С делегацией Северной Кореи на лекции о первой в мире атомной электростанции. В центре – Ким Ир Сен. Крайний слева – Е.П. Славский.
[Портал «История Росатома»]
«Морская» же родословная реактора АМ Обнинской электростанции проявилась в том, что на нем обучали «атомным навыкам» экипаж первой советской АПЛ «К-3» и судовой состав атомного ледокола «Ленин». И еще многие годы здесь располагался первый и тогда единственный в СССР Центр обучения и переподготовки подводников.
С 1956 года станция, с четко отделенной от посторонних глаз секретной частью, открылась для посещения отечественных и зарубежных делегаций. Одним из первых высоких заграничных гостей стал нобелевский лауреат Фредерик Жолио-Кюри, выразивший восхищение увиденным. На ОАЭС побывали Юрий Гагарин, Георгий Жуков, Индира Ганди, Фидель Кастро, Хо Ши Мин. Станция прослужила безаварийно 48 лет, превысив на 18 лет плановый срок!
Встреча Е.П. Славского с президентом Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мином. 7 ноября 1955 г.
[Центральный архив корпорации «Росатом»]
О том, какую роль сыграл Ефим Павлович Славский в рождении первенца атомной энергетики, сказал Олег Дмитриевич Казачковский – физик, стоявший у истоков создания Лаборатории «В» (позже директор НИИАР в Димитровграде):
«Ему принадлежит особая роль в создании первой в мире АЭС в Обнинске и на этапе проектирования, и на этапе строительства. Наверное, можно твердо сказать, что, если бы не он, станция не была бы пущена в столь короткое время. Однако создалось такое впечатление, что эта роль почему-то осталась в тени. Во всяком случае, его имя почти не упоминается в связи с этим поистине эпохальным событием в истории человечества» [71. С. 189].
Убираем эту завесу умолчания…
Часть пятаяВо главе министерства
Глава 1Начальник Средмаша
Одновременно и параллельно свершениям советских ученых, конструкторов и инженеров в середине пятидесятых в партийных верхах усиливалась схватка за власть. В феврале 1955 года председатель Совета Министров СССР Георгий Маленков был снят с должности после январского пленума ЦК КПСС, на котором Хрущев обвинил его в хозяйственной некомпетентности, организации «Ленинградского дела» и связях с Берией. Вместо него поставили Николая Булганина, который вовремя сориентировался в меняющихся «центрах силы».
Сразу вслед за этим началась чистка «людей Маленкова» – от партийных органов до литературы. Одним из них оказался министр МСМ Вячеслав Малышев – как позже его титуловали, «Суворов танковой промышленности». Его снимают с должности с понижением уже в феврале 1955 года.
Новым главой МСМ становится Авраамий Завенягин. Но ненадолго. В канун нового, 1957 года он внезапно умирает в возрасте 55 лет. Его место заступил Михаил Первухин – бывший нарком, а потом министр химической промышленности, председатель Инженерно-технического совета при Спецкомитете, зампред Совмина СССР, министр объединенного Министерства электростанций и электропромышленности. Целых четыре месяца потребовалось для этого назначения. В этот промежуток министерством фактически руководил первый замминистра Славский. Но и Первухин продержался на этом посту недолго.
Между этими событиями в феврале 1956 года на XX съезде КПСС, первом после смерти Сталина, Хрущев на закрытом заседании съезда прочел свой знаменитый доклад «О культе личности и его последствиях». Доклад немедленно разошелся в копиях по Союзу и стал известен за рубежом, вызвав в странах советского блока смятение руководства и брожение в народах.
В партии произошел новый раскол и новое обострение борьбы за власть. В июне 1957 года на пленуме ЦК КПСС часть высшего политического руководства, названная позже «антипартийной группой – Маленков, Каганович и Молотов и примкнувший к ним Шепилов», предприняла попытку отстранить Хрущева от власти, но потерпела неудачу во многом из-за позиции министра обороны маршала Георгия Жукова (за что Хрущев отплатил ему снятием с должности и многолетней опалой).
Михаил Георгиевич Первухин, будучи членом ЦК, как и многие, не сразу угадал победителей в драчке «вождей» на июньском пленуме, примкнув к «антипартийной группе». Увидев, куда идет дело, «поправился» было, но карьерный рост свой закрыл.
В постановлении пленума ЦК КПСС «Об антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М.», в частности, говорилось:
«Принимая во внимание, что т. Булганин, Первухин, Сабуров, проявившие политическую неустойчивость, выразившуюся в поддержке ими на определенном этапе антипартийной фракционной группы, в ходе пленума ЦК осознали свои ошибки, осудили их и помогли пленуму ЦК разоблачить фракционную деятельность группы, пленум ЦК считает возможным ограничиться следующими мерами:
Вячеслав Александрович Малышев.
Из открытых источников
объявить т. Булганину строгий выговор с предупреждением;
перевести т. Первухина из членов Президиума в состав кандидатов в члены Президиума ЦК;
вывести т. Сабурова из состава членов Президиума ЦК».
(Принято 29 июня 1957 г. единогласно всеми членами Центрального Комитета, кандидатами в члены Центрального Комитета, членами Центральной Ревизионной Комиссии при одном воздержавшемся— в лице т. Молотова.)» [123. С. 433].
Вскоре оргвыводы в отношении Первухина решили «усилить», поэтому 24 июля 1957 года он был снят с должности министра среднего машиностроения и понижен до председателя Госкомитета по внешним экономическим связям СССР.
Министром МСМ стал Ефим Павлович Славский. Однако в отличие от предшественника – без поста заместителя предсовмина. Почему? Видимо, «на всякий случай» – кто их, этих атомщиков, знает…
Сразу после своей отставки Первухин приехал в министерство на Ордынку и с ходу сообщил Славскому новость о его назначении.
Вот как это описывал сам Славский в пересказе Броховича:
«– Ты теперь министр.
– Как так? А как же Вы?
– Меня послали к маме.
– Как же так назначили, а со мной не поговорили?»
У истории этого назначения была еще и полуанекдотичная преамбула, пересказанная тем же источником:
«Во время работы с Завенягиным-министром Славского вызвали в ЦК к Хрущеву. Он шел и боялся, не знал, в чем провинился. Везде в Кремле при его появлении и названии фамилии открывали двери. Он решил, что дело плохо. Пришел в кабинет Хрущева. Там сидят Булганин, Хрущев, Завенягин. Последний улыбается. Вдруг Хрущев спрашивает: «Правда, что ты по 15 км ходишь на лыжах по выходным дням?» Славский: «Правда». «Ну вот, – говорит Хрущев Булганину, – а ты лишь по 5 км и хвастаешь».
Больше вопросов не было, и его отпустили. На другой день Завенягин на вопрос Славского, зачем вызывали, разъяснил: «Хрущев спросил, кто после меня может быть назначен министром, моим преемником. Я ответил, что Славский» [40. С. 31].
Приказ № 242 о назначении министром Е.П. Славского. 26 июля 1957 г.
[Центральный архив корпорации «Росатом»]
Так или иначе, с «лыжной» историей или без нее, с завенягинским «завещанием» или без него – это назначение стало огромной исторической удачей для всей страны, а не только для атомной отрасли, которой Славский руководил с того дня почти тридцать лет.
«Когда его назначили министром, Александр Ильич Лейпунский в разговоре со мной не мог не выразить своего удовлетворения. Он сказал: это умный и глубоко порядочный человек, ничем не запятнавший себя в той обстановке, которая была до этого», – вспоминает Олег Казачковский.
А.П. Александров и Е.П. Славский. 1984 г.
[Центральный архив корпорации «Росатом»]
Петр Анатольевич Александров, сын Анатолия Петровича Александрова, доктор физико-математических наук, начальник отделения в ИАЭ им. Курчатова свидетельствует: «Помню, что в июле 1957 года отец был в отпуске на верхней Волге. И он специально пошёл в какой-то пункт звонить по телефону в Москву, чтобы узнать, кого назначили министром. Узнав, что Славского, очень обрадовался, поскольку тот был не политик, а человек дела».
Он был не просто «человеком дела», но «человеком больших дел». Именно Славский создал мощную атомную «империю», работавшую не только на интересы отрасли, но и на все государство, ставшую одним из главных «триггеров» развития СССР и «спасательным кругом» экономики страны, рассеченной после 1991 года.
Его многолетними заботами разрабатывались и испытывались новые виды в ядерного оружия, крепившие щит Родины, была создана самая развитая в мире атомная энергетика, открывались новые месторождения урана и других руд, строились мощные горно-обогатительные комбинаты; в безлюдной пустыне вырастали благоустроенные города, пополнялся золотой запас страны и склады химических удобрений. А кроме того, возводились заводы для других министерств, дома отдыха, пионерлагеря, так что не зря Славского называли одним из «атлантов», державшим на плечах Советское государство.
Через полтора месяца после назначения Ефиму Павловичу пришлось столкнуться с серьезным испытанием – первой крупной ядерной аварией на своей родной «Сороковке», прозванной позже «Кыштымской трагедией» и «Уральским Чернобылем».
Дело было в воскресенье 29 сентября. Славский только пообедал дома с семьей, позволив себе сто грамм для аппетита, как в три часа дня раздался звонок с комбината № 817. Звонил тогдашний его главный инженер Григорий Мишенков (директор комбината Михаил Демьянович был в это время в Москве), и голос у него прерывался от волнения: «Ефим Павлович, у нас ЧП – взрыв! Рванула банка с отходами, на нас выпало и ветром всю эту дрянь понесло по местности. Что делать? Надо в ЦК докладывать…»
Славский сразу понял, что дело серьезное. Прикрыв трубку рукой и вполголоса обматерив для бодрости Мишенкова, он поинтересовался характером взрыва, объемом выброса и направлением ветра. Немного отлегло от сердца, когда узнал, что погибших нет, а ветер дует