— Что? Вести переговоры с мальчишкой? А где же сам граф Трувор? Мы с ним неплохо беседовали вчера.
— Думаю, вы и сами знаете, где граф Трувор, — ответил я. — В связи с его здоровьем на переговоры пришел я. И рекомендую сменить тон беседы, потому что я сюда пришел решать вашу судьбу.
После моих слов, повисла звенящая тишина.
Выдержав паузу, я продолжил.
— Если вы не собираетесь воспринимать нас всерьез, мы тоже перестанем играть в дипломатию. Эти войска сюда прибыли не для того, чтобы ждать. Они приехали сюда сравнять землей вашу деревню и убивать ваших воинов. И я вижу все меньше поводов сдерживать их.
Тарлин помолчал. Его лицо стало напоминать восковую маску, хотя глаза все выдавали.
— Смелые слова для такого юнца, — произнес он. — Ты хоть когда-нибудь видел, как льется кровь врагов, мальчишка?
— Я предупреждаю вас второй раз, барон. Я не намерен тратить свое время. Если вы и дальше планируете заниматься словоблудием, склонен сначала убить вашего старшину на глазах у его воинов, а потом скомандовать атаку. Вы хотите мне что-то еще сказать, господин Тарлин?
— Ладно, я готов к переговорам. Сейчас я спущусь. — произнес он, спрыгнув вниз. — Опускайте ворота, чёрт бы вас побрал.
Ворота, привязанные канатами, принялись опускаться. Тарлин вышел в сопровождении двух гвардейцев, вооруженных топорами и направился к нам. Он изучил фигуру Терина, убедился, что тот в порядке.
Его не пытали и никак не истязали. Он ведь и сам все рассказал. Хотя ухо и горело от оплеухи старшины.
Наконец барон перевел глаза на меня.
Мы стояли напротив и сверлили друг друга взглядами. Никто не собирался говорить первым. Однако это уже походило на фарс. И наконец барон Тарлин произнес:
— Так что вы хотели обсудить? Или мы так и будем молчать?
— Для начала я хотел бы уточнить, с какой целью была произведена вчерашняя вылазка и нападение на наш лагерь, — произнес я. — Это значительно повлияет на дальнейший ход нашего разговора.
Тарлин окинул мои войска взглядом, затем посмотрел на меня.
— Барон Кроули вчера нанес мне оскорбление. Эта акция была совершена с целью убить его. Тем самым смыть нанесенную обиду кровью. Ваши бойцы не должны были пострадать.
— И для этого понадобилась вся ваша гвардия? — спросил я
Я это знал, потому что вчера всех посчитал. А сейчас мой жучок как раз добрался до внутренней части деревни и уже изучал количество солдат на стенах. Так же оценил и обычных людей. В основном это были женщины и старики. К слову, молодцы северяне, что смогли сохранить стариков. Мужчины не воины тоже были, но человек десять от силы. Они вместе с женщинами и детьми сейчас жались в своих домах к стенам, ожидая, чем же это все закончится. Они не успели сбежать. Судя по всему, старшина был прав. Эти люди планировали дать дёру, пока на них не обрушилась кара за их поступки. Но не удалось. Мы их опередили.
— Я не очень-то люблю, когда дела не доводятся до конца, — заявил Тарлин в ответ на мой вопрос. — Но, как видится, придется отступить.
— Что-то мне в это не верится, — произнес я. — Барон Кроули жив-здоров, и выдавать его мы вам не планируем. К тому же, как рассказывал старшина Штоллен, вы вчера разошлись на дружественной ноте, и ни о каком оскорблении речи не шло. Однако дальнейшее ваше поведение заставляет задуматься о том, как быстро меняется ваше настроение.
— Мы бы итак напали на Кроули, — заявил Тарлин, — независимо от того, в каком бы лагере он ни был.
— Ладно. — вздохнул я. — Это обсуждения не имеет дальнейшего смысла.
Я обернулся на старшину Штоллена.
— И для чего же вы тогда здесь? — поспешно спросил Тарлин.
— Факт вашего нападения был, и я пришёл обсуждать размер репараций и налогов что вы будете нам выплачивать. Вы присягнёте на верность роду Трувор и станете нашими вассалами, а также будете платить десятину от всего добытого и произведенного вами. Это будет справедливая цена за вашу ошибку. Так же ваши гвардейцы будут отбывать повинность. Нам скоро предстоят столкновения с местными жителями, глоурами, и лишние бойцы не помешают.
— А немного ли ты хочешь? — начал было барон, но, столкнувшись с моим взглядом, тут же умолк. — Я готов обсуждать отступные, — наконец ответил он.
Я кивнул и продолжил.
— Вы напали на нашу деревню. Не важно, какие были ваши мотивы. Вы послали воинов к нашим границам. Вы отдали приказ стрелять, и стрелы полетели в наших людей. И за это вы должны понести наказание. Вопрос стоял не в том, чтобы сказать вам об этом, а в том, чтобы решить, оставить вас живых или нет. Я склонен вести политику дипломатии. Ваши трупы дадут нам удовлетворение, но не пользу. Я же предлагаю вам жизнь. Но при условии компенсации образовавшегося перед моим родом долга.
Тарлин призадумался. Видя перед собой подростка, он ожидал что угодно, но не такого напора. То, что я говорил, ему очень не нравилось. Но и отступать он не собирался. По крайней мере, для него это было бы позором.
— Давайте мы с вами для начала разберемся. Вы признаете свою вину в том, что напали на нашу деревню? — спросил я, положив руку на пояс, где был приторочен меч.
Жест скорее символический. Вряд ли я выгляжу достаточно угрожающе.
Однако Тарлина проняло.
— Да, признаю, — наконец ответил он.
— Вот и прекрасно. А раз это признаете, значит и требования мои принимаете.
— Принимаю, — наконец произнес Тарлин. Его старшина удивленно на него посмотрел но затем вдруг опустил глаза. Мне показалось, что он спрятал улыбку.
Какая-то северная хитрость?
— Вот и хорошо, — осторожно произнес я.
— Озвучьте ваши требования. Как и что вы хотите получать, господин Трувор? — Тарлин поглядел на меня, и взгляд его мне не нравился.
Но я был спокоен.
— Вы привезёте первую десятину через месяц. Людей для военной повинности отправите уже завтра. Вместе с ними, отправите треть ваших людей, для работы нашей территории, — произнес я, — этого будет достаточно.
Северянин изобразил задумчивость, затем ответил:
— Хорошо. Могу я сейчас забрать Терина? — указал он на пленника. — Он очень важен для меня.
Мысли я читать не умею, но Тарлин явно что-то задумал. Идти у него на поводу я не собираюсь.
— Не думаю, — произнес я. — Пока что я придержу его при себе. Он старшина ваших гвардейцев, а я вам пока не доверяю. Более он будет первым воином, отданным вами в качестве вашей повинности.
Тарлин побледнел лицом и задумался.
— Он нужен мне здесь. Готов обменять его на свою дочь, — произнес барон.
Терин вдруг поднял на господина удивленный взгляд.
— Нет, господин Тарлин, не следует, — произнес он.
— Терин, заткнись, — произнес барон. — Мой воин для меня действительно важен. А дочь свою я вам отдам для того, чтобы подтвердить свои намерения.
— Нет! Нет! — вновь произнёс парень.
До меня, кажется, дошло. Каким это образом столь молодой паренек занял высокую должность? Может, он был женихом дочери Тарлина.
Тем временем барон поглядел на одного из своих воинов и указал на ворота:
— Приведи её, — приказал Тарлин.
Воин кивнул и тут же побежал куда-то вглубь деревеньки.
А я же повесил на спину воина жучка, чтобы за ним проследить. Я вполне допускал возможность, что Тарлин может привести какую-то другую девушку, а не дочь.
Но нет, Тарлин не солгал, и воин действительно, зашел в избу, которую уже успели неплохо отстроить и даже украсить изнутри. Взгляд жучка прилип к уставшей женщине с седыми волосами. По всей видимости, это была жена Тарлина. Или мать. По крайней мере, выглядела она не такой уж и старой, если не брать в расчет седину.
— Все-таки решили пожертвовать? — вознесла женщина руки к потолку. — Да будьте вы прокляты. Будь все это проклято, — тихо проговорила она.
— Тихо, матушка, — из-за ширмы вышла девушка в красном платье. Она повернулась к воину. Тот, взяв со стоящей у стены скамьи шубу, помог накинуть на плечи девушке.
— Я готова идти. Раз отец этого желает, я пойду, — решительно ответила девушка, глядя куда-то в пространство. Она старалась не пересекаться глазами с матерью.
Я удивился. Неужто они даже такой вариант рассматривали заранее? Кажется у людей приняты династические браки, для закрепления перемирия. Любопытно. Этот Тарлин действительно смотрит вдаль.
Наконец из ворот появился тот самый воин с девушкой, а я увидел ее своими глазами. Она была симпатичная, довольно высокая, с каштановыми волосами и серыми, как сталь, глазами.
— Так что, вы готовы к обмену? — спросил барон.
Штоллен посмотрел на меня, но, признаться, видимо, он сам пребывал в растерянности и не понимал как следует поступать в этой ситуации.
— Девушку в качестве заложницы мы возьмем, — произнес я. — Тарлин было оживился, но я продолжил. — Но не в этот раз. Пока что ваш старшина погасит у нас пару дней. А когда вы привезёте людей, тогда и произведём обмен.
— Это еще для чего? — хмуро спросил барон.
— Так мне будет спокойнее, — ответил я. — И ещё. Раз уж мы с вами договорились, я поручу моему советнику подготовить документ, подтверждающий нашу договорённость.
— Документ? Что за документ? — удивился Тарлин.
— В этом документе будут описаны все условия нашего с вами перемирия, а также вашего вассалитета, — ответил я. — После этого мы с вами поставим подписи, и наши с вами договоренности вступят в силу. А сейчас нам пора возвращаться. Нынче времена непростые, и по ночным лесам лучше не бродить.
— Стемнеет скоро уже — не успеете, — произнес барон. — Мы можем предоставить вам казарму. Переночуете у нас.
— Нет, спасибо, — ответил я. — Мы отправимся так. Надеюсь, что успеем. Поэтому не смею вас больше задерживать.
Терин переглянулся с бароном Тарлином. Затем барон развернулся, и отправился к своим воротам.
Мы тоже развернулись и подгоняя Терина направились обратно.
Стоило нам отойти, Штоллен одобрительно посмотрел на меня: