Виконт упал на колени, зажимая рану на груди. Кровь сочилась между его пальцами, пятная дорогой костюм. Его лицо, всегда такое холодное и контролируемое, теперь исказилось от боли и ярости.
— Проиграл, — Дзакат подошёл к нему, нависая как гора. — Всё твоё — теперь моё.
— Как и договаривались, — я шагнул вперёд. — Виконт — мой. И основы духа.
Дзакат повернулся ко мне, его глаза сузились.
— Да, — кивнул он. — Забирай эту падаль. Сделай с ним что хочешь.
Он взмахнул рукой, и один из его людей бросил мне мешок. Тот приземлился с глухим стуком. Внутри что-то перекатывалось, постукивая.
— Сто основ духа, — сказал Дзакат. — Как договаривались.
Я кивнул, не сводя глаз с Виконта. Тот смотрел на меня с ненавистью, смешанной с чем-то похожим на уважение.
— Так ты всё-таки сдержал слово, — прохрипел он, глядя на Дзаката. — Редкость… для Сола.
Ульрих подошёл к поверженному противнику и, не говоря ни слова, вонзил нож ему в шею. Кровь хлынула потоком, заливая руки Ульриха, который, к моему удивлению, не морщась, подставил какой-то сосуд, собирая её.
— Для кирмиров, — пояснил он, заметив мой взгляд.
Дзакат хмыкнул, наблюдая за этой сценой. Затем повернулся к своим людям.
— Берите всё, что найдёте, — приказал он. — Сожгите их знаки. Клан Песчаной Бури больше не существует.
Люди с радостными воплями бросились исполнять приказ. Дзакат остался в комнате, разглядывая трофеи. На его жирном лице играла улыбка абсолютного триумфа.
Ульрих закончил собирать кровь. Он заткнул сосуд пробкой и спрятал в поясную сумку. Затем, к моему удивлению, снова наклонился над телом Виконта.
— Что ты делаешь? — спросил я, видя, как он копается в глазнице мертвеца.
— Забираю своё, — ответил Ульрих с такой холодной яростью, что я едва узнал его голос.
Он выпрямился, держа в руке глазное яблоко. Без тени брезгливости или колебания поднёс его к своей уже пустой глазнице и вставил внутрь.
Резко втянул воздух, его тело изогнулось дугой, словно от удара током. Я инстинктивно отступил на шаг, наблюдая за этой жуткой сценой. Дзакат тоже смотрел с нескрываемым интересом.
Ульрих замер на мгновение, а затем медленно выпрямился. Теперь в его лице было что-то новое, чего я раньше не замечал. Властность, уверенность, сила. Он повернулся ко мне, и я увидел его новый глаз. Он светился изнутри странным голубоватым светом.
— Вот теперь я снова Ульрих, — произнёс он с улыбкой, больше похожей на оскал. — Снова целый.
Дзакат расхохотался, хлопая в ладоши.
— Ты полон сюрпризов, тощий, — сказал он Ульриху. — Никогда бы не подумал, что ты маг.
— Мы все полны сюрпризов, — ответил Ульрих с такой холодной уверенностью, что даже Дзакат на миг смутился.
— Что ж, — глава Кровавой Луны повернулся ко мне. — Дело сделано. Ты получил своё, я — своё. Теперь Сол мой.
— Почти всё, — кивнул я. — Осталась Марта. Ты обещал отдать её.
Дзакат замолчал, глядя на меня с каким-то новым выражением. В его глазах мелькнуло что-то холодное, оценивающее. Он смерил меня взглядом, словно прикидывая шансы в случае конфликта.
— Нет, — наконец произнёс он. — Я не отдам свою вещь. Особенно тому, кто служит кирмирам.
— Чего? — я приподнял бровь, хотя ожидал чего-то подобного.
— Можешь остаться в моём новом клане, — Дзакат развёл руками, словно предлагая великую честь. — Но ты не вернёшься к полуросликам. И Марту не получишь.
— А как же слово? — уточнил я, очень спокойно, почти лениво.
— Я забрал его, — Дзакат ухмыльнулся, обнажая жёлтые зубы. — За мной сила.
Я медленно повернул голову вправо, потом влево. Хрустнули шейные позвонки. Эфир внутри меня начал закипать, реагируя на мою холодную ярость.
— Зря, — произнёс я так тихо, что Дзакат подался вперёд, чтобы услышать.
— Что? — он нахмурился. — Что ты сказал?
— Я сказал — зря, — повторил я, глядя ему прямо в глаза. — Очень зря.
Глава 9
Странные люди. То кричат про слово, то берут его обратно. В чём смысл? Или я сейчас тут должен передумать? Испугаться? Эта Марта, весь вопрос в ней. Для меня эта девушка никто и рисковать бессмысленно.
Пользы от неё ноль. Девственность её не нужна. Да и дамами обычно у меня нет проблем. Зачем? Серьёзно.
Жадность глав кланов Сола я понять мог. Такова природа власти — хапнуть побольше, отдать поменьше. Но это извращённое понимание чести, где слово ценится лишь настолько, насколько силён тот, кто его даёт… Мерзость какая-то.
Дзакат выпрямился во весь свой немалый рост. Складки жира на его шее колыхнулись, когда он резко повернул голову к двум оставшимся людям.
— Не вмешиваться, — приказал он, и в его голосе появились стальные нотки. — Хочу сам проучить мальчишку.
Двое отступили к стене, лица застыли бесстрастными масками.
Я оскалился. В каждой мышце ощущалась усталость. Магические каналы ныли от перенапряжения. И всё же… Любопытно проверить себя в поединке с превосходящим противником. Особенно с таким, который слишком высокого о себе мнения.
— Мальчишка! — усмехнулся Дзакат, обходя меня по кругу.
Его глаза оценивающе скользили по моей фигуре, выискивая слабые места. Жировые складки на животе колыхались при каждом шаге, но я видел под ними крепкие, тренированные мышцы. Этот жирдяй был силён, очень силён.
— У тебя в штанах, — парировал я, не сводя с него взгляда.
Дзакат на мгновение замер. Его лицо стало багровым от ярости, глаза сузились до щелочек. Дыхание участилось, раздувая ноздри.
— Что ты сказал?
— Что слышал, — пожал плечами. — Или тебе повторить, тугоухий?
Воздух вокруг него заколебался. Волны энергии пошли рябью, искажая пространство. Магия воздуха, усиленная гневом. Дзакат сосредоточенно сжал кулаки, вены на его шее вздулись от напряжения.
— Сдохни! — рявкнул он, выбрасывая вперёд руку.
Я едва успел среагировать. Тонкий эфирный щит появился перед грудью за мгновение до удара. Воздушный клинок, созданный Дзакатом, врезался в защиту. Серебристые искры брызнули во все стороны.
Щит выдержал, но его поверхность пошла трещинами. Истощение давало о себе знать — эфир тёк по каналам медленно, неохотно. Глубокий вдох. Сосредоточиться. Второй удар придёт справа.
Дзакат не заставил себя ждать. Серия воздушных лезвий устремилась ко мне, каждое острее стали. Я уклонился от первых двух, третье отразил остатками щита, но четвёртое задело плечо. Ткань рассекло вместе с кожей, брызнула кровь.
— Уже не так весело? — оскалился Дзакат, видя мою кровь.
Рана жгла огнём. Не глубокая, но болезненная. Я прижал ладонь к порезу, направляя туда эфир. Кровотечение замедлилось, но не остановилось полностью. Слишком мало сил осталось.
Дзакат наступал, кружа вокруг, как хищник. Каждый его шаг сопровождался лёгкой вибрацией пола. Магия земли и воздуха — дикая, необузданная, но удивительно хорошо контролируемая.
— Знаешь, я ведь мог бы сделать тебя своим лейтенантом, — произнёс он, не прекращая движения. — С твоей силой, с моим опытом… Мы бы подмяли под себя весь Сол.
— И жили долго и счастливо? — хмыкнул я, перераспределяя остатки эфира. — Прости, не интересуют отношения с жирными ублюдками.
Его лицо исказилось от ярости. Воздух вокруг сгустился, превращаясь в подобие тяжёлого одеяла. Я почувствовал, как давление увеличивается, сжимая грудную клетку. Дышать становилось труднее с каждой секундой.
— Ты сдохнешь медленно, — прошипел Дзакат, сжимая кулак.
Эфир протестующе заворочался в каналах, но подчинился. Серебристое сияние окутало кулаки, формируя тонкие, но прочные перчатки.
Рванулся вперёд, уходя от воздушного давления. Дзакат ожидал атаки, но не такой быстрой. Он попытался отступить, создавая новую серию клинков. Поздно. Мой кулак, окутанный эфиром, врезался в его живот.
Странно, но удар не принёс желаемого эффекта. Жир поглотил большую часть силы, а мышцы под ним оказались крепче стали. Дзакат поморщился, но не более того.
— Это всё? — он рассмеялся, перехватывая мою руку. — Жалкая попытка.
Его хватка была стальной. Мои кости запястья затрещали от давления. Дзакат вложил в сжатие пальцев не только физическую силу, но и магию земли, уплотняя воздух вокруг моей руки.
Боль прострелила предплечье. Я рванулся, но безуспешно. Жирдяй, видя мои тщетные усилия, растянул рот в самодовольной ухмылке.
— Как насчёт этого? — он резко выкрутил мою руку, и я услышал противный хруст.
Сустав вывихнуло. Острая боль пронзила плечо, затуманивая сознание. Я сдержал крик, только зубы скрипнули от напряжения. Не доставлю ему такого удовольствия.
— Тварь, — процедил сквозь зубы, используя боль как стимул. Эфир отозвался на эмоциональный всплеск, наполняя тело новыми силами.
Вспышка серебристого света — и Дзакат отлетел на несколько метров, выпустив мою руку. Он врезался спиной в колонну, взрыв пыли поднялся от удара.
Я вправил сустав одним резким движением. Боль прострелила всё тело, но затем отступила, оставив лишь тупую пульсацию. Повезло, что не сломал. Эфир уже затягивал мелкие разрывы тканей, но действовал медленно, словно сквозь патоку.
Жирдяй поднялся на ноги, отряхивая пыль с одежды. Его лицо побагровело от гнева, но в глазах появился новый оттенок — уважение, смешанное с удивлением.
— Вот это уже интереснее, — он сплюнул кровь на пол. — Давно я не встречал достойного противника.
Воздух вокруг него начал закручиваться спиралью, формируя миниатюрный смерч. Пыль, осколки камней, щепки разломанной мебели — всё это вовлекалось в вихрь, превращаясь в смертоносное оружие.
Я выставил перед собой щит из эфира, готовясь к удару. Дзакат ухмыльнулся и направил смерч в мою сторону.
Смерч налетел с силой урагана. Щит содрогнулся, пошёл волнами. Осколки и пыль хлестали по серебристой поверхности, оставляя тонкие царапины. Каждый удар вытягивал из меня остатки.
Противник усилил натиск. Воздушный поток уплотнился, превращаясь в сплошную стену давления. Щит начал трескаться. Мелкие, едва заметные поначалу трещины разрастались, словно паутина.