Следующим «персональным заказчиком» стал председатель КГБ Юрий Андропов, хорошо знавший Славского. Заказ был «неслабый»: электронный комплекс охраны всех госграниц, а заодно и важнейших объектов комитета! Для его исполнения в Минсредмаше пришлось создать уже Специальное техническое управление министерства, которое взялось за проблему «по-атомному»: комплексно и с заделом на будущее. Специально под «охранную» тему был организован Всесоюзный научно-исследовательский институт физических приборов (ВНИИФП) с филиалом в Дубне, а кроме того, Научно-исследовательский и конструкторский институт радиоэлектронной техники (НИКИРЭТ) в городе Заречный Пензенской области.
Более 3000 инженеров и ученых атомной отрасли оказались вовлечены в этот проект. Как результат: электронные системы охраны начали серийно выпускать в специально оборудованных цехах в Пензе, Новосибирске и Арзамасе. И этот научно-технический «задел» Славского с минимальными потерями работает до сих пор.
Чтобы осветить все новаторские, прорывные темы, проекты и отдельные разработки, которые вышли из недр Минсредмаша за годы управления им Е.П. Славского, понадобилась бы, наверное, еще не одна книга. В заключение этой главы упомянем лишь еще один из фантастичных проектов, реализованных уже в конце министерского служения Ефима Павловича.
Тот, кто видел это своими глазами, вряд ли забудет. Даже на фотографиях и чертежах, которые показывал пишущему эти строки архитектор Виктор Захаров, проступает какая-то неземная сила и красота «созижденного» – простое слово «построенного» здесь не годится. Виктор Владимирович Захаров последние четверть века строит православные храмы. До этого он, окончив промышленный факультет МАРХИ, 35 лет отдал проектированию различных объектов Минсредмаша-Минатома, став в итоге ведущим архитектором министерства.
Но этот объект можно поистине назвать его «лебединой песней» на этой стезе. Песней в стиле хай-тек.
Строительство гелиокомплекса «Солнце» в предгорьях Тянь-Шаня, возле узбекского поселка Паркент, было начато в 1981 году по инициативе академика Садыка Азимова и заданию Физико-технического института АН Узбекской СССР. Проектантом уникального сооружения стал средмашевский Государственный специализированный проектный институт (ГСПИ), а главным архитектором, как уже было сказано, – Виктор Захаров.
На горном склоне в «густое» южное небо взмыл совершенно инопланетный по виду и изумляющий по технической сути комплекс. На толстых металлических «ножках» прямо из каменных террас выросли 62 огромных вогнутых зеркала-гелиостата, каждое из которых состоит из почти двух сотен плоских зеркальных элементов. Словно «техногенные подсолнухи», они способны поворачиваться вслед за светилом, проходящим по небу свой дневной круг.
Вбирая в себя солнечные лучи, гелиостаты пересылают их в параболоид-концентратор, составленный из зеркал-фацетов высотой с 12‐этажный дом. «Складываясь» вместе, солнечные лучи формируют в фокальной зоне концентратора (круговой мишени диаметром всего 40 сантиметров) стационарный поток энергии высокой плотности. Будучи перенаправлен в центральную башню с плавильной печью, этот «солнечный концентрат» создает там температуру больше 3500 °C!
В таком пекле можно плавить особо тугоплавкие редкоземельные металлы: ниобий, молибден, тантал, вольфрам, рений. Создавать сверхчистые окислы и сплавы одной энергией Солнца и… человеческого гения. Здесь, в частности, испытывали на нагрев обшивку космической системы «Энергия – Буран».
Гелиокомлекс «Солнце» был выдвинут на государственную Ленинскую премию в начале 1991 года. Однако получить ее создатели этого чуда техники и архитектуры не успели: последнюю «Ленинку» присудили в апреле 1991‐го, а вскоре стало не до премий – Советский Союз рушился на глазах. Слава богу, что хотя бы в независимом Узбекистане уникальный гелиокомплекс не забросили – продолжают эксплуатировать по назначению: получают искусственные сапфиры, изумруды и рубины, сверхпрочную карбоновую нить и многое другое. Помнят ли о советских «средмашевских родителях» комплекса, благодарны ли им? Те, кто постарше, – наверное…
Гелиокомплекс «Солнце».
[Фото: German Stimban. CC BY-SA 4.0
366_29215‐entry-13—1606661549а]
Часть шестаяСистема Славского
Глава 1Государственный человек
В истории Советского Союза, без сомнения, было немало дельных, успешных и даже героических наркомов и министров. Которые досконально знали свою подведомственную отрасль, заботились не только об успешном труде, но и об удобном быте, благосостоянии работников, следили за научно-техническим прогрессом. Были такие не только в сталинскую, но и в хрущевскую, и в брежневскую эпоху.
Но столь яркой личности, человека такого государственно-хозяйственного масштаба, как Славский, наверное, все же не было. Не зря, как мы предположили ранее, Иосиф Виссарионович в свое время приметил этого директора-инженера-будённовца, поставив против его фамилии «галочку роста».
Ефим Павлович сполна оправдал доверие – и партии, и тех, с кем работал. Держа в своих крепких руках многопрофильную атомную отрасль, радея прежде всего о ее многостороннем развитии с прицелом на десятилетия вперед, Славский фактически стал одним из «столпов» Советского государства – персональным «фактором созидания» в областях, подчас весьма далеких от военного и мирного атома.
Некоторые, как Дмитрий Устинов, упрекали его за это: мол, «разбрасывается», помогает зачем-то другим отраслям, хотя у тех есть свои министерства и ведомства. А он просто не мог по-другому. Если видел, что, выполняя основную задачу, способен силами «Средней Маши» поднять на-гора, решить «под ключ» или хотя бы инициировать какое-то дело, нужное стране, восполнить явный «пробел», то брался и поднимал, решал, инициировал, восполнял. Был ли в этом элемент честолюбия? Возможно, но скорее честолюбия «корпоративного»: смотрите, атомщики еще и не то могут. Но думается, что основная мотивация шла еще от впитанной с детства хозяйственной крестьянской жилки.
Е.П. Славский.
[Центральный архив корпорации «Росатом»]
Как добрый крестьянин в своем хозяйстве приметит любое упущение; мастеря хомут для лошади, задумается сразу и о новых подковах, да чтобы и сенокос не упустить, так и Ефим Павлович со своей природной крестьянской сметкой, помноженной на инженерный опыт, кавалерийский напор и бесконечную самоотдачу, вершил дела в стране, твердо веря, что «чужой проблемы» в общей избе не бывает.
Писатель и журналист Владмир Губарев в одном из эпизодов своего общения с «секретным министром» приводит пример такой хозяйственности: «Ефим Павлович Славский долго рассказывал мне о Майли-Су – он любил Среднюю Азию и ежегодно обязательно бывал на комбинатах, что работали там. А потом вдруг попросил: – Поезжайте туда, напишите, что мы, атомщики, уходим, так как запасы урана выработаны… Однако мы не бросаем ни город, ни людей – мы создаем там новые производства, в частности, электронику будем производить» [53. С.202].
Хорошо знавшая Славского еще с Кыштыма врач-радиолог, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Ленинской премии Ангелина Гуськова свидетельствует: «Е.П. всегда щедро помогал учреждениям, с которыми ему приходилось контактировать по тем или иным вопросам. Ведь это в его представлении была тоже помощь стране, будь это камера гипербарической оксигенации в Институте хирургии РАМН, или современное оснащение детской больницы города, или удобное сельскохозяйственное орудие» [58. С. 72].
Первым делом к «Большому Ефиму», естественно, обращались «смежники» из Минобщемаша, Минобороны. Так, по заказу главы Министерства общего машиностроения Сергея Афанасьева МСМ под руководством Славского была проделана масштабная работа, укрепившая оборонную мощь страны. К примеру, в разы увеличена стойкость пусковых установок МБР к поражающим факторам ядерного оружия, способность систем управления ракетами функционировать даже после воздействия жесткого излучения близкого ядерного взрыва. Методы и установки, разработанные тогда, до сих пор секретны и стоят на «боевом дежурстве» вместе с совсем уже другими ракетами.
В рамках этого же задания в институтах Минсредмаша были найдены важные решения в области космической рентгеновской локации, повышена безопасность хранения и использования взрывных устройств, применяемых в современных – в том числе «гражданских» – космических ракетах.
Видя успех и блеск, с которым МСМ решал некоторые «параллельные», в частности ракетные проблемы (в том числе организационно «в верхах»), к Славскому тянулись «ходоки-просители».
Начальник Пятого Главного управления МСМ СССР, доктор технических наук Георгий Цырков свидетельствует: «Несколько раз я был свидетелем встреч Ефима Павловича с генеральными конструкторами ракетной техники С.П. Королёвым, В.Н. Челомеем и другими. Они просили Ефима Павловича помочь в решении ряда вопросов в правительстве. Эти выдающиеся конструкторы и ученые обратились к Ефиму Павловичу, т. к. верили, что он может действительно помочь, понимали, какой огромный авторитет у министра среднего машиностроения СССР» [124. С. 183].
Доходило и до казусов. В одном из последних киноинтервью, которые взял у Е.П. Славского кинодокументалист Валерий Новиков, есть замечательное откровение рассказчика: «Мне всю жизнь везло на людей. Если я только перечислю фамилии… Это выдающиеся личности мирового масштаба, понятно? Но я хочу сказать, что со многими меня связывали не только служебные отношения, но и очень глубокие личные, проще говоря, по-житейски, дружба. Королёв, скажем. Он мне однажды даже заявил: «Давай, я буду добиваться, чтобы весь космос передали в твое министерство». Я говорю: «Ну тебя к шутам, мне своих атомных забот по горло хватает!»
Аркадий Адамович Бриш.
[Из открытых источников]
Ефим Павлович хорошо знал, какие «раздраи» шли в ракетной отрасли, и ему вовсе не улыбалось заботиться еще и о примирении Королёва с Глушко и Янгелем – ситуации прямого конфликта, немыслимой в