти всего лишь двести метров и ты сам всё увидишь.
Изабелла сжала руку мужа.
Отец нахмурился.
— Сын, нам сейчас правда не до игр.
Как же сложно иметь дело с этими двуногими. Слишком они недоверчивые и своевольные.
На отца я не сердился и не потому, что он просто смертный. Прекрасно понимаю — он в сложном положении. Ему нужно беспокоиться о людях, а места здесь, мягко говоря, гиблые: вокруг степи, да куцые деревья, лишённые листвы. Дичи здесь тоже нет. Зато там, в долине, о которой я знаю, уютный островок.
После того как я третий раз сказал отцу о подходящем месте, он не выдержал и строго произнёс:
— Мы не можем тратить ресурсы, не можем гнать людей, если тебе вздумалось поиграть.
— А я и не играю, — твёрдо заявил я. — Там действительно есть подходящее место, а от двухсот метров люди не развалятся и не растают, — мой голос был холоден и непоколебим. — Потом, когда ты всё-таки кого-то отправишь, будешь кусать себе локти, что привал у вас был на обдуваемой ветрами пустоши, а не в уютном месте.
— Здесь нет уютных мест! — бросил отец.
— Тогда чего же мы сюда пошли? И почему не повернём обратно? — веско спросил я.
Отец недовольно на меня посмотрел, затем глубоко вздохнул:
— Ладно, я с тобой сам пойду. Сейчас, только маму твою оставим под присмотром. Хродгор! — позвал он. — Глаз с неё не спускай, — велел он. — Пускай отдыхает. Если она вздумает помогать женщинам, хоть связывай её.
Изабелла махнула рукой на мужа.
— Дорогой, куда я пойду? У меня сил никаких нет…
— Знаю я вас. Непоседливость — это качество семейное, — буркнул отец и повернулся ко мне. — Если тебе так не терпится, показывай своё место. Но знай, сын, далеко я ходить с тобой не буду. У меня и так терпение на исходе.
— Тогда не будем терять время, — произнёс я и уверенно двинулся в обратную сторону.
Когда мы дошли до башни, я попросил отца подождать.
— Это ещё зачем? — спросил он.
— Я хочу обойти башню по кругу, — пояснил я. — Мне кажется, я там кое-что видел.
— Нет уж, — рыкнул отец. — Ты сейчас опять откуда-то свалишься, а мне потом тащить тебя.
— Тогда пошли со мной, — пожал я плечами, уверенно огибая возвышающуюся постройку по кругу.
Вокруг башни росла густая трава, сквозь которую пришлось продираться. Пройдя примерно половину окружности, я вдруг увидел огромную надпись, ровно напротив пробоины. Надпись была глубоко вырублена в камне. Отец застыл, тоже заметив её. Притом что раньше эта надпись была покрыта серебристым металлом. От времени надпись почти истёрлась, но я всё же прочёл.
— Что это? — произнёс отец. — Какие-то узоры или руны? Не понимаю.
Зато я понимал. И этот язык мне был знаком. Откуда? Ума не приложу. Но вот текст сразу же стал мне ясен.
"Здесь было побеждено и погребено древнее Зло.
Губитель душ, терзатель живых наконец-то побеждён армиями семи народов.
Если в тебе есть благоразумие, путник, беги отсюда! Беги из этого места и не возвращайся никогда! Ибо это место проклято, и проклят будет тот, кто потревожит могилу чудовища, погребённого здесь".
Глава 2Замок
Да, нерадостные известия. С одной стороны, мне всё понятно: здесь была погребена какая-то тварь, и, слава богу, её убили.
Но вот другой момент… мальчишка, с которым я себя не ассоциирую, хоть и нахожусь в его теле, ушибся здесь головой, а очнулся уже я. Уж не про меня ли речь здесь идёт? И не я ли то самое древнее зло, которое по счастливой случайности удалось здесь уничтожить?
— Какая-то наскальная живопись, — буркнул я в ответ на вопрос отца. — Не обращай внимания.
Я развернулся и направился вглубь зарослей нежевичного кустарника, который довольно бурно разросся в этой долине, а затем перерастал в хлёстовую рощицу. Деревья эти были хвойные, невысокие, и очень пушистые. Однако в них точно не водилось никаких хищников, я это откуда-то знал.
— Куда ты в бурелом лезешь? — окликнул меня отец, продираясь сквозь колючки стриговых зарослей.
Я не ответил. Оглядел себя. Штаны плотные, кожаные. Высокие сапоги. Однако колючки вполне могут их прошить. На поясе у себя я обнаружил короткий кинжал, с клинком размером с ладонь. Им я принялся прорубать себе дорогу. Эти заросли, к слову, плотным кольцом огибали то место, к которому я стремился. Не зря здесь эти деревья и кусты растут. И действительно, нужно было миновать целых три метра сквозь ветви, как мы оказались на цветочной поляне.
После промёрзлой пустоши могло показаться, что мы очутились в другом мире. Там, за нашей спиной, находилась каменистая равнина, кое-как усеянная куцыми деревьями, травой, кустарником и камнями. Здесь же будто началась совсем другая местность. Солнце светило ярче и ласковее. В траве и цветах порхали бабочки, щебетали птицы. Отец так и застыл на месте, глядя на открывшуюся благодать. Он совершенно не верил собственным глазам.
— Что это? — только и произнёс он, хлопая глазами. Кажется, у него даже затряслась нижняя челюсть от наплыва чувств. Еще бы, они уже несколько недель в пути. — Мне это не снится?
— Я же говорил, мы уже дошли, отец.
Чего ждать от смертных, если они даже собственным глазам боятся доверять. Я двинулся вперёд. Там, впереди, виднелись развалины массивного замка. Но почему развалины? Я помню, что место это было некогда прекрасным и хорошо защищённым, а теперь же от удобного логова, куда я стремился, остались лишь грубые обломки.
Стоило продвинуться вглубь поляны на пятнадцать шагов, как из-за массивного холма раздался рык.
— Дерек, назад! — крикнул отец. Он стремительным рывком обогнал меня, выступив вперёд и заграждая от возможной угрозы. Он так стремительно выхватил меч, что я даже этого не заметил. В его левой руке запылал маленький, но уверенный огонёк какого-то боевого заклинания. Любопытно. Мой отец получается ещё и маг.
— Назад, сынок, отходим, — шумно дыша начал он пятиться, закрывая меня своим телом. Он очень боялся. Я слышал как его сердце гулко стучало внутри.
Тем временем из-за холма вышла массивная фигура зверя, явно хищного. Эти звери назывались стигачи — большие, хищные, плохо поддающиеся дрессировке. Но если таких удавалось приручить, они становились прекрасными охранниками и помощниками. Причём привязанность передавалась и потомству. Они будто становились частью семьи. Следом за первым, вышли еще двое, помельче
— Это же медведи! — заявил отец. — Только уродливые. Хоть что-то в этом мире похожее есть.
По его голосу было непонятно, рад он или расстроен. По крайней мере, в том мире, откуда прибыли мои родители, такие звери были очень опасны, но в то же время они были съедобны. А ещё это означало, что этот мир не так уж и чужд людям, имеет немало общего. Это, судя по всему, уже были мысли Дерека, мальчишки чьё тело я занял.