Найтов напрягся. Он чувствовал, что моя магия отличается от обычного света. Что-то в ней тревожило его, заставляло нервничать.
Я атаковал. Быстро, резко, не давая опомниться. Эфирные клинки рассекали воздух, оставляя за собой серебристые следы.
Вальтер едва успевал защищаться, создавая каменные щиты и барьеры, но эфир проникал сквозь них, рассеивая структуру.
— Что… что это за магия? — выдохнул он, когда очередной щит рассыпался от прикосновения эфирного клинка.
Найтов пытался контратаковать. Земля под нами дрожала, выбрасывая каменные снаряды, формируя ловушки, пытаясь схватить и раздавить. Но теперь, когда я перестал сдерживаться, его магия становилась всё менее эффективной.
Эфир расщеплял структуру земляной магии, разрывая связи между элементами. Каменные щупальца рассыпались в пыль, едва коснувшись меня. Ловушки не срабатывали. Магические печати, которые он пытался установить, растворялись, не успев активироваться.
В глазах Найтова появился страх. Впервые с начала поединка его самоуверенность дала трещину.
Зрители вокруг арены замерли, как заворожённые. Кто-то шептался, кто-то просто смотрел с открытым ртом. Никто из них никогда не видел ничего подобного. Как магия света, которую они видят, нейтрализует энергию земли?
Так ведь не должно быть? Тем более в мусорной Терре-13… Пусть так и дальше думают.
Найтов становился всё более отчаянным. Его атаки теперь были хаотичными, лишёнными прежней точности. Он пытался компенсировать это силой, вливая в каждый удар всё больше энергии.
Одна из таких атак — огромный валун, поднятый с пола арены — застала меня врасплох. Камень врезался в плечо, отбрасывая назад. Ощутил, как хрустнули пальцы левой руки, попавшие под удар. Не сломались, но точно вывихнулись.
Болью обожгло нервные окончания, но я заставил себя игнорировать её. Позволил эфиру заполнить повреждённые ткани, временно блокируя сигналы боли.
— Не так просто, да? — Вальтер тяжело дышал, но на его лице снова появилась улыбка. — Даже с твоей магией, ты всё ещё человек. Ты чувствуешь боль, устаёшь, истекаешь кровью.
Он был прав. Моё тело, несмотря на всю силу эфира, оставалось человеческим. И хотя я мог игнорировать боль и усталость гораздо дольше обычного мага, всё равно имел пределы.
Время заканчивать это.
Эфир внутри меня закрутился вихрем, наполняя каждую клетку, каждую мышцу, каждую кость. Серебристое сияние стало ярче, почти ослепляя. Я поднял руки, и эфир сконцентрировался в них, формируя не просто клинки, а сгустки чистой энергии.
— Что ты делаешь? — напрягся Найтов, чувствуя нарастающую угрозу.
Вместо ответа я высвободил эфир. Он вырвался мощной волной, расходясь во все стороны, словно цунами.
Там, где волна соприкасалась с магией земли, та просто… исчезала. Рассыпалась, растворялась, возвращаясь к своему первозданному состоянию — эфиру.
Каменные конструкции, созданные Найтовым, рухнули, превращаясь в обычную пыль. Магические печати потускнели и исчезли. Даже сама арена, укреплённая магией, потрескалась под воздействием эфирной волны.
Вальтер остался стоять посреди руин своей магии, беззащитный и ошеломлённый. Его лицо исказилось от ужаса и непонимания.
— Невозможно, — прошептал он. — Так просто не может быть!
Страх в его глазах сменился яростью. Найтов резко выбросил руку вперёд, и земля под моими ногами взорвалась, выбрасывая фонтан острых камней.
Я был готов. Эфирная пелена защитила от большинства осколков, но несколько всё же оставили порезы на лице и руках. Ничего серьёзного.
Продолжил наступать.
Вальтер пятился, лихорадочно пытаясь создать новые магические конструкции. Но эфир, насытивший воздух вокруг, делал это почти невозможным. Его магия рассеивалась, не успев сформироваться.
Он упёрся спиной в барьер. Загнанный в угол зверь.
Его рука нырнула за пазуху и вытащила небольшой камень, покрытый странными символами. Артефакт. Ему он не может, смерть уже близка. Недооценил он противника и попёр как танк. Решил покрасоваться и проиграл.
Вальтер сжал камень в ладони. Тот вспыхнул ослепительным светом. Мгновенная вспышка заставила меня на миг зажмуриться.
А затем пришла боль.
Металлические прутья вырвались из земли под разными углами. Они пронзили моё тело в нескольких местах — ногу, руку, плечо. Один задел шею, оставив глубокую царапину.
Вспышка боли была такой, что на секунду мир потемнел. Почувствовал, как по телу растекается что-то холодное — яд? Нет, магия. Чужеродная, агрессивная, она пыталась проникнуть в каналы эфира, блокировать их.
«Хитро, ублюдок. Очень хитро».
Но Найтов не учёл один момент. Эфир не просто магия. Это её суть, основа. И блокировать его намного сложнее, чем обычную стихийную магию.
Сквозь пелену боли я сформировал эфирный клинок. Одним движением преодолел разделявшее нас расстояние и вонзил клинок прямо в грудь Найтова, там, где находился его кристалл души.
Он не успел среагировать. Только глаза расширились от ужаса, когда эфир проник в его кристалл, разрушая структуру.
— Что ты… — начал он, но слова превратились в крик агонии.
Эфир внутри кристалла души разрывал магические каналы, высвобождая энергию. Я позволил своей магии течь свободно, вытягивая силу из кристалла Найтова, перенаправляя её в собственное тело.
Вальтер кричал, его тело выгибалось дугой. Кожа начала сохнуть, морщиниться, словно из неё вытягивали всю влагу. Глаза западали, щёки впадали, волосы тускнели.
Зрители наблюдали в ужасе. Никто из них никогда не видел ничего подобного. Хорошо. Пусть боятся. Страх порой — лучший союзник.
Наконец, когда от Найтова осталась лишь иссохшая оболочка, напоминающая мумию, я вытащил эфирный клинок. Тело рухнуло на пол безжизненной куклой.
Барьер вокруг арены замерцал и погас. Поединок закончился.
Металлические прутья по-прежнему торчали из моего тела, но я едва замечал их. Эфир, насыщенный энергией, поглощённой из Найтова, блокировал боль, залечивал повреждения.
Повернулся к зрителям. Их лица выражали шок, страх, недоверие. Некоторые отступили, словно опасаясь, что я могу сделать с ними то же, что с Найтовым.
Лок и Торс первыми преодолели оцепенение. Они поспешили ко мне, чтобы помочь.
— Марк, — Лок с ужасом смотрел на металлические прутья. — Ты хреново выглядишь.
— Чувствую себя чуть лучше, — хмыкнул я и тут же поморщился. Голос звучал как скрип ржавой двери. — Помоги выбраться отсюда.
Кристи подбежала, её лицо было белым как мел, а в глазах стояли слёзы.
— Марк, ты… — она запнулась, не находя слов.
— Жив, — закончил за неё Лок. — Пока что.
К нам приблизились остальные гости из Терры-12: Хольт, Тапаев и Ротоковский. Их лица не выражали скорби по погибшему товарищу. Только холодную оценку.
— Впечатляет, — произнёс Тапаев. — Но это только начало, мальчик.
Я сплюнул кровь.
— Такими темпами скоро вам придётся драться коллективно, иначе никаких шансов не останется, — подхватил Лок, поддерживая меня за плечи.
Тапаев вспыхнул от гнева, но Ротоковский удержал его, положив руку на плечо.
— Мы встретимся на арене, Эфир, — тихо произнёс высокий маг. — И тогда посмотрим, кто смеётся последним.
«Жду не дождусь», — поморщился я, чувствуя, как слабеет магия, блокирующая боль. Прутья начинали жечь, словно раскалённые.
Торс подхватил меня, удерживая в вертикальном положении, когда ноги начали подкашиваться. Лок тем временем расчищал путь через толпу зрителей.
Они одновременно хотели держаться подальше от нас и не могли оторвать взгляда от странного зрелища. Человека, пронзённого металлическими прутьями, который каким-то чудом всё ещё стоял на ногах.
Кристи шла рядом, то и дело бросая на меня обеспокоенные взгляды. Она хотела помочь, но не знала, как.
— Всё будет хорошо, — произнесла она, скорее себе, чем мне. — Всё будет хорошо.
— Конечно, — согласился Лок, хотя прозвучало не очень убедительно.
Комната в особняке Световых, которую мне выделили для восстановления после боя, была роскошной, но сейчас её богатое убранство казалось насмешкой. Кровать с балдахином и шёлковыми простынями, которые скоро окрасятся кровью. Изысканная мебель, покрытая резьбой. Картины на стенах, изображающие какие-то идиллические пейзажи.
Торс аккуратно уложил меня на кровать. Прутья всё ещё торчали из тела, делая любое положение мучительным.
— Их надо вытащить, — Лок нервно переминался с ноги на ногу. — Но… как?
— По одному, — сквозь зубы процедил я и закашлялся. — Начиная с ноги.
Торс кивнул. Он крепко ухватил прут в ноге и одним резким движением выдернул его.
Боль прострелила всё тело, и я не смог сдержать вскрик. На шёлковых простынях расплылось кровавое пятно.
— Извини, — Лок ответил за брата.
Подал знак продолжать.
Следующим был прут в руке. Затем — в плече. Каждое извлечение сопровождалось новой волной боли и свежим пятном крови на простынях.
Кристи, не выдержав зрелища, выскочила из комнаты. Вернулась через минуту с бинтами, мазями и какими-то склянками.
— Это поможет, — она начала промывать раны, нанося на них мазь, которая мгновенно немела кожу.
Последний прут, тот, что задел шею… Оказался самым сложным. Он прошёл рядом с сонной артерией, и любое неверное движение могло окончиться фатально.
— Давай я, — Лок отстранил Торса. — У меня руки меньше.
Он осторожно ухватил прут и, следуя моим немым указаниям, медленно извлёк его. Кровь хлынула из раны, но я уже был готов. Эфир, направленный в повреждённую ткань. Сформировал временную «заплатку», останавливая кровотечение.
— Невероятно, — прошептала Кристи, наблюдая, как рана на шее затягивается на глазах. — Как ты это делаешь?
Блондин нахмурился, собираясь с мыслями.
— Этот ублюдок, Найтов, — произнёс он наконец. — Он специально берёг силы для финального удара. Дождался, когда ты приблизишься, чтобы нанести серьёзные ранения.